Ко мне начала липнуть вся подряд магия. Я принимала её, как земля впитывает дождь — ненасытно, доверчиво, но вот использовать пока не могла. Именно благодаря волшебству восстановление моё происходило так быстро, чему был несказанно рад Вэйл. Я попросила его больше рассказать о титуле, который теперь носила, и мужчина охотно поделился всей известной информацией. Странно, что мама никогда об этом не упоминала.

Люди, которых избирала магия, встречались редко. На памяти мужчин, такое случалось дважды, и не всегда хорошо заканчивалось. Обычно принцы и принцессы магии становились приближёнными короля. Девушки, чаще всего, жёнами, потому что это был более чем выгодный брак, а парни — побратимами или приёмными сыновьями. И если королева, несущая в себе магию, была благословением для жителей королевства, мужчины-колдуны чаще всего жаждали не просто благосклонности, но самой власти. Поэтому приближать к себе принца магии было чревато тем, что он захочет стать королём и править самостоятельно.

— Мощная магическая энергия кружит голову, — сказал Вэйл. — Не всякому дано с ней справиться. Уже само то, что волшебство избрало тебя своим проводником — серьёзный повод для гордости.

— Это означает, что магия хочет, чтобы ты стала её представителем в мире людей, — подхватил Мэв.

— Большая ответственность, — отозвалась я. — И прежде она бы меня напугала.

— А теперь? — спросил Вэйл.

— Теперь я стала радостно глупой и бесстрашной.

Вэйлан широко улыбнулся, многозначительно кивнув другу.

— Глупость и бесстрашие — никого не напоминает, Мэв?

— Так это ж два главных наших качества, дружище волк! — со смехом отозвался тот, и я тоже улыбнулась.

С ними было легко и радостно. Жизнь как будто приобрела новые цвета, которые прежде я не различала. Но вот то, насколько важно всё случившееся, осознала лишь когда мы остановились в поселении пополнить запасы. Наёмники шли другим, более долгим и путаным путём, а мы избрали короткую дорогу по широкой реке. Называлась она Доан, и на её берегу хватало деревень.

Платье на мне сидело по-прежнему несуразно, и я накинула плащ, чтобы не выглядеть глупо. Однако, стоило сойти на берег, как стало понятно: будь я одета в мешковину и подпоясана змеёй, люди бы отнеслись к этому спокойно, ведь их пленяло само сияние волшебства, которое для меня было незаметно.

Вэйл с нежной силой сжимал мою руку, и поселенцы расступались перед нами. Многие кланялись, почти все улыбались. Считалось, что избранник магии не может нести зла, и всякий его взгляд и тем более прикосновение — благословляет. И хотя я чувствовала себя неловко, но старалась не выглядеть высокомерной или чересчур открытой. Когда одна из женщин поднесла ко мне младенца, я тихонько коснулась его щёчки пальцем, и малыш улыбнулся, не просыпаясь.

— Спасибо вам, принцесса! — сбивчиво произнесла женщина, и до меня дошло, что её ребёнок может быть болен.

Это первое появление на людях в новом статусе было трудным. Я не привыкла ко всеобщему вниманию, подобной доверчивости. Если бы не Вэйл — струсила бы точно, и осталась сидеть в лодке, несмотря на все мои заверения. Но он вёл — и я следовала, постепенно чувствуя себя увереннее. В конце концов, ни один безумец не рискнул бы напасть на принцессу магии, тем более если она была ещё и супругой королевского волка…

Это путешествие запомнилось мне солнцем, плеском синей воды, мирным сном в объятьях любимого и мечтами, которые я себе смело позволяла. Всё-таки нести магию открыто и думать о ней было разными вещами. Да и для меня главным волшебством оставалась сбывшаяся любовь, о которой я так долго мечтала.

В столицу мы прибыли через пять дней. К этому моменту я отчётливо видела собственный свет и ощущала внутреннюю силу, которую по-прежнему не могла использовать. Вэйл сразу предупредил, что не стоит никому говорить о своих способностях.

— Умеешь ты пользоваться силой или нет — твоё личное дело. Никаких подробностей. Даже если спросит главный маг — имеешь право не говорить ему.

— А королю?

