Анна невесело улыбается.

— О, кажется, я понимаю, о чём вы, Катасах. Вы первый из всех, с кем я смогла поговорить о Константине, не подбирая слова. Единственный, с кем я вообще смогла поговорить о нём, а не о «Самозванце», как его теперь называют. Спасибо за это, — она тянет руку и впервые за весь разговор отвечает на прикосновение, легонько пожимая пальцы Катасаха.

— Спасибо, Анна. Я точно в том же положении, что и ты. И ищу, как бы доказать безопасность Константина для всех нас. Даже выговориться не получается. Спасибо, что выслушиваешь, — он улыбнулся одними глазами, и тяжёлое горькое предчувствие укусило его где-то внутри.

— Ты такая маленькая и такая сильная, я уверен — ты и только ты сможешь поджечь и исцелить его больную душу, on ol menawi. Тебе бы поспать и хотя бы немного отдохнуть, моя девочка.

— У нас есть одна немного циничная поговорка: «выспишься после смерти», — Анна усмехается. — Простите мне мой неуместный чёрный юмор, но глядя на вашу бурную посмертную деятельность, я сильно сомневаюсь, что и мне удастся выспаться в ближайшую вечность!

— Врут! Тут не до сна! — он солнечно улыбается, глядя как понемногу расслабляется Анна, и морщинки в углах ее глаз чуть смягчаются.

— Я рада, что вы вернулись, Катасах, — Анна кивает с улыбкой, но тут же вновь серьёзнеет. — Хочу спросить вашего мнения: могут ли какие-то из племён доставить проблемы? Я слышала, племя Костодувов присягнуло… новому богу. Я уже имела дело с Улланом. И не сказать, чтобы мне это понравилось. Чего стоит ждать от него?

Катасах грустно посмотрел на неё, и, буквально наступая себе на горло, нехотя произнёс:

— Среди детей Тир-Фради никогда не было и не будет единства, ибо такова природа человека, быть разделённым. Костодувы не одни такие. Ещё наши отцы воевали с ними за продажу наших сестёр на потеху renaigse. С Красными Облаками держите ухо востро. Они конечно не добывают renaigse в пищу и не продают своих же матерей, но они пойдут на всё, лишь бы получить от вас оружие и новые способы убийства, которые направят на своих же земляков. Танцующие Деревья, — он поджал губы и злобно посмотрел в сторону выхода, — если бы их вождя подрал левольг, я был бы только рад. Не мне тебя учить, Анна, — больше слушай и меньше говори.

— Спасибо, — Анна благодарно кивает. — Я запомню это. Иногда мне кажется, что лучше бы нам вообще никогда не приплывать на Тир-Фради. И бед было бы гораздо меньше. Для всех.

— Как знать, как знать, — его широкая грудь просыпалась внутрь обгоревшим прахом, — не приди вы сюда, разве мы могли быть вместе с моей minundhanem? Всё неспроста, и всё несёт свою пользу. Другое дело, что мы не сразу её видим.

Он с сочувствием смотрел на неё, и больше всего хотелось спрятать её подальше ото всех интриг, скандалов, забросить куда-нибудь на шелковичное дерево, пусть собирала бы ягоды. А Константин носил бы туда-сюда корзины. А Мев делала бы им знатные пироги, с таким густым ягодным варевом, что они бы еще дни спустя мерились бы, у кого синее язык…

Анна горестно поджимает губы, глядя на открывшуюся рану. Взгляд её темнеет, будто бы это вмиг вновь забросило её в воспоминания о роковой цепочке событий, приведших к известному результату.

— Вашему оптимизму можно только позавидовать, — она улыбается через силу. — Впрочем, и мне не на что жаловаться. Даже на свой долг и ответственность — тоже не приходится. Потому что только это проклятое чувство долга удержало меня не остаться тогда вместе с Константином, всадив себе под сердце тот же кинжал, — она говорит об этом так спокойно, так безмятежно, что становится жутко. — И тогда у меня не было бы этого второго шанса. Шанса всё исправить. Вы правы, Катасах. Ничего в мире не проходит бесследно.

