Поймав себя на внутреннем стариковском брюзжании, резко торможу процесс.
Это все тоже потом.
А сейчас прикинуть, сколько времени меня уже ищут.
Скорее всего, с сегодняшнего утра. Ночь еще Егерь мог потерпеть, но утром его точно Мася двинула по тупой башке и заставила поднять тревогу.
Если меня ищут, хотя это надо знать аргентинскую полицию, чтоб понимать, что никому я нахер не сдался, долболобы еще те, но все же… Вполне вероятно, что те, кто хотел за меня бабки, обычные грабители-вымогатели, уже притихли, как мыши под веником.
И не будут наводить шухер… И на Эвиту плюнут, скорее всего… Не настолько лакомый кусок, чтоб за ней… Хотя…
– А ты не девственница? – уточняю на всякий случай. Если девственница, и ее везли сюда под личный заказ, то…
– Нет, – хмыкает она, сжав губы, отчего начинает казаться гораздо старше, чем я подумал сначала. Лет на двадцать пять примерно.
Моргаю, и взрослое жесткое выражение исчезает с ее лица, и опять передо мной – нежная девочка с наивно хлопающими ресничками. Интересная ты мадам, Эвита…
Я раньше никогда не бывал в Аргентине и про джунгли знаю мало. Зато с логикой вроде порядок. Ну, раньше был, по крайней мере… Хотя, исходя из истории с Масей… Но ладно, не будем о грустном.
Часов у меня нет, но солнце еще высоко. Сиеста кончилась, конечно, и сейчас, навскидку, примерно около пяти вечера. А это значит что? А это значит, что я – тупое существо, нихера не рубящее обстановку.
Потому что от Байреса, со всеми прикидками и накидками, мы отъехали, получается, километров на сто. Ну, плюс минус. И получается, что никаких джунглей тут быть не должно. Пампасы – вполне вероятно. А вот до джунглей еще лететь надо пару часиков, а не на разболтанном пикапе чехлить.
Мы где-то в пригороде. Вполне вероятно, в парке каком-нибудь национальном, на которые так богата эта страна.
И, значит, опасности заблудиться нет. И умереть от голода и жажды. Надо просто идти в любом направлении по асфальтированной дороге, и будет нам счастье.
Мысль эта озаряет меня мгновенной вспышкой, и удержать облегченный выдох не удается.
Только теперь понимаю, насколько сильно напрягала ситуация остаться в диких джунглях, полных неведомой хрени, с нежной блондинкой на руках.
Прямо пипец, как напрягала. Аж сжималось все внутри, причем настолько, что даже мысли какие-то бешеные в башке носились, и постоянно мелькал образ Индианы, мать его, Джонса… Как он, кстати, так успешно лазил по джунглям в своем прикиде? Мне в футболке-то жарко до охерения…
Смотрю на устало привалившуюся ко мне Эвиту, отмечая, что ее нежная кожа уже покрылась красными пятнами от солнца. Блонди, говорят, к ультрафиолету чувствительные…
Еще немного – и сгорит, нахрен, моя спутница.
Хорошо, хоть шляпу не потеряла.
По уму, надо бы пересидеть тут и двигаться в полутьме, по холодку, но меня откровенно пугает идея остаться в незнакомом месте ночью.
Вроде как пришел к нужным выводам, и понятно, что селение близко, какое-нибудь… Но все равно страшно. Не, не Индиана я нихера…
И пить хочется. Дико просто. И башка опять болеть начинает.
Эвита, словно услышав мои мысли, сухо сглатывает, я отслеживаю движение ее горла, моргаю…
И шевелюсь.
Она вскидывается, отодвигается, я встаю, подаю ей руку.
– Пошли, Эвита.
– Куда?
– Куда-нибудь. Тут, наверняка, селение какое-нибудь близко.
– Почему ты так думаешь? – удивленно округляет глазки.
– Есть причины, – мне не то, что туману напустить охота, просто рассказывать о своих соображениях лучше в пути, отвлекая от все возрастающей жажды и ее, и себя.
Мы выбираемся из кустов на асфальт, топаем по дороге.
Я объясняю Эве свои вычисления, она спокойно кивает, соглашаясь.
– Да, я тоже думаю, что мы где-то неподалеку от населенного пункта…
Мы идем немного под уклон, вниз, потому довольно легко.
