И Мев неизменно платила ему своим вниманием, своим отношением, своим странным временем. И Катасах всегда ждал её внезапных визитов, будь он у пациентов или у учеников, — Мев всегда таилась в листве, выходила из теней, обволакивала его мягкими сумерками, нежно и неуловимо, наполняла всего его странной яркой силой. Весь мир стал для целителя разными формами Мев. Весь мир делал его счастливым.

========== 18. Регент Торгового Содружества Анна де Сарде ==========

Комментарий к 18. Регент Торгового Содружества Анна де Сарде

Трек: Вячеслав Бутусов - Моя Звезда

¹ On ol menawí - связанный с Тысячеликим богом

² Renaigse — чужак

³ En on míl frichtimen — Тысячеликий бог

⁴ dob anem shadi - чёрная тень души

5 Minundhanem — наречённая/-ый возлюбленная/-ый, священный союз

Катасах неторопливо подошёл и остановился послушать разговоры.

— Призрачный Вождь, да будет добрым твоё посмертие! Верховный Король сейчас не может тебя принять, — одна из жён Данкаса, Самира, приветливо улыбнулась. Она сидела поодаль и скручивала узкие бинты. У её ног в пыли возились желтоглазые голопопые малыши.

— Да цветёт земля под твоими ногами, Самира! Ничего, я подожду. Он присел рядом и присоединился к игре детворы, поглядывая на двери хижины. Заняв позиции для наступления, он сложил ладони по-левольжьи и под визг малышни затеял братскую потасовку, продолжая вслушиваться.

— On ol menawi¹ обещает много припасов и оружия от renaigse², — вполголоса проговорили в толпе. Раздалось одобрительное бормотание. Катасах нахмурился и под грузом карапузов вытянул шею в сторону женщины.

— А что, Самира, разве мы в чём-то нуждаемся?

— Призрачный Вождь пусть лучше у Верхновного Короля спросит: мало ли что эти бездельники себе напридумывают, — невесело рассмеялась она, убрала последний бинт в корзину и подозвала детей.

Целитель закрыл глаза. Пусть небо растеряло краски, почва оскудела, а вода пришла в негодность, — пока раздается детский смех в деревнях, ещё есть, на что надеяться. Он шумно выдохнул и поправил шлем. Грациозно покачивая бёдрами, в окружении детворы, Самира удалялась с полной корзиной на голове, окруженная облаком нестройной детской болтовни.

— Ничто не красиво кроме человека: но наиболее красивое из всего — женщина, — тихо проговорил Катасах и с нежностью погладил незаживающую рану на ладони. Ту самую, которой Мев связала их в посмертии.

Дверь скрипнула. Мягко отстраняя просителей, Катасах приблизился и уставился на невысокую фигурку де Сарде в дверях.

— Это она? — одними глазами спросил он Данкаса.

— Она, — Данкас устало кивнул: переговоры прошли плодотворно.

— Дай нам поговорить в твоей хижине, — попросил Катасах, подняв брови.

— Чего не сделаешь для друга, — закатил глаза тот и вслух обратился к собравшимся. — Если у вас есть просьбы к Верховному Королю, идемте к колодцу и обсудим.

Будь у него сердце, оно бы громко колотилось. С трудом сдерживая радость и нагнав официозу, Катасах загородил собой выход из хижины, оправил перья на воротнике и поприветствовал Регента Торгового Содружества, Анну де Сарде, от имени Призрачного Вождя племени Речных Целителей и Tiern племени Людей Тени.

Девушка, не поднимая взгляд, неживым и бесцветным, как травы при Самозванце, голосом безучастно ответила по протоколу, выразив глубочайшие сожаления, что именно в данный момент у неё нет никакой возможности уделять внимание всем почтенным вождям вследствие категорической занятости. Но она обязательно уведомит уважаемого вождя об окнах в своем расписании, и возможно даже посетит его деревню лично.

— Анна, это я, Катасах, — осколки янтарного солнца Тир-Фради горели в его взгляде. — Дай мне твоё время, прошу. Очень нужно поговорить о Константине. Пожалуйста, вернись в хижину.

Ему показалось, она вздрогнула от его рукопожатия.