— Немного самообладания, много работы над собой — и я уже почти человек, — Катасах шлепнул себя как ни в чем не бывало по совершенно целой тунике, — оказывается, в посмертии можно даже надавать по морде, — доверительно добавил он. — Я ни о чем не жалею совершенно. Говорил это ему, повторю и тебе, — будь у меня возможность прожить жизнь заново или изменить прошлое, — ничего не стал бы менять. Я бы точно так же выбрал Константина. Как и ты. Поэтому — наше дело — делать выводы из прошлого и смотреть только вперед.

Ему снова стало не по себе.

— Вы сказали, что больше не можете поговорить с ним, — Анна хмурится. — Почему?

— Больше не вижу его в духе. Он как будто бы исчез, — целитель замер, слушая ощущения, — если раньше он хотя бы слабо отзывался, то теперь… Не понимаю. Он как будто ушёл? Может я ненароком обидел его? Впрочем, ЭТИ мысли стараюсь от себя гнать, — он виновато улыбнулся.

Анна устало трёт переносицу.

— Я бы так хотела ещё поговорить с вами. Но на завтрашнее утро у меня уже назначена встреча в Сан-Матеусе, мне нужно отправляться, чтобы успеть до темноты. Где я смогу найти вас снова?

— Позови, — он развел руками и улыбнулся, но строго добавил, — допей чай всё-таки. Хоть выспишься. Давай-давай.

— Спасибо, — она благодарно улыбается. И тихо-тихо добавляет: — За всё.

Он посмотрел на неё сверху вниз, сделал небольшой шаг и тихонько обнял.

Анна на мгновение ощутимо напрягается. Но не пытается отстраниться, лишь шумно выдыхает.

Катасах быстро отвернулся, и насобирал ей небольшой тормозок.

— Сюда смотри, это в чай, — белые цветы перед сном, — чтобы отдохнуть как следует, наутро будешь выспавшейся. Красные цветы — наоборот, чтобы не спать. Ну мало ли. Потом тело свое возьмет. И вот — хлеба в дорогу. Самира очень хорошее тесто ставит — очень сытно и немного нужно, чтобы наесться. Ну иди, иди.

Анна немного рассеянно принимает подарки, кивает и снова благодарит. И чуть свободнее расправляет плечи, будто бы на них стало хотя бы на несколько камней меньше.

Катасах опустился на корточки и обхватил руками бритую голову…

Регента Торгового Содружества и Самозванца не существовало. Мёртвое сердце саднило понимание. Сердце Катасаха видело детей, которые идут на убой. Они могли бы повести в блестящее будущее целый мир. Мир, который не может без них в силу своей инертности и безразличия.

Только сейчас, умерев, целитель хорошенько смог почувствовать всё одиночество и безнадёжность пути Анны.

========== 19. Хранитель ==========

Комментарий к 19. Хранитель

Трек: David Bowie - Lazarus

¹ Dob anem shadi - чёрная тень души

² En on míl frichtimen — Тысячеликий бог

³ Renaigse — чужак

⁴ On ol menawí - связанный с Тысячеликим богом

5 Minundhanem — наречённая/-ый возлюбленная/-ый, священный союз

Часы тянулись, собираясь в спутанные вытянутые спирали, собирались в дни. Из мутных окон чужих глаз виднелось больное бледное солнце, что поднималось, превозмогая плоское небо, и падало, не выдерживая измученных равнин и мёртвых лесов с обломками ветвей. Всё, ради чего он жил, оберегал и ценил, погибло.

Фокусировка внимания вовне не давала ему передышки, а только вдавливала в боль бессмысленность собственного бытия. Иногда он пытался забыться, но дремавшая чернота тут же просыпалась и начинала излюбленную пытку.

Вязкая мгла извивалась чёрными липкими змеями, заползала в ноздри червями, забиралась под кожу, тыкалась в подреберье. Винбарр не мог ни отвернуться, ни сбежать.