Кошусь на Эвиту. Щеки, несмотря на поля шляпы, красные.
– Надвинь пониже, – советую, а затем останавливаюсь и корректирую посадку так, как считаю правильным. – Вот…
Почему-то ладони остаются лежать на плечах, ощущаю пальцами их тонкость и хрупкость какую-то, что ли…
Эвита приподнимает подбородок смотрит на меня удивленно и немного настороженно.
Хорошо, что она такая высокая… Есть свой кайф – смотреть женщине в глаза, не наклоняясь…
Вижу, как от пересушенности немного шелушится кожа, а от глаз разбегаются лучики морщинок. Еле заметные, но они есть…
– Сколько тебе лет, Эвита? – тихо спрашиваю ее и аккуратно тяну на себя, поближе.
Она вся как-то сжимается и губы смыкает, в уголках образуются складки… Как я мог решить, что ей восемнадцать? Нет, в полумраке, да в моем состоянии… Мог, конечно, мог.
Но теперь-то вижу, что моя спутница старше. Намного. Возможно, моя ровесница… Или чуть младше.
А если так, то о каком контракте может идти речь? Она не выглядит настолько тупой, чтоб не читать испанскую версию. Или английскую. И вообще, не выглядит способной вот так, на шару, приехать в чужую страну по такому сомнительному поводу.
Я бы понял это, будь Эвита малолеткой… Там да, запросто… А тут…
Отсюда неутешительный вывод: меня наебывают. Причем, с самого начала знакомства.
Обидно.
Почему бабы такие сложные?
Почему не могут все сразу, честно, без всяких подходов с подскоками?
Та же Мася…
Так, стоп. Про Масю не думать.
У меня сейчас имеется проблема понасущнее.
– Ну? – тороплю с ответом, сильнее сжимая плечи, – тебе же не восемнадцать, так?
– Так.
Голос спокойный, немного насмешливый даже. Как и взгляд, впрочем. Удивительно, как я раньше-то?.. Дебил… Все, что сейчас происходит, заслуживаю, однозначно.
– А какого хера врала?
– Я не врала тебе. Ты спросил, есть ли мне восемнадцать. Я сказала, что есть…
Эвита жмет плечами, пробуя высвободиться, но я не пускаю. Смотрю пристально и замечаю злые, дерзкие искры в глазах… А ведь такую малышку изображала, надо же…
– Ладно, да, права. А почему потом… Прикидывалась?
– Когда? – Эвита отвечает на мой испытующий взгляд вполне спокойно, уверенно, – я не врала тебе совершенно. Я сюда приехала по контракту, думала, накопить денег на квартиру в родном городе…
– Каком? – тут главное прервать поток вранья уточняющими вопросами. Если человек даже и стройную легенду придумал, всегда можно понять, что сочиняет, по маленькой растерянности, мелькающей во взгляде.
– Пенза…
– Хороший город… – не отвожу взгляда, усмехаюсь, – я там был. Слушай, а если спрошу сейчас что-то про Пензу, ответишь? А?
Она сжимает губы, наверно, собираясь надерзить, но нашу перепалку прерывает гудок машины…
Глава 5
– Я и не думала, что тут может быть… такое, – Эвита задумчиво осматривается, аккуратно присаживается на деревянный стильный лежак.
Я киваю. Да, тоже не думал.
Дом Родриго, конечно, впечатляет. Сам Родриго – нихера, а вот дом – очень даже.
Машина Родриго тоже, кстати, впечатляет.
Здоровенный эскалейт, по-моему, бронированный даже, промчался мимо нас, уставившихся друг на друга на дороге, неистово сигналя. А затем притормозил и сдал назад.
Я к тому времени уже вовсю щупал ствол в кармане, ругаясь про себя на тупость.
Судя по внешнему виду, машина могла быть набита отборными головорезами, которым появление на трассе белокожей длинноногой чикиты запросто покажется подарком небес.
И потому, когда опустилось вниз стекло и показалась улыбчивая усатая рожа мужика средних лет, я прямо выдохнул.
– Эй, вы заблудились? – разговаривал он на английском, смотрел исключительно на Эвиту.
– Да, – неожиданно ответила она тоже на английском, – мы туристы… Отстали от группы…
– Англичане?
– Нет, русские.
– О! Россия! Я люблю Россию! Меня зовут Родриго, садитесь, доброшу до Саранди.
