Плох тот наемник, кто не хочет собирать информацию о предстоящем деле. Мы с соратниками без особого труда выяснили две интересные вещи: первое – турнир состоится уже через три дня, и второе – дядя заранее записал меня в участники. Был, ох, был соблазн в знак протеста тут же свалить из Туманного Озера, и пусть бы старый интриган выкручивался, как знает, но жалко стало денег, причитающихся Мокриде и Трэку. И потом… Скажу тихо-тихо: мне самому всё же хотелось поучаствовать в турнире.

Пока наша целительница полировала ногти, пыталась очаровать дядю и разглядывала витражи в окнах Туманного Озера, мы с скаегетом закопавшись в оружейной, куда мне наконец был дан доступ, подбирали и подгоняли доспех. Для семьи, почти все мужчины которой посвящали свою жизнь морю, коллекция оказалась на редкость богатой и разнообразной. С особо интересными деталями бегали к Мокриде, показывали. Целительница кричала, чтобы мы отстали от нее со своим железом, но потом всё-таки смотрела, по-матерински снисходительно говорила что-нибудь вроде «Тебе очень идет». Никогда прежде мне не было так хорошо в родном доме. Соратники еще успели подзаработать. Трэк проворил что-то по ремонтной части, целительница заговаривала ячмени и больные зубы. Не работа по контракту, а отдых с удобствами.

Так расслабился, что чуть не проспал турнир. Это при том, что паладину перед этим мероприятием надлежит бдеть в часовне над оружием своим. А нет, путаю, это перед посвящением в рыцари. Но, так или иначе, а дрых как медведь в берлоге.

На Соколиное поле съехалось общество со всей округи. Что характерно, с дядей, да и со мной, когда родственник меня представлял, здоровались и общались вполне охотно. Девы юные и дамы зрелые поглядывали с интересом. Как видно, ремесло наемника их не смущало. А ведь шестнадцать лет назад, после того, что сотворила маменька, Лусебруны не то что считались кем-то вроде прокаженных, но соседи изобретали самые изощренные способы, лишь бы не иметь с нами никаких дел.

Но я за несколько лет посетил родовое гнездо лишь один раз, и то, нос тогда из дому не высовывал, многое могло измениться.

Представив меня всем, кому было нужно, дядя незаметно куда-то скрылся, но вскоре обнаружился, мило беседующим с женщиной лет тридцати. Невысокая блондинка, ничего особенного, одета хорошо, но скромно, прическа волосок к волоску, чуть смущенная улыбка. Этакая серая мышка, добрая и добродетельная.

Но как на нее смотрел Сэульв Лусебрун, адмирал в отставке! Эх, Мокрида, Мокридочка, не судьба нам породниться.

Дядя припал к пальчикам собеседницы и предложил ей опереться о его руку. Но идиллия продолжалась не долго.

Наперерез парочке выдвинулся какой-то колоритный мужик. Похож на гнома, только увеличенного раза в три, при том сохранившего пропорции. Рожа такая, что и на большой дороге не часто встретишь. И, что особо занятно, в доспехе.

Я на всякий случай подобрался к дяде поближе. Но верзила воинственных намерений пока что не проявлял.

– Лусебрун! – рявкнул он громовым басом на всё поле. – Приперся-таки, старый пройдоха! Готов биться об заклад: если б ты не надеялся увидеть здесь мою сестру, то вряд ли вылез из своего вороньего гнезда! – и захохотал, довольный своей догадливостью.

От него слабо-слабо пахло какой-то травой. Наверное, моет голову отваром, как наша Мокрида, или полощет зубы. Он возвышался над дядей и его спутницей, но явной опасности не представлял, если только оглушит голосиной.

– Можешь забрать Бьянку хоть сейчас, – громыхал общительный сосед. – Только учти, Лусебрун, приданого за ней я не дам! Будете сидеть в вашем Озере, крыс разводить! Если угодно, то водяных! – и снова заржал.

Черт возьми, чисто сработано. Вон как дядя потемнел лицом. Но вызвать соседа на дуэль вроде не за что. Формально ничего оскорбительного он не говорит. Но хорошо бы выяснить имя грубияна и успеть ответить, когда он на турнире бросит вызов всем желающим. Или заставить его принять мой. Похоже, я не зря приехал в Туманное Озеро.