— Катасах? — она вскинула не него взгляд, и усталая озабоченность в её глазах в мгновение ока сменилась смесью изумления, недоверия и плохо скрываемой радости. — Я слышала о вас от Мев, но не думала, что увижу вас вот так, как… живого. Ох, простите моё удивление и бестактность. Я очень рада видеть вас, Катасах.

Будто ушат полынной настойки опрокинули ему в самую душу вместе со взглядом её уставших глаз.

Едва двери хижины закрылись, он привычно снял шлем и проводил девушку на циновку.

— Очень рад встретить тебя здесь. Не ожидал, признаюсь, — внимательные жёлтые глаза с тревогой рассматривали её, отмечая, что с момента их последней встречи метка посерела, веснушки стали почти чёрными, а тонкая кожа стала отливать голубизной. Бедная девочка совсем не отдыхает.

Он торопливо обшарил посуду и застучал плошками, щедро добавляя эхинацеи, ромашки и чего-то ещё в её чашку.

— Ты слишком много всего должна, Анна. Всем, кроме себя, — Катасах осторожно погладил её по плечу. — Мне больше не с кем посоветоваться, кроме тебя. Я больше не могу видеться с Константином, — он сел перед ней на корточки и коротко вздохнул.

— Вы виделись с ним? — сквозь усталую сосредоточенность в её глазах на мгновение проскальзывает вспышка волнения. — Он не говорил мне об этом. Хотя, он много о чём мне не говорил. Вы сказали, вам нужен мой совет? В чём?.. Я ведь только совсем недавно прибыла на остров, ещё мало знаю о происходящем. Точнее, много. Гораздо больше, чем хотела бы знать. Но отнюдь не всё, что хотела бы. Я не могла не вернуться, — уголки её губ чуть вздрогнули в печальной улыбке. — Потому что вообще не должна была уходить.

— Представляешь, он — чиновник даже в текущем состоянии, — с первого раза к нему не попадешь! — целитель нервно засмеялся. — Я не стал никому рассказывать о нашей с ним встрече, надеюсь на твоё понимание, и не хочу вдаваться в причины. Анна, как же я виноват перед ним… Катасах дал ему большую силу, но не объяснил как ею распоряжаться, а виноват Константин, понимаешь?

Он хлебнул чай, но глоток упал на пол хижины тяжелыми каплями: контроль над материей целителю давался с трудом, когда он нервничал.

— Это из-за меня Константин стал таким. Если бы я довел до конца начатое и научил его всему, да хотя бы тому, что знаю сам, Тир-Фради не узнал бы никакого Самозванца. Ты, надеюсь, видишь это так же отчётливо, как и я сам?

— Я вижу, что он — это всё ещё он, — Анна сцепляет руки в замок. — Он просто запутался. Ошибся. Цена этих ошибок чудовищна, но… Я верю, нет, знаю, что всё ещё можно исправить. Бесконечно тяжело думать, что всё можно было исправить ещё тогда; что у меня просто не хватило на это сил, времени, ума. Это моя вина, Катасах. Не ваша. Вы столько сделали для него, а я даже не успела сказать вам спасибо. Но я скажу сейчас. Спасибо. Спасибо, что были с ним до самого конца.

Катасах нахмурился и грустно посмотрел на неё.

— Спасибо, леди де Сарде. Ты слишком добра к мертвому вождю: я так и не исцелил его.

Он уставился в пол, вспоминая встречу с Константином, и кивнул собственным мыслям.

— Было очень страшно идти к нему после того, что он сделал с en on mil frichtimen³. Подумай только, потерять жизнь ещё раз — слишком. Очень слишком. И представь, как только увидел там, в твоей хижине, Константина, я больше не смог думать о себе. Ты только подумай! Их там трое, Анна. Мой бедный мальчик, Винбарр и Третий. Винбарр говорит, это dob anem shadi⁴. Мне не удалось говорить с ним так долго, как хотелось бы, но я уверен, избыток силы стал для Константина хворью. Как малихор, только на этот раз страдает его душа, а изменения тела — только следствие. — напряжение встречи схлынуло, как только тревога лекаря разбилась о понимание Анны.