– Ничего, ничего! Я позволил тебе и твоему отряду заниматься поисками, чтобы вы не мешались у меня под ногами. Конечно, если бы вы что-то нашли, это был бы плюс, но меня, в общем-то, не тревожит и обратное.

Возможно, мага это и не заботило, но вот наемники роптали вовсю. Кентрил, поверив словам визджерея, обещал своим спутникам обильную добычу, и ее отсутствие затягивало петлю не на шее Цзина, а на его собственной.

– Слушай, колдун, – проворчал он. – Ты заплатил нам достаточно, чтобы затеять это безумное путешествие, но пообещал намного больше. Лично я могу отправиться домой прямо сейчас и буду счастлив, что просто убрался из этого места. Но остальные рассчитывают найти клад. Ты сказал, что мы отыщем сокровища – чертову кучу сокровищ – в этих развалинах, но пока что…

– Да, да, да! Я же все уже объяснял! Сейчас просто неподходящее время! Но уже скоро, скоро!

Кентрил взглянул на Горста, тот пожал плечами. Вновь уставившись на сухощавого мага, капитан Дюмон прорычал:

– Ты рассказывал мне кучу всяческих небылиц, визджерей, и чем дальше, тем нелепее они становились! Почему бы тебе не объяснить еще раз мне и Горсту, что у тебя на уме, а? И прояснить все раз и навсегда.

– Это будет пустой тратой времени, – пробормотал маг. Но видя, как потемнело лицо Кентрила, он недовольно вздохнул. – Ладно! Вы слышали легенды о благочестивых жителях этого города, и я не собираюсь их пересказывать. Я сразу перейду к смутным временам… Идет?

Прислонившись к куску когда-то великой стены, Кентрил скрестил руки на груди и кивнул:

– Начинай отсюда. Именно с этого момента твоя история становится слишком фантастической.

– Наемник-критик, – фыркнул Квов Цзин, но, тем не менее, прервал работу и начал рассказ, который капитан Дюмон слышал уже раз сто, но так и не понял до конца. – Все началось в то время, которое известно нам, сведущим в искусствах, науках и битвах между Светом и Тьмой, как Война Греха.

Закаленный годами сражений Кентрил не смог справиться с собой – он вздрогнул, когда коротышка-визджерей произнес два последних слова… До встречи с Цзином он никогда не слышал подобных легенд, но упоминание о мифической войне, о которой говорил маг, рождало в воображении капитана видение демонических орд, рвущихся в мир смертных, дабы повести его по пути разложения, ведущему в Преисподнюю.

Война Греха велась не как обычные войны, поскольку участвовали в ней сами Небеса с Преисподней. Да, ангелы и демоны противостояли друг другу, подобно двум армиям, но бои шли в основном на других гранях бытия, куда не проникнуть взорам смертных. Она растянулась на сотни лет – ибо что такое годы для бессмертных существ? Королевства рождались и приходили в упадок, строились и рушились, к власти приходили демоны или одержимые, такие как Бартук, Кровавый Полководец, потом они терпели поражение – а война все продолжалась.

И с самого начала дивный Урех был одним из главных полей битвы.

– Все знают величие Уреха тех дней, – продолжал меж тем лысый маг. – Источник Света, движущая сила добра в смутные времена привлекал внимание не только архангелов, но и властителей Преисподней, Великих воплощений зла.

Великие воплощения зла. Где бы ни родился человек, в джунглях ли Кеджистана или в холодных скалистых Западных Королевствах, он знал о великих воплощениях зла, трех братьях, правящих Преисподней. Мефисто, Владыка Ненависти, повелитель нежити. Баал, Владыка Разрушения, несущий хаос.

И Диабло.

Диабло, возможно, самый страшный из всех, олицетворение абсолютного ужаса, ночной кошмар не только детей, но и бывалых воинов, видевших все кошмары, которые только может сотворить сам человек.

Диабло был тем, кто больше всего заглядывался на светлый Урех из своих чудовищных владений и кого больше всего оскорбляло его славное существование. Можно было восстановить порядок после хаоса, учиненного Баалом, и одолеть ненависть Мефисто, если ты силен… Но чтобы не испытывать страха перед самим воплощением ужаса – в такое Диабло не мог поверить и не желал с этим мириться.