Верзила фамильярно хлопнул дядю по плечу и отвалил. Пожалуй, мне тоже стоит отойти подальше. Адмирала только что макнули в присутствии дамы, вряд и он будет рад тому, что его унижение видел еще и племянник.

Но родственник уже заметил меня.

– Солевейг, подойди.

Старших надо слушаться.

– Любезная Бьянка, позвольте представить вам моего племянника. Солевейг Лусебрун, законный владетель Туманного Озера.

Я поклонился, насколько позволили рыцарские латы.

– Сударыня, мое почтение.

– Бьянка де ла Нир, – представилась дядина дама сердца, робко улыбаясь и судорожно сжимая пальцами маленький расшитый бисером мешочек. – Мне кажется, я помню вас, Солевейг. Мы не могли вместе учиться в школе? Только вы были в младших классах, а я в старших.

А ведь Бьянка де ла Нир мне определенно нравится. Не мартышка, не жеманница. Большинство дам ее возраста, если и признались, что помнят меня по школе, заявили бы, что были моими одноклассницами, или, передернув, что это я готовился к выпуску, когда она еще числилась в первоклашках.

– Дорогая, вы позволите мне несколько минут поговорить с племянником конфиденциально?

Ух ты, боги света, какие слова наш морской орел знает! Не ожидал от него.

Дама с явным облегчением шмыгнула в сторону. Да, славная, но мышь. Очень серая. Исключительно зашуганное существо. Похоже, не мне одному не повезло с родственниками.

– Солевейг, я должен сказать тебе… – дядя многозначительно замолчал.

Ну что, свататься к своей Бланке или Бьянке собрался? Или уже женитесь? Так скажи прямо, я поздравлю и тихо разойдемся, а то вот-вот турнир начнется.

– Я благодарен, что ты решил выступать под гербом Лусебрунов.

Этого тоже не ожидал. Я, конечно, позор семьи, но считать меня скотиной настолько, что хватило окаянства замазать на щите гиппокампуса Лусебрунов и выйти на ристалище с пустым полем серых отрядов… Хотя я не знаю, что там намудрил с контрактом Трэкул. И дядя сам виноват, позвал меня, как наемника.

На мое счастье, как раз в этот момент прозвучали сигнальные трубы.

– После поговорим.

Выезжать на турнир мне предстояло на коне, выданным дядей – здоровенном вороном першероне, взирающим на окружающих с такой брезгливой скукой, будто не к славному племени лошадей он принадлежал, а был верблюдом, выбирающим, на кого бы плюнуть. Из какой только королевской конюшни свел Сэульв Лусебрун это чудо?

– Знатный зверюга! Не боишься? – спросил Трэк, задумчиво почесывая в затылке молотком, при помощи которого только что выправлял латы всем желающим, не озаботившимся осмотреть дедовские доспехи заранее.

– После того единорога мне уже ничего не страшно.

Ловить единорога нас подрядил один владетельный барон. Домашний любимец сбежал от его доченьки, далеко от привычного стойла не отходил, но в руки посланной за ним челяди не давался. Значит, нужно звать наемников. Дело казалось до обидного простым, особенно если не заморачиваться на поиски непорочной девственницы, которая, по слухам, одна только и может подманить чудесного зверя. Достаточно было взглянуть на хозяйку единорога, чтобы вся вера в легенду пошла прахом. Решили особо не мудрить: я в полной волчьей трансформе загоняю добычу в сеть, у которой караулят Трэк и Мокрида, дальше по обстоятельствам.

Свежим приятным утром отправились на лов.

Всё было чудесно. Пронизанный лучами восходящего солнца летний лес, пение птиц, прекрасный, как улыбка богов, единорог… Оказавшийся злобной скотиной, сразу укусившей меня. А потом еще решил не то боднуть рогом, не то лягнуть. Хорошо, что замешкался, выбирая, и я сумел унести ноги. Вернее, лапы. И драпануть по направлению к растянутой сети. Куда погнавшаяся за мной зверюга и влетела – я сумел проскочить под нижним краем.

Дело удалось? Как бы не так! Еще примерно час носились мы по поляне, уворачиваясь от беснующегося монстра, и швыряя ему яблоки и морковки, пропитанные отваром сон-травы, которые нисколько не отвлекали его от погони за врагами.