Это был шарф.
Очень мягкий, тёмно-зелёный — почти чёрный — шарф. Он достал его из коробки, отбросил обертку на кофейный столик перед собой и позволил большому пальцу погладить ткань. Шарф был очень хорошо связан и выглядел так, словно был сделан вручную — вязание было сложным и тонким, но шарф был прочным и мог бы стать прекрасным аксессуаром, чтобы защищаться от холода. И тут его осенило — Грейнджер, должно быть, связала для него этот шарф своими собственными руками. Снейп резко вскинул голову, чтобы посмотреть на неё.
— Вы сделали это, — прямо заявил он.
— Я… да, — ответила она.
Он услышал легкую дрожь в её голосе. Почему она так нервничала? Почему она сделала ему такой прекрасный и продуманный подарок?
— Почему? — спросил он, всё ещё ошеломленный и немного потерявший дар речи.
— Сегодня ваш день рождения. Люди заслуживают того, чтобы получать подарки на свой день рождения, — ответила она.
Он нахмурился и покачал головой.
— Но почему сейчас? Почему именно этот день рождения? Почему именно сегодня?
Он искал скрытый мотив. Хорошенькие ведьмочки не приглашали себя в его дом, чтобы дарить ему отличные подарки на день рождения. Раньше такого никогда не случалось, и он изо всех сил пытался осознать, чего она хотела этим добиться.
— Чтобы поблагодарить вас… — начала она.
Он поднял руку, чтобы остановить её.
— Вы уже говорили это у двери, — огрызнулся он.
— Правду. Сейчас, мисс Грейнджер, — властно потребовал он.
Грейнджер ошеломленно посмотрела на него, но быстро встала на ноги и снова прикусила нижнюю губу. Снейп подавил желание пересечь комнату и убрать её зубы с её. Безобидные особенности Грейнджер вызывали у него желание делать вещи, которые он никогда бы не сделал при обычных обстоятельствах, например, засосать эту нижнюю губу в рот. Эта мысль привела его в замешательство, и он попытался сохранить её для дальнейшего изучения.
— Я… Ну-у, наш разговор на Новый год был увлекательным. Я нашла вас интересным — на самом деле, самым интересным человеком в комнате. Наверное, мне просто нужен был предлог, чтобы снова увидеть вас до декабря, — наконец сказала она, снимая напряжение.
Он был потрясен её откровенностью. Понимала ли она вообще, что говорит?
— Ты что, совсем сошла с ума, девочка? — хрипло спросил он.
Она моргнула, а затем нахмурилась, глядя на него.
— Простите? — возмутилась она.
— Это простой вопрос, мисс Грейнджер. Вы что, сошли с ума? Должно быть, так оно и есть, если вы хоть на мгновение подумали, что я поверю, что у вас не было никаких скрытых мотивов приходить сюда сегодня вечером. Что вы пришли только для того, чтобы снова увидеть меня и подарить мне этот, искренне говоря, прекрасный шарф, — протянул он.
Он наблюдал, как её негодование переросло в ярость. Сейчас это была Гермиона Грейнджер, которую он знал все эти годы, — вспыльчивая маленькая сварливая женщина, которая одними словами запугивала и заставляла подчиняться окружающих.
— А теперь послушай меня, ты, сварливый старый ублюдок, — начала она, её раздражение практически исходило от неё волнами.
— Я не из тех людей, которые врываются в дом своего бывшего профессора с каким-то гнусным заговором. Пожалуйста, окажи мне больше доверия, чем это. Я была честна, когда сказала, что просто хотела снова тебя увидеть, и до этого момента мы оба ладили и вели приятную беседу, так что я действительно не знаю, почему ты думаешь, что шарф ручной вязки что-то меняет в этом отношении. Не все стремятся заполучить тебя, Северус Снейп.
Грейнджер сидела на краешке своего кресла в его гостиной, ругаясь, и мужчина видел, что её грудь немного вздымается от вспышки гнева. Её карие глаза сверкали, как расплавленный мёд, и каким-то образом её кудри приобрели почти электрический заряд, пока она говорила. Она была совершенно очаровательна — и он почувствовал отчётливое и знакомое покалывание в животе. Грейнджер действительно была здесь только для того, чтобы провести с ним время, и он чувствовал себя одновременно глупо из-за своего предположения и сбитым с толку её желанием увидеть его снова.
— Почему? — спросил он, не в силах остановить себя.
