Путь обратно занял чуть больше времени. Им приходилось останавливаться, дабы проверить состояние ростка, напитать его своей Силой, напоить и лишь после продолжить путь. Так что вместо двух, на дорогу было потрачено трое суток.
Леголас въехал на двор первым, сразу за ним Ивви с драгоценным ростком, а замыкающей ехала Алалия. Их встречала капитан королевской стражи, Тауриэль, а так же её заместитель, Финрал.
С возвращением, ваше высочество. Леди Ивви, леди Алалия.
Тауриэль, – чуть вымученно улыбнулись девушки, спешившись.
Всё в порядке?
Да, отлично. Ив.
Да.
Не говоря более ни слова, дриады направились в лес. Какое-то время эльфы смотрели им вслед, а после решили догнать. Однако они вовсе не ожидали, что из-под земли вырвутся гибкие лианы, которые, переплетаясь, образовывали колючий плетень. Грубо говоря, это была стена из колючей проволоки.
Оглядев поляну, девы леса переглянулись, кивнули друг другу и опустились на колени. Вырыв ямку, девушки, в четыре руки, устроили росток, присыпали корни землёй, полили и выпрямились. Их соединённые руки образовывали лодочку, в центре которой располагался росток Древа.
Ни земли, ни воды, ничего…
Замела метлой белый свет пыль…
И страшится теперь одного –
Как не стала бы небылью быль…
Звонкие голоса дриад, сливаясь, призывали на помощь Силу. Яркие нити, золотые и алые, летали в воздухе, окутывая дриад и находящийся меж ними росток, заключая в свою колыбель.
Кто грядёт за пургой из обители молний,
Тот единственный мог бы проникнуть за край.
Так гряди из-за гор, из-за гневного моря,
И у этого мира её забирай, и навеки её забирай.
На поляне завихрений становилось всё больше, от дриад начало исходить свечение. Им обеим было больно – ещё никогда рисунки Силы так не жглись. Жар от них распространялся по всему телу, но девушки не прекратили петь.
Коли в жизни далёкой другой
Князь серебряный был бы мне мил,
Он ходил бы студёной рекой,
На уздечке бы солнце водил,
На узде золотой…
Несмотря на то, что солнце уже катилось к горизонту, над той областью, где находились дриады, было светло, как днём. И свет был будто двойным – алый и золотой. Постепенно нити будто образовывали два источника света, два солнца. Они стояли рядом, согревая давно мёртвую землю.
Кто грядёт за пургой из обители молний,
Тот единственный мог бы проникнуть за край.
Так гряди из-за гор, из-за бурного моря,
И у этого мира её забирай, и навеки её
Забирай! Забирай! Пропади оно пропадом!
Звенит на ветрах из травы тетива –
Забирай! Забирай!
Крылья вспыхнули золотом,
Да остались в крови рукава…
С каждым куплетом, с каждой строчкой напряжение росло. Девы едва успевали перевести дыхание, то и дело косясь на росток, что сначала весь скукожился, ведь земли Лихолесья были погублены, отравлены чарами, но сейчас ему явно было лучше. Зелёные листочки снова распускались, да и держался он увереннее.
А за морем на чёрноё скале
Змей серебряный кольца плетёт.
Самоцветы горят в серебре,
Змей крылатый желанную ждёт –
Он свою наречённую ждёт.
Обречённую ждёт.
Сверху послышались хлопки крыльев, и над дриадами принялся кружить дракончик. Эльфы, оставшиеся на страже у «колыбели», насторожились, схватились за луки, но Тауриэль несколькими приказами охладила их пыл – ещё не хватало, чтобы подчинённые ранили последнего дракона, который выбрал своим пристанищем лес Памяти.
Кто летит за пургой из обители молний,
Тот единственный в силах шагнуть через край.
Так гряди из-за гор, из-за синего моря,
И у этого мира меня – забирай эту ложь,
Горе, нежить и небыль,
Я стеклянный сосуд со свечою внутри;
Мы отвержены – что ж, упади же из неба
И у этого мира меня забери!
И навеки меня забери!
Слышишь, в небо меня забери!**
Голоса дриад не смолкали почти до самого утра. Эльфы, а в особенности капитан стражи, возобновили попытки прорваться через колючую преграду. Им не удавалось это сделать по той простой причине, что к лианам присоединились корни деревьев.
