— Я никуда не пойду, пока вы не объясните мне, что тут происходит.

— У нас нет времени, чтобы что-то объяснять, батюшка, — слова давались Артему с трудом и он скривился от боли. — Просто поверьте мне на слово, потом вы только скажите спасибо!

Мужчина попытался взять Роберта за руку и повести к автобусу, но Роберт одернул руку. Осторожно, но настойчиво.

— Я никуда не пойду Артем…

Артем бросил на батюшку взгляд полный тревоги, проскальзывали во взгляде мужчины и оттенки сожаления. Артем достал из-за пазухи пистолет и направил на Роберта.

— Вы не оставляете мне выбора, вы зайдете в автобус, потому что вы нужны нам. У нас нет времени, я считаю до трех, — сказал мужчина.

— Или что? Ты выстрелишь? — спросил Роберт.

— Я убью кого-то из горожан, — голос Артема дрожал, но одновременно в словах мужчины чувствовалась твердость. — Я прошу вас не доводить до этого, батюшка, не заставляйте меня жить во грехе, а делаю я это во ваше же благо, — прошептал Артем. — Раз! — он направил дуло на испуганного, ничего не подозревающего старика, прятавшегося за деревом.

Роберт покачал головой. Он видел, как ходили желваки на скулах Артема, как струился пот по его лбу. Перед ним стоял совершенно другой человек. Батюшка мог сказать и сказать наверняка, что этого Артема, в отличии от того человека, который являлся примерным прихожанином и не пропускал ни одной встречи в подвале, Роберт не знал. Возможно, этот человек, мог спустить курок.

— Можешь не считать и опусти пистолет, я пойду сам, — сказал батюшка.

Артем с облегчением вздохнул и опустил пистолет, который к этому моменту трясся как у разволновавшегося первоклассника трясется прицел на винтовке в тире.

Автобус оказался забит под завязку. Тех, кто не хотел садиться в ПАЗ добровольно, а таких было большинство, волокли к автобусу силой. Были слышны крики, мольбы и плач.

Роберт, опустив взгляд в пол, медленно двинулся к желтому автобусу, застывшему на дороге у ворот. На сердце скребли кошки. Так плохо как сейчас, батюшке еще не было никогда. С этим приходилось мириться… Может быть стоило помолиться, прочитать «Отче наш», но все молитвы, которые знал батюшка, как будто стерло из головы. Тяжело было поверить в предательство, но еще тяжелее было его испытать на себе. Не успел отец Роберт подумать об этом, как на голову батюшки обрушился увесистый удар. Небо над головой мужчины поплыло, и Роберт упал наземь, потеряв сознание.

3

— Приготовьте ей отдельное помещение, — сказал один из людей в белом халате, входящий в группу сопровождения Нади

Обращался мужчина к молоденькой девчушке, также носившей белый халат, лет двадцати не больше. Девчушка кивнула, пристально, изучающе, с неподдельным любопытством посмотрела на Надю и бросилась выполнять поручение врача.

— А вы чего стоите? Разберитесь, наконец, что твориться наверху! Не видите, что объект нервничает? Быстро! Быстро!

«Объект? Ты слышал, как этот урод назвал твою жену… Ты так и будешь стоять и смотреть на это со стороны?»

Гриша все это время стоявший чуть в стороне, попытался протиснуться к супруге, но чья-то рука грубо оттолкнула его в сторону.

— Не лезь!

— Вы не понимаете, это моя жена… — попытался было возразить Гриша.

— Не лезь, кому говорю! — уже более настойчиво повторил один из врачей.

Парень отступил и склонил голову.

Все в порядке, правда? Все в порядке? Скажи, что это так.

