Подруги несколько раз спрашивали, с какой стати прорезалась такая тяга к знаниям, но я огрызалась в ответ, так что они быстро отстали. Я мысленно отметила, что моё раздражение их как будто успокаивает. Словно им нравится видеть меня именно вредной и противной.
Да уж, пожалуй, я правильно сделала, что ничего им вчера не рассказала. Не стоит им считать меня ненормальной. Не хочу видеть смесь жалости и брезгливости в их глазах.
А четвёртая пара у нас отменилась. И я очень обрадовалась, ведь вести её должен был Павел Сергеевич. Как-то не готова я пока с ним общаться. Вдруг снова начнёт намекать на свидание? Или это тоже мне привиделось? Что во вчерашнем дне было галлюцинацией, а что правдой? Не знаю.
– Чем займёмся? – спросила у меня Алла.
Я только хотела предложить им пообедать, а потом отправиться на прогулку по набережной и по магазинам, как вдруг к нам подошёл какой-то студент и сказал подругам:
– Кошкина, Красавская, вас вызывает ректор.
– А чего не по телефону? – удивилась я. Обычно из ректората нам звонили, если требовалось подойти и прояснить какой-то вопрос.
– Он на совещании сейчас, – тут же отозвался студент, как будто ожидал вопроса. – Освободится через десять минут. Отвлекаться ему некогда, так что он быстро сказал мне фамилии девушек и номер аудитории, возле которой их можно найти, а сам снова погрузился в обсуждение.
Подруги ушли в ректорат, пообещав отзвониться, как только освободятся, а я решила отправиться в столовую и пообедать в одиночестве. Есть хотелось страшно. Видимо, так организм восстанавливался от потрясений.
Однако до столовой дойти так и не удалось.
Не успела я завернуть за угол, как кто-то обхватил меня со спины и зажал рот. Я рванулась. Бесполезно. Кто бы это ни был, хватка у него была железная.
Не теряя времени, злоумышленник сделал несколько шагов и втолкнул меня в какую-то аудиторию с такой силой, что я не удержала равновесие и упала на четвереньки, чудом не стукнувшись головой о парту.
– Теперь можешь орать: здесь все помещения звуконепроницаемые, – раздался позади знакомый голос.
Я резко обернулась, ещё даже не успев встать. У запертой двери стоял Павел Сергеевич.
Всегда подтянутый, строгий и дисциплинированный, сейчас гроза всех нерадивых студентов выглядел очень потрёпанным. Волосы были взлохмачены, часть пуговиц на рубашке и пиджаке отсутствовала. Но самое жуткое – я готова была поклясться, что в его глазах горели два зловещих красных огонька!
– Что ты наплела ректору, дрянь? – прорычал он. С его лицом что-то явно происходило. Оно дёргалось так, словно что-то пыталось вырваться изнутри.
От ужаса я потеряла дар речи.
– Я так долго шёл к тому, чтобы получить пропуск в человеческий мир! Оставалось отработать один выпуск! А теперь из-за тебя придётся всё начинать сначала!
Его голос менялся, становясь ниже и глуше. Я была так напугана, что никак не могла понять, в чём меня обвиняют. Да это уже, кажется, неважно. Ведь, судя по всему, сейчас меня будут убивать.
Но, как выяснилось, я поторопилась с выводами.
– Зачем ты нажаловалась ректору, что я тебя принуждаю к близости, угрожая неприятностями? Это ложь! А за ложь нужно наказывать. Так что сейчас я наглядно продемонстрирую тебе, что такое настоящее принуждение! Хоть развлекусь, как давно мечтал, всё не так обидно будет… А ты потом ничего и не вспомнишь…
Он начал медленно приближаться, откровенно наслаждаясь моим ужасом.
Его лицо при этом продолжало меняться.
Челюсть выдвинулась вперёд, ухмылка превратилась в клыкастый оскал.
Я не могла поверить своим глазам! Как же хотелось упасть в обморок! Но что-то по-прежнему держало меня в сознании, не давая скользнуть в спасительную тьму.
Даже когда надо мной нависла жуткая собачья морда с ужасными красными глазами, я всё равно не смогла отключиться.
Он наклонялся, удерживая меня своим страшным взглядом, как верёвкой.
Ужасные челюсти оказались прямо перед моим лицом.
Я зажмурилась, ожидая самого худшего.
А потом почувствовала, как по моей щеке скользит влажный шершавый язык…
– На вкус ты, как конфетка, – глухо прорычали мне в ухо, обдавая жарким дыханием. Затошнило.
