Гумберту Весселу представилась такая возможность, но ни один из его людей не рискнул ступить в призрачный город.

Рука Кентрила Дюмона скользнула к поясной сумке и нащупала найденную изящную брошь. Ради изображенной на ней женщины он с радостью проделал бы путешествие в Урех… но, поскольку ее уже давно нет на свете, другие ценные вещи из ее дома или не менее богатых соседей его тоже вполне устроят.

Ибо не похоже, чтобы кто-то из владельцев этих ценных вещей до сих пор в них нуждался.

Зейл с беспокойством следил за группой наемников со своего наблюдательного пункта на полуразвалившейся сторожевой башне. Люди внизу копошились в руинах как маленькая, но целеустремленная стайка муравьев. Они обшаривали каждую расселину, заглядывали под каждый валун, и хотя удача не благоволила им, они не бросали поиски и методично продвигались все дальше.

Бледный, с задумчивым выражением лица, больше подходящим клерку судоходной компании, чем опытному некроманту, Зейл наблюдал за пришельцами с самого их прибытия. Ни одно из толкований пророчеств не предсказывало появления этих незваных гостей, и Зейл насторожился.

Последователи Ратмы всегда очень осторожно обходились с Урехом, чувствуя в нем некое неустойчивое равновесие между разными гранями бытия. Зейл, как и любой другой, слышал легенды и знал, как мало в них правды. Всю жизнь его влекло сюда – к неудовольствию и огорчению его наставников. Они полагали, что он очарован упоминанием о поразительных заклинаниях и силе, которыми может завладеть тот, кто поймет, как воскресить их. В конце концов, волшебники древнего государства сумели размыть границы между жизнью и смертью куда сильнее, чем мог себе представить любой некромант. То есть, если легенды не врали, получалось так, что люди Уреха обманули смерть, – но это шло вразрез с учением Ратмы.

Однако Зейл не стремился разгадать секреты магов прошлого, но и не считал нужным сообщать сей факт своим учителям. Нет, некромант с невзрачным лицом, чьи миндалевидные серые глаза следили сейчас за наемниками, желал совершенно другого.

Зейл мечтал встретиться с самими архангелами – и с силой, стоящей над всеми.

– Как крысы, роющиеся в помойке, – раздался сбоку скрипучий голос.

Не оглядываясь, некромант ответил:

– А я подумал о муравьях.

– Крысы они, крысы, говорю тебе… уж я-то знаю, поскольку разве не крысы обглодали мне руки и ноги, а заодно и прогрызли нору в груди, что было уже совсем лишнее? Эта стая ничем не отличается от тех тварей!

– Они не должны были оказаться сейчас здесь. Держались бы подальше – для них же лучше.

Спутник Зейла глухо рассмеялся:

– Но я тоже оказался здесь, хотя я-то знал все получше их!

– У тебя не было выбора. Однажды соприкоснувшись с Урехом, ты неминуемо должен был вернуться. – Некромант из-под своего капюшона вглядывался за спины наемников, озирая местность, откуда только что появился командир этого отряда. – С ними маг. Он еще не показывался, но я его чую.

– Так ужасно воняет, да? Хотел бы я по-прежнему иметь нос.

– Я чую его силу… и знаю, что он ощущает мою, хотя, возможно, и не догадывается, где ее источник. – Зейл чуть-чуть отполз от края башни и поднялся. Копошащимся внизу расхитителям гробниц он был не виден. – Ни он, ни его наемники не должны вмешиваться.

– И что ты планируешь?

Одетый в черное человек не ответил. Вместо этого он потянулся к разложенным в ряд на земле предметам. В кожаный мешочек на поясе отправились вырезанный из кости кинжал, два огарка – стройные когда-то свечки сейчас напоминали растекшиеся и застывшие восковые лужицы, маленький пузырек с густой малиновой жидкостью… и человеческий череп без нижней челюсти, бывший центром всей экспозиции.

– Поаккуратнее, – хмыкнул череп. – Мы же высоко забрались! Не хотелось бы вновь повторить то падение!

– Угомонись, Гумберт.

Зейл опустил жуткий артефакт в мешочек и затянул завязки. Покончив с этой работой, он в последний раз бросил взгляд на охотников за сокровищами, размышляя об их судьбе.