— Неужели это так неожиданно, что кто-то вроде меня может найти тебя интересным и привлекательным и захотеть провести время, знакомясь с тобой?
Снейп поднял глаза и встретился с ней взглядом, едва веря своим ушам.
— Привлекательным?
Грейнджер кивнула, её щеки залились краской.
— Привлекательным и умным, и ещё очень много других вещей, которые привлекают меня в тебе — которые заставляют меня хотеть узнать тебя лучше, — прошептала она.
Снейп почувствовал, как огонь в животе опустился ниже, и вскоре обнаружил, что возбуждается. Эта красивая и образованная женщина сумела найти что-то в том, как он выглядел, чтобы наслаждаться им… И в этом было что-то, что одновременно пугало и возбуждало его. Он знал, как выглядит: его кожа была бледной, зубы кривыми, у него были тонкие губы и нос больше среднего. Снейп часто в детстве проклинал свою внешность, но став старше, он просто принял себя таким, каким был. У него всё ещё были случайные редкие встречи с женщинами, и ни одну из них, казалось бы, не беспокоила его внешность. Но ему ни разу никто не говорил, что находит его внешность привлекательной — никто до сих пор.
— Мисс Грейнджер… — начал мужчина, но она подняла руку, чтобы прервать его.
— Думаю, я бы предпочла, чтобы ты называл меня Гермионой, если тебе всё равно, — откровенно сообщила она ему.
— Гермиона… — сказал он, прокатывая имя на языке — оно ему тоже нравилось. Нравилось как оно слетало с его губ, если быть честным с самим собой.
— Если вы не возражаете, я бы хотела называть вас Северусом, — сказала она.
— Полагаю, я должен предоставить вам эту свободу, благо, ты уже перешла на ты, — ухмыльнулся он.
— Похоже, тебя не очень беспокоит тот факт, что я сказала, что нахожу тебя привлекательным, — настаивала она.
Он фыркнул на её самоуверенность.
— Это… не нежелательное знание, — ответил он.
Северус увидел, как в её глазах что-то блеснуло, и Гермиона внезапно встала, поставила бокал с вином на кофейный столик и подошла к нему. Он вытянул шею, чтобы посмотреть на неё, когда она приблизилась к нему, всё ещё не прикасаясь. Её маленькая рука легла ему на плечо, и он почувствовал, как она обжигает его насквозь. Прошло довольно много времени с тех пор, как он был заведён таким простым прикосновением.
— Было бы нежелательно, если бы я поцеловала тебя прямо сейчас? — спросила она, задыхаясь.
Он почувствовал, как в горле образовался комок, и попытался проглотить его.
— Я полагаю, что меня можно было бы убедить участвовать в таком эксперименте, — ответил он, его голос звучал незнакомо ему.
— Хорошо, — сказала она и без дальнейших предисловий наклонилась вперёд, положив руки ему на плечи и прижавшись губами к его губам.
Её губы были мягкими, пухлыми и теплыми, хотя и немного потрескавшимися от привычки их кусать. Они невинно и нежно скользнули по его губам, не пытаясь углубить поцелуй, но и не отстраняясь. Северус услышал тихий, довольный вздох, и этот звук опрокинул его за край. Он провел языком по её нижней губе, как хотел раньше, и Гермиона немедленно раскрылась перед ним. Снейп немного протолкнул свой язык, очень медленно исследуя её рот. Он чувствовал, как у него кружится голова от растущего желания к ней.
Как раз в тот момент, когда он забеспокоился, что может потерять сознание от недостатка кислорода, Гермиона отстранилась от него и слегка улыбнулась.
— Ну что ж, это был очень приятный поцелуй, — сказала она с дерзкой усмешкой.
Он почувствовал, как уголок его рта приподнялся в кривой улыбке.
— Только приятный?
Её янтарные глаза расширились, так что осталось только маленькое золотисто-коричневое колечко — она была возбуждена, и он был причиной этого. Не спрашивая разрешения во второй раз, Гермиона наклонилась вперед и прильнула губами к его рту, немедленно ища входа своим теплым, влажным маленьким язычком. Он застонал от её нетерпения и приоткрыл губы, чтобы позволить ей исследовать его. Девушка была сладкой на вкус, и на её языке чувствовался привкус вина, которое они пили. Северус на мгновение задумался, не была ли она пьяна, но за ужином она выпила только один бокал, а сейчас их стаканы стояли на кофейном столике и были почти полны.