Лишь к утру они смогли пробиться к дриадам. Попав на поляну, эльфы замерли, не в силах поверить своим глазам. В центре, где не было даже травинки, выросло деревце. Оно было не высоким, всего лишь по пояс, но его зелёная крона радовала глаз и, как ни странно, вселяла надежду.
Под деревцем спали дриады. Ивви, уложив голову сестре на плечо, одной рукой обнимала себя за талию, а второй, перекинутой через Алалию, касалась ствола деревца. Да и сама Алалия, лёжа на спине, касалась ствола рукой. На её животе, свернувшись в клубок, спал дракон. Лица дев леса, едва ли не впервые, были настолько умиротворёнными.
Немедленно доложите владыке…
О чём? – послышался мужской голос, и эльфы склонили головы.
Дриады, мой король.
Трандуил, спешившись, подошёл к центру поляны и, до сих пор не веря, коснулся зелёных листьев. У него закололо кончики пальцев, а при взгляде на лицо дриады с медными волосами защемило сердце.
Наклонившись к деве, владыка Лихолесья невесомо коснулся пальцами её щеки и не сдержал мимолётной улыбки, когда Алалия чуть поморщилась и ушла от прикосновения.
Ты снова здесь, двуногий.
Трандуил перевёл взгляд на дракона и поразился тому, насколько серьёзно крылатый сейчас выглядит. А когда он заговорил, его грудь начала светиться, словно он намерен выпустить струю пламени:
Вздумаешь обидеть её, тебя даже тот факт, что дворец под землёй находится, не спасёт. Я тебе за них сердце выжгу. Или выгрызу. Имей это в виду.
Постараюсь запомнить. Однако здесь их оставлять нельзя.
Здесь соглашусь, – Смауг приподнялся, потоптался на животе Алалии и соскользнул на землю. – Ну, чего смотришь? Поднимай.
Трандуил, стараясь сдержать усмешку – им командует дракон – аккуратно поднял Алалию, предварительно освободив её от участи быть подушкой Ивви. Девушка, ощутив тепло, прижалась щекой к груди лесного короля и вздохнула.
Мой дворец ближе их дома.
Хотя бы одна дриада должна вернуться в лес, – не согласился Смауг, взлетая и держась на уровне груди.
Леголас.
Владыка.
Отнеси леди Ивви в лес Памяти. Ты знаешь, где дом дриад?
Нет, я там не бывал.
Я провожу. Заодно проконтролирую, – едва слышно добавил дракон, наблюдая за тем, как принц Лихолесья поднимает Ивви. – Алалия…
Леди Алалия займёт гостевые покои. Её зверь может остаться с ней.
Смауг какое-то время колебался – можно ли доверить дриаду двуногим – но после согласился и куда-то улетел. Однако вскоре вернулся, сидя на голове чёрного волка. Рядом вышагивал олень с мощными рогами.
До леса Памяти ещё нужно добраться, но Пятнышко не возьмёт тебя на спину. Лошадь есть?
Леголас, смерив дракона взглядом, отдал приказ на эльфийском. Через несколько минут к нему подвели снежно-белого жеребца. Тот фыркнул, а после принюхался и ласково пощекотал губами руку светловолосой дриады – он её помнил.
Пока принц Лихолесья усаживал дриаду на коня, Смауг посмотрел в сторону Трандуила. Тот словно ничего не замечал, глядя на деву в своих руках. Зено заворчал и потрусил туда. Лесной король, пусть и напрягся, но более никак не отреагировал.
Зено останется в её покоях.
Не имею ничего против.
Смауг перелетел на голову Пятнышка и процессия из принца Лихолесья с дриадой, а так же оленем и драконом тронулась в путь. Проводив их взглядом, Трандуил двинулся во дворец. Периодически бросая взгляд на свою ношу, лесной король не мог на неё насмотреться.
Зено, шагающий следом, смотрел на спину Трандуила. Не то чтобы этот двуногий был отвратительным, нет, он куда лучше людей. Во всяком случае, так говорит хозяйка. Когда они ехали в Ривендэлл, во время первого же ночлега, дриада поделилась со своим любимцем своими мыслями.
