Через пятнадцать минут праздного ожидания из-за далёкого поворота вынырнула белая точка и начала стремительно приближаться, увеличиваясь в размере. Перейдя трассу, молодой человек робко вытянул параллельно ей руку. Собственная нерешительность, как поймал себя на мысли Андрей, явно объяснялась тем, что ввиду создания многочисленных служб такси люди в России перестали голосовать на дорогах, включая и его самого.
Рука невольно толику опустилась, когда владивостокец разглядел очертания автомобиля – к нему нёсся белый кабриолет. При ещё большем приближении авто в глаза бросился огромный круг с трёхлучевой звездой внутри, расположенный по центру радиаторной решётки – легко узнаваемая эмблема “Мерседес-Бенц”. За рулём сидела блондинка. Это всё, что удалось разглядеть любителю катаклизмов перед тем, как не сбавлявшая скорости машина проскочила мимо. Андрея обдало образованным ею сильным воздушным потоком.
“Да… Не судьба”, – рассудил туманный гость, поправляя сбившиеся на одну сторону волосы, и тотчас услышал прерывистое визгливое торможение. Он моментально обернулся: в нескольких десятках метров на быстро терявшем скорость кабриолете пылали два красных огня. Едва же автомобиль замер, их сменили белые – и “Мерседес” взялся разгоняться в обратную сторону с характерным для заднего хода гулом. Поравнявшись с приморцем, машина резко затормозила.
– А я думала – опять грибник! – обратилась водитель к владивостокцу. – А потом подумала, леса-то уж нет, парень симпатичный откуда-то, посреди дороги: почему не подвезти, если по пути?!
Изумлённый дальневосточник потерял дар речи и никак не мог снова поверить глазам: перед ним сидела девушка, будто только-только сошедшая с обложки глянцевого журнала. Она была одета в обжигающе-красное короткое платье с полупрозрачными рукавами, глубокое декольте, помимо красивой груди, украшало колье из сверкавших прозрачных камней, губы и маникюр на пальцах рук под стать летнему наряду пестрели ярко-красным цветом. Цветочно-вызывающий аромат женских духов уже слегка щекотал Андреев нос.
Однако одна броская деталь одновременно всё же отталкивала от красотки. Из-под её правого рукава проглядывали вытатуированные латинские буквы. Саму фразу было не разобрать, за исключением окончания “LES”. Туманный гость с детства не понимал желания людей делать наколки сравни уголовникам, а когда повзрослел, стал думать, что тату – это первый признак человека, не способного выделиться своим умом, вследствие чего ему приходилось выделяться внешне.
– Так куда тебе, дружок? – спросила незнакомка, выключив раздававшуюся из колонок песню.
Молодой человек из-за растерянности так и не мог определить авторство до боли знакомого проигрыша.
– Мне… Мне… – выдавил из себя Андрей, склонный, как и большинство российских мужчин, теряться перед очень красивыми женщинами, руководством, известными персонами, а особенно – политиками, в отличие от продавцов в магазинах, стариков в очередях и по-настоящему заслуженных людей, будь то медиков или преподавателей. – А ты куда едешь?..
– А ты не догадываешься?! – гордо приподняла подбородок девушка. – Я, кабриолет, еду. А?
– Нет…
– Н-да, – цокнула водитель и снисходительно посмотрела на владивостокца. – У меня нет конечной точки. Я всегда еду куда-нибудь. Сажусь в кабриолет и еду куда-нибудь.
– Куда-нибудь?
– Да, куда-нибудь!! – вмиг закипела блондинка. – Так, едешь или нет?! Больше разговора не будет!
Грубая эмоциональная реакция заставила приморца внезапно вспомнить речь имярека про поиск дороги вместе с фразами “слушай – да не спрашивай” и “язык до небесного Киева доведёт”. В голове фаната стихий всё мгновенно соединилось воедино: красавица, машина, куда-нибудь. И он на автомате выдал:
– Едем!
Девушка молча показала перевёрнутой ладонью на пассажирское сиденье. Дальневосточник без промедленья шмыгнул внутрь, захлопнул дверь, быстро пристегнул ремень. Красотка дала по газам – и белый кабриолет понёсся дальше.