– С каждым годом земли вокруг Уреха становились мрачнее, капитан Дюмон. Существа, отравленные злом, или порождения не от мира сего совершали набеги на путешественников. Зловещие чары проникали всюду, куда только могли, но маги королевства, пусть и с трудом, обезвреживали их. С каждым поражением, нанесенным ему народом Уреха, – продолжал визджерей, – Диабло становился все злее. Разрушить дивный город и превратить его жителей в рабов Преисподней. Чтобы все увидели, что никакая сила, присущая смертным, не в состоянии противостоять Единому злу в лице самого нечестивого его представителя. И наконец, никто уже не решался входить в город, и никто не мог сбежать из него. Говорят, правитель королевства, справедливый и добрый Джарис Хан, собрал самых могущественных жрецов и магов и дал им указания, предписывающие, что они должны сделать, дабы спасти свой народ. Легенды гласят, что Джарису Хану было видение. Архангел, посланец Небес, провозгласил, что высшие силы предвидят тяжкие испытания, которым подвергнутся их самые благочестивые последователи, и собираются наградить их величием Неба, если только люди сами отыщут путь туда. – На морщинистом обезьяньем личике Квов Цзина сиял восторг. – Он предложил народу Уреха безопасность самих Небес.

Горст хрюкнул – таким образом он выражал захлестнувшее его при этих словах благоговение. Кентрил внешне остался спокоен, но с трудом представил действия архангела. Значит, архангел открыл врата Небес смертным Уреха, врата в место, в которое, даже объединившись, великие воплощения зла ни на дюйм не смогут протиснуться? Людям Уреха оставалось лишь найти дорогу.

– Как-то дюже театрально, – вставил капитан наемников не без доли сарказма. – «Вот мы, тут, только путь к нам, будьте добры, ищите сами».

– Ты просил историю, Дюмон, – ты будешь ее слушать или нет? У меня есть дела поважнее, чем развлекать тебя.

– Продолжай, волшебник. А я постараюсь обуздать обуявший меня трепет.

Презрительно фыркнув, Цзин все же продолжил повествование:

– Архангел являлся во снах Джарису Хану еще дважды, каждый раз все с тем же обещанием.

Следуя своим видениям, лорд Хан подсказывал магам и жрецам, как следует поступить. Архангел не мог указать путь, но оставил правителю множество подсказок. Поддерживаемые верой в Небеса, жители Уреха все силы отдавали достижению цели. Люди знали, что им предложили, и понимали, что, если потерпят неудачу, судьба вряд ли будет к ним милостива.

– То немногое, что мы знаем об этом периоде, исходит от Грегуса Маци, единственного жителя Уреха, оставшегося в городе после свершившегося. Будучи одним из магов, вовлеченных в создание великого заклинания, как полагают ученые, Грегус Маци в последний момент усомнился в успехе, и когда маги и жрецы открыли наконец путь к Небесам – а как это было сделано, так никогда и не удалось выяснить, – Грегуса Маци оставили в городе.

– Как-то нечестно выходит.

– От него, – Квов Цзин проигнорировал замечание Кентрила, – мы знаем о пурпурно-красном сиянии, окутавшем Урех, покрывшем все, включая даже городские стены. Грегус, пораженный в самое сердце тем, что его бросили, наблюдал, как над первым городом вдруг вознесся второй, бесплотный близнец Уреха.

Перед широко распахнутыми, немигающими глазами незадачливого мага огромный призрак возносился над смертной оболочкой города. Оттуда, где он стоял, Грегус Маци видел факелы и даже несколько фигур, возвышающихся на призрачных укреплениях. Он решил, что это душа Уреха покидает грань бытия смертных, поскольку, когда он окинул взглядом покинутые здания, они уже начали рассыпаться, словно из них выкачали самую их сущность, оставив лишь разрушающиеся остовы.

А когда маг снова поднял глаза, то увидел, что сияющий город начал таять. Алая аура пламенела ярче солнца, закатившегося всего секунды назад. Грегус Маци на миг прикрыл глаза – и за эту секунду ослепительное видение воспарившего Уреха исчезло.