— Король избран народом, а ты — силами волшебства, без которых этот мир угаснет. Полагаю, вы теперь равны.

— А как всё это повлияет на тебя? — спросила я.

— Хорошо, — улыбнулся он. — Думаю, и Элиот не будет против, хотя нам всем придётся непросто.

— А что насчёт того человека, вернее, женщины, которая заплатила за моё похищение?

— Я предполагаю, кто она, но мне нужны ещё доказательства. Когда прибудем в столицу — всё тебе расскажу.

Мне хотелось верить, что мы справимся, и прежде, чем отправиться во дворец, муж повёл меня в мастерскую, где изготавливали дорогие наряды для самых разных случаев. За время путешествия он отправил всего одну птицу, но, как выяснилось, по важному делу. Вэйл просто-напросто поручил знакомой швее подготовить для меня нормальное платье.

То есть нет, не всего лишь нормальное — прекрасное, из золотисто-зелёной ткани с цветочным рисунком, вроде бы простое по крою, но достойное как дворца, так и лесного праздника. Я переоделась в него сразу же, и не хотела снимать, однако выяснилось, что нужно примерить ещё два наряда, которые также были чудесны.

Это был день сюрпризов и волнений. Оказывается, волк нашёл меня не только благодаря своему нюху — значительную роль сыграли мои «вещевые» подсказки. Вэйл нанизывал их, словно бусины, на нить верного пути, и уже в столице отдал мне простое серебряное колечко, а также подарил ещё одно, золотое, с зелёно-голубым камнем. Это был редкий самоцвет, подобные которым находили только на дне глубоких чащобных озёр, и я приняла его с радостью.

— У меня никогда не было столько красивых вещей!

— Если пожелаешь, я тебя всю золотом осыплю, но что-то мне подсказывает, что вовсе не это для тебя главное.

Я обняла его, такого милого и с хитринкой в глазах.

— Главным всегда будешь ты сам, твоя душа, сила твоего сердца. Я не унесу в иной мир эти драгоценности, но смогу забрать с собой память о тебе.

Вэйл прижался лбом к моему лбу.

— Я получил, чего желал. Теперь больше всего хочу сберечь это.

— А что ветвь молнии? — спохватилась я. — Она тебя не смутила?

— Нисколько.

Вэйл тоже переоделся из дорожного костюма в наряд придворного, но остался при своей душе, даже когда мы вошли во дворец. Я чувствовала это по его прикосновениям и взгляду, и даже подумала, что моя магия помогает ему удерживать нужную душу. Конечно, Элиота было жалко, и ситуация вызывала много тревожных мыслей, однако всё это можно было решить после.

Нас встречал сам Тэрран и несколько его магов, что сразу давало понять: они знают.

— Вэйлан, — улыбнулся Тэрран. — Госпожа Майфер…

— Макдэар, — поправил Вэйл, и я почувствовала, как напрягся король. — Я принял это решение, боясь не успеть даже проститься.

— Да, конечно, — сказал король. — Жэрх… Поговорим в моём кабинете.

Он склонил голову, и мы ответили тем же. Маги по очереди поприветствовали Вэйла и меня, и улыбались, но тревожное чувство становилось всё сильнее. Думаю, так действовал на меня сам дворец, хотя, это могла быть и ощупывающая магия королевских колдунов.

Мы отправились по знакомому пути, и Вэйл уже не просто держал меня за руку: обнимал за пояс, и даже прижимал к себе. Я чувствовала, что по лестнице он был готов нести меня, но бодро улыбалась, давая понять, что достаточно просто быть рядом.

Нам предстоял как всегда долгий и трудный разговор, в котором также участвовал Мэв и главный маг Гаур. И первым, что пожелал обсудить Тэрран, было моё похищение. Так и выяснилось, что повинной в нём была никто иная, как Дэмада, фаворитка короля. Та самая, которая восстала против меня и моей мамы.

— Магия не выбирает недостойных, — сказал Гаур. — И я уверен, что все обвинения против вашей матери несправедливы.

— Они будут сняты, — сказал Тэрран. — Потому что иначе нас обвинят в лицемерии.

Мне хотелось сказать, что то, как быстро он переобулся — есть ещё худшее лицемерие, но я промолчала.