Перво-наперво Андреев взгляд упёрся в торпедо – в три маленьких изображения. Ещё во время короткой беседы по ту сторону двери он бегло принял разделённый на три части горизонтальный прямоугольник за типичные иконки, которые приклеены к передним панелям половины российских автомобилей. Однако едва владивостокец оказался прямо перед бардачком, он увидел трёх нарисованных художником людей. На правой картинке был изображён мужчина с овальным лицом, широким лбом, зачёсанными назад длинными волнистыми седыми волосами и белозубой улыбкой. Не без сомнений Андрей признал в незнакомце поэта-песенника Илью Резника. Со среднего портрета смотрела женщина, чьи короткие светлые волосы, чуть прикрытые красным платьем плечи и бюст, а также полупрозрачное ожерелье, выдавали в ней певицу Любовь Успенскую. Неизвестный же с левой трети являлся круглолицым, имел тёмные короткие волосы, носил затемнённые очки. Хотя Андрей и не припоминал фамилию композитора, похожего на последнего персонажа, но догадывался, что прообразом мог быть именно сочинитель музыки.
Всплытие из памяти одного за другим известных людей нисколько не удивило любителя катаклизмов, поскольку благодаря ярко выраженной любви своей матери к творчеству эстрадных исполнителей приморец с самого детства стал неравнодушен к музыке как таковой. За маленькой спиной владивостокца были не только посещённые с мамой концерты, но и просмотр бесчисленных тематических, зачастую – скандальных, ТВ-передач, наложивших на него различные музыкальные отпечатки.
Туманный гость вторично пробежался взором по всем троим героям, затем по торпедо, сиденьям, капоту, припомнил звучавшую из магнитолы мелодию – и мозаика у него неожиданно сложилась: перед глазами находилась троица – поэт, композитор и певица, – олицетворявшая собой популярнейшую песню “Кабриолет”! Собственная догадка поразила владивостокца до глубины души.
Чтобы убедиться в своей правоте, фанат стихий показал пальцем на прямоугольник с портретами:
– А кто эти люди?
– Это, – довольно покосилась водитель, – создатели моей любимой песни “Кабриолет”. Я, в отличие от толпы, не считаю её народной.
– Народной? – Андрей подумал, что ослышался.
– Ну да, многие же считают её народной. А я – нет. Я – за версию, что у такой прекрасной песни были прекрасные создатели, и они – перед тобой.
Невзирая на подтверждение догадки, молодой человек озадачился ещё больше: его лишили покоя странные слова о народной принадлежности. Да и фамилия композитора назло никак не приходила на ум. Её выяснение приморец решил не откладывать, сочтя самым плёвым делом:
– А слева – это кто конкретно?
– Это автор музыки, – новый участливый вопрос заставил девушку искренне заулыбаться. – Гари Голд, ну или Григорий Голдинберг.
“Точняк! – возликовал Андрей про себя и начал проговаривать услышанную фамилию. – Голд… Голдинберг… Голдинберг… Голдинберг…” На фоне повторения он вспомнил одно из телевизионных шоу, в котором рассказывалось о еврейском композиторе, эмигрировавшем из Советского Союза в США и приобретшего там белый немецкий кабриолет, который спустя время стал главным героем одноимённой песни. Дальневосточник вновь посмотрел на портреты-иконки, потом – на капот, и с него перевёл взгляд на словно съедаемую автомобилем дорогу, зажатую голой степью и непроглядным туманом. Тут же Андрею ни с того ни с всего представился итог Второй мировой войны в виде красивой езды евреев на дорогой немецкой машине по бедной России, ведь и Голдинберг, и Резник, и Успенская имели еврейское происхождение. Следом молодой человек задумался о том, прямо ли была связана воображённая картина с устроенным Германией Холокостом (“Всесожжением”, массовым уничтожением евреев и других народов нацистами во время Второй мировой войны. – Прим. автора) или же к нему совершенно не относилась. Но всплывшее засим из памяти правило бородатого имярека о разделении страны и государства будто одёрнуло. Владивостокец сильно зажмурился и выдохнул. Это помогло: место не весть откуда взявшегося антисемитизма (враждебного отношения к евреям. – Прим. автора) заняли просто три талантливых человека. В мыслях остался только белоснежный “Мерседес” со сдвоенными круглыми фарами и блестящими дисками.