Так или иначе, нельзя допустить, чтобы они оказались тут завтра вечером – ради их же блага, как, впрочем, и ради его собственного.

– Капитан Дюмон…

Спящий Кентрил перевернулся на другой бок, пытаясь поуютнее устроиться на каменистой земле. Палатка была только у Квов Цзина, наемники привыкли спать на свежем воздухе. Но почва у развалин Уреха оказалась самым неудобным, самым жестким местом для отдыха даже столь закаленным бойцам… каждый в лагере ворочался и крутился точно так же, как их командир, кроме Горста, который, вероятно, мог бы мирно почивать даже на постели из терновника.

– Капитан Дюмон…

– М-м-м? Что… – Кентрил вздрогнул и приподнялся на локте. – Кто здесь?

Почти полная луна сияла так ярко, что глаза быстро приспособились к сумраку. Кентрил обвел взглядом похрапывающие вокруг тлеющих костров тела. Из палатки мага доносились особенно громкие рулады.

– Проклятое место…

Капитан снова опустил голову. Он будет счастлив, когда они покинут эти руины. Даже на поле боя он так не нервничал.

– Капитан Дюмон…

Кентрил откинул плед, другой рукой уже сжимая рукоять кинжала, который он всегда носил на поясе. Волосы на голове зашевелились и мурашки побежали по спине, когда он заметил справа от себя, всего в нескольких шагах, фигуру, которой секунду назад там точно не было.

Само по себе это открытие не встревожило бы капитана, поскольку он и сам умел передвигаться быстро и тихо, как невидимка. Однако наемник пришел в ужас, разглядев, что тот, кто оказался сейчас лицом к лицу с ним, был не кем иным, как несчастным Харго.

Впрочем, выражение «лицом к лицу» в данном случае не слишком подходило, поскольку лицо у Харго практически отсутствовало. На правой стороне головы из-под лоскутов кожи выступал белесый череп, угнездившийся в переплетении гниющих мышц. Один глаз он потерял – вместо него зиял глубокий багрово-черный кратер. Грязная борода наемника, обрамляющая разинутый рот, не скрывала смертельного оскала, а оставшийся глаз укоризненно уставился на Кентрила.

Остальные части тела Харго выглядели не лучше. Правая рука откушена по плечо, грудь и живот разворочены, из них выпирают ребра, кишки и прочие внутренности. От одежды остались лишь жалкие лохмотья, делавшие вид мертвеца еще ужаснее.

– Капитан Дюмон… – прохрипел чудовищный гость.

Пальцы Кентрила безвольно разжались, и кинжал выскользнул из руки капитана. Он оглянулся, но ужасающее видение никого больше не разбудило. Его отряд крепко спал.

– Хар… Харго? – наконец сумел произнести он.

– Капитан Дюмон… – Труп, шатаясь, сделал пару шагов, с обглоданного тела капала речная вода. – Вам не стоит находиться здесь…

Кентрил внезапно почувствовал твердую уверенность, что должен сидеть сейчас в своем любимом кабаке в Вестмарше, напиваясь в хлам. Впрочем, он готов был оказаться вообще где угодно, только бы не здесь.

– Вам надо уйти, капитан, – продолжил Харго, будто совершенно не подозревающий о дыре на месте собственного горла, которая в принципе должна была лишить его возможности говорить. – В этом месте обитает смерть. Она добралась до меня и доберется до всех… всех вас…

Вымолвив предостережение, мертвец протянул к Кентрилу уцелевшую руку. Бледная луна отчетливо осветила гниющий труп Харго.

– Что это значит? – выдавил Дюмон. – Что ты имеешь в виду?

Но Харго лишь вновь сказал угрожающие слова:

– Оно убьет вас всех. Совсем как меня, капитан… Заберет вас всех, так же как меня…

С этими словами мертвец поднял изуродованное лицо к залитым луной небесам и испустил леденящий кровь вопль, полный горя и страха.

Кентрил не был трусом, но на этот раз он сломался. Он упал на колени и прижал ладони к ушам, отказываясь слышать этот разрывающий сердце крик. Из его глаз полились слезы.