Артем казался непреклонен.
— Выполняй.
Водитель пожал плечами, выругался, считая, что Артем его уже не слышит и завел двигатель. Неровный рокот работы дизельного движка разнесся по округе.
— Ты уверен, Артем? — рядом с мужчиной вырос Витя. — Что если мы залатаем колесо, а солярке уже не останется? Что тогда?
— Меньше болтай языком, а лучше разведи костер, я не хочу, чтобы бойцы замерзли ночью во время дежурства в открытом поле на семи ветрах, — отрезал Артем.
— Тебе не кажется, что открытое пламя привлечет внимание тварей? Нарвемся на то от чего прячемся? Брат?
— Мне не нужны замерзшие и заболевшие бойцы! — Артем раздраженно потрепал платок, который Витя не выпускал из рук. — Или судя по твоему состоянию, ты хочешь слечь на утро с температурой под сорок?
Витя шмыгнул носом.
— А не скажешь, почему я болен, брат? Почему мне не дали и грамма этих чертовых антибиотиков из неприкосновенного запаса? Может, потому что их больше нет?
— Тебе не кажется, что эти слова не достойны офицера, брат? — холодно ответил Артем.
Было заметно, как цвет лица Вити изменился, приобретя каменный оттенок.
— А тебе не кажется, что порой ты берешь на себя слишком много?
Артем ничего не ответил и зашагал прочь. Витя остался стоять на месте. Он смачно высморкался и Роберт сумел различить слова, который мужчина пробормотал себе под нос.
— Это другая война, Виктор, тут не на что обижаться…
Роберт, ставший невольным свидетелем этого разговора, поежился. Витя — офицер? Этот тощий мужчина с длинными волосами и серьгой в ухе? Он не ослышался? Но сейчас батюшку поедали совсем другие мысли. Все-таки в лагере произошел самый настоящий раскол. В сердцах тех, кто не мог постоять за себя самостоятельно, зарождалась паника, и пусть это были лишь первые ее семя, след этих эмоций нельзя было перепутать ни с чем. В рядах тех, кто был призван защищать слабых, появились сомнения, вспыхнули разногласия и непонимания друг с другом. Однозначно ни к чему хорошему такое положение привести не могло просто по определению.
«Человек с двоящимися мыслями не тверд во всех путях своих…», — мелькнуло в голове.
От Артема, который принимал не самые популярные, на первый взгляд, решения, начинала отворачиваться та самая слабая часть лагеря, в лицо которой, он все еще мог иметь опору, но которая, ввиду своей слепоты, не замечала очевидных вещей. Он протянул им руку помощи, израсходовав неприкосновенный запас лекарств. А что в результате? Ответ лежал на поверхности. Женщины и старики испытывали страх, а как известно у страха велики глаза… Что касается Вити… Здесь все казалось гораздо сложнее. Брат не поддерживал решения брата. Он, как и основная масса бойцов лагеря, считали, что Артем не прав. И, как бы ни хотелось Роберту, следовало понять, на какой стороне находиться он сам.
— Батюшка?
Рядом с Робертом вырос Тимур. Парень помогал развести костер и выпачкал лицо в саже. Но сейчас он довольно улыбался, будучи удовлетворен проделанной работой.
— У нас проблемы, да Тимур?
— Разве это проблемы? Это так, — парень махнул рукой. — Пока не вижу ничего такого, о чем бы стоило беспокоиться. Другое дело, что ребята беспокоятся это да.
— Ты-то сам, что думаешь? — спросил Роберт.
— Что я думаю? Мне что скажут, то я и делаю, я человек исполнительный. Переждем ночь, двинемся дальше и все будет так как мы планировали изначально. Не вижу поводов для беспокойства. Руки-ноги есть? Есть! Что еще нужно?
Кто знает, может это был единственно правильный подход… Люди в лагере раньше времени начинали паниковать. Никто не хотел понимать и не придавал значение тому, что любое новое дело преподносит сложности и эти сложности следует решать, с ними следует разбираться. Если сразу же опустить руки, даже не сделав попытки разобраться с тем грузом ответственности, который давит на тебя при решении новой задачи, то тогда не стоит за нее и браться. Правда?
— Наверное, ты прав, Тимур, — согласился Роберт.
— Ну так, живи бы я по другому принципу, так меня бы давно не было здесь, батюшка, — с гордостью сказал парень.
