— Как?

— Не скажу, что легко и просто, но сможешь. У тебя девять месяцев до Чемпионата России и одиннадцать до Мира. Работай, — пожала она плечами.

— Тут работай, не работай — я не в форме!

— Попробуй. Начни тренировки. Посмотри, как пойдет. Ты же себя знаешь, сразу поймешь, сможешь ты набрать форму или нет.

— Считаешь?

— Уверена. Если тебя просят, принеси в свою копилку еще парочку золотых медалей.

— Ты так в меня веришь? — удивлялся Кирилл.

— Я не просто верю, я знаю. Для тебя нет ничего невозможного. Ничего. Попробуй.

— А если не получится…

— У кого? У тебя? Я уже вижу это золото на твоей груди. Ты — гений фигурного катания. Покажи всем, что ты можешь вернуться! — уверяла его Лена.

Штоколов смотрел на Лену и начал всерьез задумываться о том, чтобы принять предложение, и начать тренировки. Появился какой-то неописуемый азарт из разряда «смогу — не смогу»? И хотелось именно «смочь». Спортивный азарт, который, как казалось Штоколову, угас в нем навсегда… Нет, теперь он определенно должен попробовать, а иначе не сможет даже спать спокойно.

— Хорошо, когда они позвонят через неделю, я соглашусь…

— Вот это правильно! — вдохновенно заметила Лена и тут же поцеловала своего героя.

В тот же день Штоколов позвонил своему неизменному тренеру — Завьялову Павлу Петровичу и рассказал о своих намерениях. Тренер задумался, потом со знанием дела ответил: «Я думаю да, ты сможешь. Кто если не ты?»

С этого «кто, если не ты» и начались изнурительные тренировки. С десяти до двенадцати, с часу до четырех и с шести до девяти. По восемь часов в день. И это только начало. Штоколов был готов жить на льду, лишь бы снова встать на первую ступень пьедестала…

***

Где-то в Нью-Йорке.

— Ты слышал, что Штоколов планирует участвовать в Чемпионате Мира? — спрашивал один седовласый мужчина второго, довольно молодого парня.

— Нет. Быть такого не может! Он ушел?! Какого ему еще надо?!

— Ты что русских не знаешь? Они маниакальны! — всплеснул руками пожилой.

— Этого мне не хватало… Я же хотел участвовать в трех Чемпионатах подряд до следующей Олимпиады. Но я не хочу проигрывать…, - качал головой молодой человек.

— Тогда не проигрывай.

— Как? Мне придется отказаться.

— Зачем? Все будут говорить, что ты боишься снова с ним соревноваться. Джон, ты должен доказать, что твоя победа на Олимпиаде не случайность!

— Ты издеваешься? Мы оба знаем, что это не так! Я проиграю, и все станет ясно! Все поймут, как я выиграл Олимпийское золото!

— Ты думаешь, он настолько сильный соперник? Штоколов не тренировался год, у него много травм, опять же возраст… Нового он ничего не покажет. Ты должен просто выучить его каскады прыжков и все! — пожал плечами пожилой человек.

— И все?! Даже если я не буду спать и есть, не факт, что это получиться! Тренер, я не могу…

— Придется. Мало того, что ты должен участвовать, ты должен и победить! Иначе, все, что мы делали ради твоего Олимпийского золота — напрасно! Мало его иметь, нужно и отстоять его! Усилим по возможности каждый каскад четверным прыжком и все будет отлично!

— Я себе все ноги переломаю!

— Лучше сломанные ноги, чем карьера! Мировое имя просто так не дается. Докажи, что ты чего-то по-настоящему стоишь!

— Я буду стараться, — покорно согласился Джон.

***

— Какая ты сегодня красивая, — первое, что сказал Лене Кирилл, как только перешагнул порог квартиры после очередной тренировки.

— Спасибо, — улыбалась Лена.

— Просто светишься вся изнутри.

— Я очень счастлива.

— И почему, если не секрет?

— Кирюша, у нас будет ребенок! — прямо, не скрывая радости, сообщила Лена.

— Что? Ты беременна? — настороженно переспросил Кирилл.

— Да. Уже шесть-семь недель.

— Кошмар! — обхватив голову руками, выдохнул Штоколов.

— Что? Ты не рад? — опешила Лена, до этой секунды, будучи уверенной в том, что Кирилл начнет носить ее на руках, узнав о том, что станет папой.