Но в этот момент, наконец, явилось спасение.
Дверь с грохотом распахнулась, словно её выбили тараном.
Я открыла глаза и увидела, как Павел Сергеевич резко выпрямился и шагнул навстречу прибывшему. А прибывшим оказался… заведующий кафедрой!
Надо сказать, наш завкаф (как мы привычно сокращали его должность между собой) был невысоким изящным мужчиной. А уж сейчас, стоя напротив озверевшего препода, в своём безупречном костюме с зализанными до зеркального блеска волосами, он и вовсе походил на хрупкую восковую куклу, которую можно сломать одним, не особенно сильным ударом.
И при этом испуганным завкаф отнюдь не выглядел. Кстати, а как он вышиб дверь? Ведь кроме него, в аудиторию никто не зашёл…
– Возьмите себя в руки, – распорядился заведующий кафедрой, с брезгливостью поглядывая на Павла Сергеевича. – И объясните, что здесь происходит.
Он мазнул меня равнодушным взглядом, как предмет мебели, и снова сосредоточился на преподе.
– Ничего не происходит, – мрачно ответил преподаватель, возвращая себе прежний вид. – Я всего лишь решил немного выпустить пар. Из-за этой девчонки отменили моё перемещение в человеческий мир, хотя я к ней даже пальцем не прикоснулся!
– И вы решили сделать своё наказание по-настоящему заслуженным, да? – насмешливо уточнил завкаф. – Идиот! Хорошо хоть мне на пути попались эти две дуры, которых вы спровадили к ректору! Иначе я бы не успел. Можете быть уверены, управление узнает о вашей несдержанности и мстительности.
– Да ничего бы с ней не стало!
– Павел Сергеевич! Мы вообще опасаемся принимать на работу оборотней, но вы, в отличие от ваших соплеменников, всегда демонстрировали здравомыслие и хладнокровие. Поэтому мы позволили вам остаться и даже собирались отправить в человеческий мир по истечении испытательного срока. Однако сейчас очевидно, что вы не способны адекватно реагировать на незначительные – прошу заметить! – потрясения. А что будет, если в человеческом мире кто-нибудь начнёт говорить вам грубости? Наступит на ногу? Всадит локоть в бок? Захочет обмануть? На всех бросаться начнёте?
– Я не собирался на неё бросаться, – мрачно возразил преподаватель. – Точнее собирался, но не в том смысле. Просто хотел спустить пар, ну и попробовать, каково это… с человеческой девчонкой. В любом случае чуть позже она ничего бы не вспомнила.
– А если бы вы потеряли контроль? Всем известно, что в зверином воплощении оборотней ведут инстинкты! Что, собственно, я только что и наблюдал. Думаю, лёгким развлечением дело бы точно не кончилось. У вас вылезли когти! Достаточно пары неловких движений, чтобы от девчонки остались только ошмётки.
Павел Сергеевич в этот раз даже не стал отнекиваться. Значит, такой сценарий был вполне вероятен.
– Всё равно скоро выпуск! А значит, её убьют. Так какая разница? – буркнул он. Меня начала бить крупная дрожь.
– До выпуска ещё дожить надо!
– Ну, возьмёте нового человека! Одним больше, одним меньше… Что такого-то?
– Идиот! – прошипел рассерженный завкаф. – Да вы хоть знаете, как трудно доставать людей, чтобы не вызвать подозрений! Думаете, мы просто хватаем их на улицах, что ли? Нет! Нам нужны определённые люди. Обязательно студенты, иначе фальшивая память не приживётся. Их приходится отбирать по возрасту, по семейному положению! Их не должны хватиться! Приходится готовить убедительную легенду на случай, если кто-то задастся вопросом – а куда пропал наш друг, а? В конце концов, нам требуется получить согласие от самого студента, чтобы магия пропустила его через портал! Для этого приходится проводить тонкую психологическую работу с ним, чтобы представить всё так, будто мы предлагаем выгодную сделку. Понимаете вы это своей дурной звериной башкой? Нам гораздо проще нанять десяток таких, как вы, оборотней, чем найти одного подходящего человека! Так что осознайте, наконец, что вы хотели повредить дорогое имущество, принадлежащее академии! – он махнул своей маленькой ручкой в мою сторону. До меня не сразу дошло, что «имущество» – это я. – С чего вдруг вы вообразили, что имеете на это право?