Он начал говорить что-то еще, но Роберт уже не слушал. Он внимательно смотрел в его глаза, ожидая, когда их взгляды пересекутся. Когда, наконец, это произошло, батюшка задал вопрос.
— Тимур, позволь спросить, давно ты здесь? И как ты сюда попал? — спросил он.
— Я? Недавно… впрочем, как и вы, как и все мы. А попал я сюда по приглашению моего прапорщика Кирилла Евгеньевича Ширьева.
— Кирилла? — Роберт приподнял бровь, услышав имя одного из своих прихожан.
— Все верно… Чему вы так удивляетесь? Спецрота под Батайском, служил по контракту, Кирилл Евгеньевич там прапор, он мне как отец, он сам воевал в первой Чеченской и может многое рассказать.
— Признаться не знал об этом.
— Не знали? — с явным сомнением в голосе переспросил Тимур. — Я думал, что все строиться вокруг вашего прихода… — Тимур расплылся в улыбке. — Вы обманываете меня! Теперь то вы можете обо всем говорить в открытую, правда? Артем, Витя, Саша, Гена, остальные мужики — это ведь сослуживцы Кирилла Евгеньевича, которых собрал в вашем приходе комбат времен Первой Чеченской.
— О чем говорить? Что всё? Какой комбат? — глаза батюшки от удивления поползли на лоб.
— Какой-какой… — Тимур отмахнулся. — Наш капитан! Не хотите говорить на эту тему и не надо!
— Тимур…
Батюшка не успел договорить, потому что парень вдруг потеряв к их разговору интерес, побежал куда-то в сторону. В лагерь по дороге бежали двое бойцов. Мужчины выдохлись от быстрого бега и первым, что они попросили по прибытии, была вода. Напившись вдоволь, они начали что-то рассказывать окружившим их Артему, Вите, Саше и еще нескольким мужчинам, обильно жестикулируя и строя гримасы на лице. Роберт подошел ближе, чтобы иметь возможность услышать их рассказ.
— Мы насчитали пятьдесят четыре твари, — задыхаясь, говорил один из мужчин. — К востоку отсюда, примерно в трех километрах.
— Ты говоришь про инфицированных обращенных или это простые инфицированные люди? — спросил Витя.
— В каком направлении они передвигаются? — спросил Саша.
— Это обращенные инфицированные и двигаются они к нам! — выпалил рассказчик.
Витя раздосадовано всплеснул руками.
— Я говорил! Черт возьми, я говорил, что будет так!
— Успокойся! — Артем побледнел пуще прежнего, но при этом сохранял спокойствие. — Спасибо за информацию ребята, можете отдохнуть и прийти в себя. Без вас мы бы не справились, — он крепко пожал обоим разведчикам руку и хлопнул мужчин по плечу. — Думаю мне не надо говорить вам, что в лагере об этом ни слова?
Разведчики удалились.
— Остальные собирайте ветки для костра, ночь у нас предстоит жаркой, — заключил Артем.
Перед Артемом вырос Витя.
— Подумай, тысячу и один раз подумай Артем, прежде чем ты сделаешь свой следующий шаг. Или ты опять будешь молить Бога и верить в чудо?
— Ты не слышал приказ? — холодно спросил Артем.
Витя раздраженно, со всей злостью, которая накопилась у него внутри, плюнул себе под ноги и побежал к автобусу. Саша с другими бойцами засеменили следом.
Тимур все это время стоявший рядом с Робертом присвистнул. Парень долго всматривался в горизонт, пытаясь разглядеть сквозь сгущающиеся сумерки хоть что-то. Но линия горизонта была девственно чиста. Уходящая вдаль дорога и вспаханное поле.
— Ну и дела. Ладно, Роберт, вы как знаете, а я не буду отлынивать от работы, — парень развернулся и побежал к автобусу.
Роберт пропустил слова Тимура мимо ушей. Он смотрел на застывшую чуть поодаль фигуру Артема. Внутри засело странное чувство. Кто был этот человек? Почему Роберт узнавал о том, что из его прихода сделали пункт сбора военных непосредственно от какого-то паренька, а не от своего верного прихожанина? Или же Артем отнюдь не был таковым? Все перемешалось. Батюшка попытался отбросить мысли навязчиво заполонившие разум. На самом деле не важно, что было, важно то, что происходит сейчас, что будет потом. А если так, почему Артем не отдал приказ бежать? Неужели он хочет дать тварям бой?