Мысли ураганом закручивались в голове. Он попытался успокоить сам себя и не мог найти себе места, не понимая, что происходит и почему его женой так заинтересовались сотрудники реабилитационного центра. Почему его жену называют объектом, к чему вся эта суета и спешка. Что это за странные звуки, доносящиеся со второго этажа реабилитационного центра, как будто кто-то переворачивал там мебель вверх ногами и устроил самый настоящий погром. Но на странные звуки, в отличии от собственной жены, Гриши было по меньшей мере плевать. Хотелось понять, что происходит, хотелось, чтобы замолчал этот отвратительный голос внутри…Что касается внимания сотрудников, он успокаивал себя, что подобное отношение, пусть и в такой форме, значило попытку помочь и пытался держать себя в руках. Надо сказать, получалось у Гриши дрянно, если не сказать отвратительно. Надю уже переодели в больничный халат, сделали ЭКГ, взяли пробы крови и мазки. Врач, курирующий его супругу, то и дело бросал на него возмутительный взгляд. Теперь человек в белом халате откровенно перешел на грубость. Но, в конце концов, этот врач мог хоть испепелить его подобными взглядами, мог говорить все что угодно и продолжать хамить, но в руках работников центра Гриша оставил свою беременную жену и хотели они этого или нет, но с присутствием Гриши сотрудникам придется мириться!

«Ты хочешь сказать, что пойдешь до конца парень? Ты хочешь это сказать?», — пронеслось в голове.

Гриша стиснул кулаки. В коридоре показался еще один сотрудник в белом халате, в сопровождении бугая в военном камуфляже. Он протянул врачу ведущему Надю результаты анализов, которые держал в руках и удалился. Бугай в военной форме остался стоять у двери в палату, которая готовила для Нади санитарка.

— Могу я узнать результаты анализов, доктор? Все в порядке? — Гриша попытался подойти ближе, но бугай в военной форме вдруг перегородил ему дорогу.

Врач бросил очередной испепеляющий взгляд на Гришу, в котором теперь уже читалось раздражение, подошел к Наде и проверил ее пульс. Он покачал головой. В руках мужчина держал результаты кардиограммы и судя по всему то что он видел в распечатке отнюдь не нравилось специалисту. Он подошел к двери и постучал.

— Галя не могла бы ты поторопиться, личное распоряжение Василия Викторовича, — сказал он.

— Заходите, — послышалось из-за двери.

— Ты можешь идти, дорогая?

Врач поддержал Надю за плечо и проводил в открывшуюся дверь, смотря за тем, чтобы девушка не споткнулась о порог. Гриша поймал взгляд Нади. В глазах девушки повис испуг. Сердце в груди мужчины сжалось.

— Все будет хорошо! Не бойся, все будет хорошо, ты меня слышишь? Я люблю тебя дорогая!

Гриша бросился вслед за скрывшимися в комнате врачом и супругой, но бугай в военном камуфляже вдруг перегородил ему вход. Военный покачал головой, слегка оттолкнув Гришу в грудь и положив руку на рукоять автомата.

— Ты останешься здесь, — сказал он грубым басом.

— Но там моя жена! — Гриша попытался пройти вновь.

Бугай положил руку на его плечо и сжал.

— Я понимаю, но не советую этого делать, — сказал он.

Парень посмотрел в смеющиеся глаза громилы и, что было сил, сбросил с себя руку мужчины и толкнул его в грудь.

— Ты… вы ничего не понимаешь!

К удивлению военный в ответ только лишь покачал головой. Возможно если бы не приказ, этот здоровенный парень давно бы размазал Грише голову о стену или забил как гвоздь в прогнившую доску, парня в пол, но сейчас он был при исполнении и строго исполнял устав.

— Прошу вас… умоляю… я должен знать, что происходит с Надей и нашим ребенком…

Гриша попытался заглянуть за военного, который своей фигурой перекрывал почти весь проход и увидел, как Надя наотрез отказалась ложиться на приготовленную санитаркой кушетку. Гриша схватился за волосы и начал наматывать круги в коридоре, не понимая как правильно поступить и не в силах собраться, чтобы взять себя в руки.

«Время идет, а ты не знаешь, что там делают с твоей беременной женой».

Гриша остановился и замер как вкопанный. Он уткнулся лицом в ладони, понимая, что не имеет права оставлять свою беременную супругу одну, как вдруг из комнаты послышался голос врача.

— Пустите мужа. Пропусти мужа, она не хочет ничего делать без него!

Гриша, услышав эти слова, бросился к дверному проему и буквально просочился через бугая в военном камуфляже. Военный усмехнулся, не спеша отходить в сторону. Наконец, оказавшись внутри комнаты, Гриша бросился в объятия Нади.