— Ты несовершеннолетняя! У меня Чемпионат мира через девять месяцев, я и так окажусь под прицелом журналистов, а тут еще рождение ребенка от несовершеннолетней девочки? Ты представляешь, какой шум поднимется?! — всплеснул руками Штоколов, не скрывая свое негодование, — Все, это будет конец!

— Но никто же может не знать, никто же сейчас не знает, что у нас роман, так же не будут знать и про ребенка…

— Как не будут знать? Я, по-твоему, похож на человека, который не признает своего ребенка? Или ты хочешь, чтобы я его потом усыновлял? Ты вообще подумала, что нас ждет? Твоя спортивная карьера, твоя учеба, на всем можешь поставить крест! Моей репутации придет конец! Да меня посадят, в конце концов, за совращение малолетней!

— Сажают, если до шестнадцати, а мне уже было…

— А кто станет разбираться?! Да даже если не посадят, что обо мне начнут говорить? Что я педофил?!

— Кирюша…

— Что, Кирюша? Мне через несколько месяцев двадцать девять, а тебе еще и восемнадцати нет! Ты сама ребенок!

— Я думала, что мы семья, я думала, ты будешь рад…, - со слезами бормотала себе под нос Лена.

— Думала она!

Лена не знала, что сказать. Она просто разрыдалась и побежала в свою комнату. Она никак не ожидала такого потока негодования в свой адрес. Штоколов же, поняв, что погорячился, пошел следом за Леной.

Она лежала на кровати, свернувшись калачиком, и рыдала. Кирилл аккуратно прилег рядом и прижал ее к себе.

— Девочка моя, прости меня. Ты ни в чем не виновата. Мне надо было лучше думать о предохранении.

— Ты не хочешь от меня ребенка? — сквозь слезы спрашивала Лена.

— Хочу. Только не сейчас.

— А что сейчас делать?

— Я выберу тебе клинику, и сделаем аборт.

Услышав слово «аборт» Лена снова начала взахлеб рыдать.

— Прости меня, я виноват… Я обещаю, что это первый и последний раз. В январе мы поженимся и там, как только ты забеременеешь, у нас обязательно родиться малыш. Это будет правильно. Ты, я и наш малыш. Только позже.

— Ты, правда, женишься на мне?

— Я всегда держу свое слово. Как только отметим твое совершеннолетие, так и распишемся. Мы станем нормальной семьей. У нас еще появится возможность родить малыша. Просто сейчас не время. Твоя карьера только-только начинается, Олег готовит на Чемпионат России, возлагает на вашу пару большие надежды. Да и университет окончить не помешало бы…

— Мне страшно…

— Я понимаю. Я бы очень хотел быть рядом, но ты сама понимаешь, что я не смогу пойти с тобой в больницу…

— Понимаю… А если у меня никогда не будет детей? А я так хочу ребеночка от тебя…

— Леночка, у нас будет малыш, и я думаю не один. Ты молодая, здоровая девушка, мы обратимся к хорошим специалистам, и я уверяю тебя, что через какое-то время ты снова сможешь забеременеть, а я тебе помогу, — улыбнулся Кирилл, желая хоть как-то разрядить обстановку.

— Хорошо, — шмыгая носом, покорно соглашалась Лена, прижимаясь к Кириллу, к такому взрослому и сильному, к такому любимому и дорогому.

Через несколько дней Лена уже сидела перед кабинетом гинеколога. Время, на которое была назначена процедура, приближалось и становилось все страшнее и страшнее. И слезы катились сами собой. То ли от страха перед самой процедурой, то ли от страха того, что она может остаться бесплодной, то ли от того, что ей просто не хотелось убивать ребенка Кирилла, от ли от того, что самого Кирилла сейчас рядом не было, но слезы катились градом.

— Что на аборт пришла? — вдруг спросила уборщица, но Лена ничего не ответила, — Когда вы уже предохраняться научитесь, — продолжала бубнить женщина, — Сидит, слезы градом, страшно, небось. А сексом заниматься нестрашно было? Что за поколение. Лучше бы вместо того, чтобы в койке кувыркаться, в кружок кройки и шиться записалась! А папаша-то бросил небось тебя, как только про задержку услышал?

— Почему бросил? Не бросил, у нас свадьба через полгода, — вдруг решила возразить Лена