– Не нравится мне этот ветер. Посмотри по навигатору, что у нас впереди.

Сестра включила свой старенький телефон.

– Через пару миль будет виден эко-отель.

– Эко? Что это значит.

Она пожала плечами.

– Какая-то новомодная штука. Наверное, кормят веганской едой, сортируют мусор и кладут спать на хлопковые покрывала…

– Хм, звучит интересно. Особенна та часть с едой. Я бы сейчас и кактус пожевала.

– Обычно в таких местах очень дорого… – замялась сестра. – Нам не по карману.

– Тогда потерпим до города, а там снимем номер в дешевом мотеле.

По радио стройный хор детских голосов затянул знакомую мне мелодию:

«Новогодний Монстр Ник,

Носит с собой нож и никогда не спит,

Встретит на дороге – вскроет пасть,

Деньги заберет и промотает всласть».

Зловещая песня пробирала до мурашек. Она даже в былые времена заставляла чувствовать себя неуютно. А сейчас, когда за окном ночь и на много миль вперед только заснеженная трасса, сделалось совсем жутко.

– Переключи, пожалуйста, станцию, – попросила я сестру, которая, закинув ноги на переднюю панель, блаженно улыбалась и подпевала.

– Да ты что? Я обожаю эту песню…

«От лица департамента полиции Вулф-Рока, желаю вам, мать его, приятных сновидений!»

Дэйн Холт

Хлопья снега валили с неба плотной стеной, будто вознамерились выполнить норму осадков на десять лет вперед.

Если бы не единственный на всю округу уличный фонарь, под которым разместился указатель с надписью «Эко-отель семьи Дворх», я бы наверняка пропустил нужный поворот.

А так увидел. Повернул. И проехав четверть мили по узкой лесной дороге, заметил нарисовавшийся из-за метели трехэтажный бревенчатый дом.

Внушительное на вид, старое здание было окружено высокими елями. На крыше лежал толстый слой снега. В оконных стеклах отражался лунный свет. Над крыльцом висели черные кованые фонари. А на двери – вывеска с названием. «Отиен дроф», что с древнегномьего переводилось как «Обитель надежды».

С левой стороны к дому прилегал дровник, а с правой – дощатый навес накрывал очищенный от снега участок, с припаркованными машинами.

Раздраженно отметив, что ни одна из них не была гребаной Импалой, я занял свободный слот, заглушил мотор и вылез из внедорожника. В уши резко ударил идущий изнутри здания шум, который, смешиваясь с воем ветра, походил на…

– Будто слона насилуют, – как всегда образно и лаконично отметил О’Мелли, открывая заднюю дверь. Вытащив свой рюкзак, он закинул его на плечо и приблизился ко мне. – Уверен, что хочешь туда идти?

– Предлагаешь ночевать в машине? – усмехнулся я.

Только полный идиот мог предпочесть комфорту отдельной кровати и сытному ужину, тесный салон авто. Тем более, если есть выбор. А отсутствием мозгов Бойди не страдал.

Чокнутый – да. Трепач – без сомнений. Даже упрямый придурок. Но идиот – никогда.

Вот и сейчас, скривив губы в ответной ухмылке и показав мне средний палец, напарник обогнал меня на пару шагов, зашел на крыльцо и толкнул дубовую дверь.

Шум тут же усилился, превратившись в беспрерывное шипение десятков голосов: от детских до взрослых. Разобрать отдельные фразы или слова было невозможно, только бьющее по голове бум-бум-бум, от которого даже мысленно не оградиться.

На ударивший в нос запах свежей выпечки, желудок отозвался глухим урчанием. Пришлось сжать зубы и пройти вперед.

Внутри отель, хоть и нуждался в основательном ремонте, но был таким же занимательным, как снаружи.

Стены короткого, но широкого коридора, ведущего из небольшой прихожей в холл, где находилась стойка администратора, украшали картины с природными мотивами и таблички со слоганами – «Хочешь кого-то обнять – обними дерево!» или «Человек – защитник природы, а не ее владелец!».

Сделал мысленную пометку, что хозяева со странностями.

– Мистер Маглор, в стенах нашего отеля мы привыкли экономить воду… – оправдывалась стоявшая на табуретке за деревянной стойкой молодая гномка. Ее темные волосы были собраны в строгий пучок, а на внушительной для такого маленького роста груди висел бейдж с именем – Фурин Дворх.

Та же фамилия, что значилась на указателе.

Перед ней образовалась очередь из таких же как мы с феем застигнутых непогодой путников, что торопились урвать себе номер получше. И больше всех изгалялся отец эльфийского семейства.

Угрожающе возвышаясь над гномкой, он тряс своим морщинистым лицом и презрительно морщил губы. Его жена, прижимая к себе малолетнего сына, с опаской жалась к стене, а дочь-подросток, демонстративно нацепив наушники, ушла в нирвану.

– Душ по расписанию? Да вы издеваетесь!

– Это всего лишь забота об окружающей среде…

– Да вертел я ее на пне, вашу среду! Дайте сюда ключи! – он протянул руку, а испуганный парнишка, что цеплялся за мать, услышав сорвавшиеся с губ отца ругательства, смешно округлил глаза.

– Мама, мама, ты слышала? – громко зашептал он. – Папа сказал «вертел».

Стоило эльфийской семье скрыться на втором этаже, как следующей к стойке подошла еще одна пара, но уже без детей. Смазливая фея с синими крыльями, в слишком открытом для такой погоды платье, и один из моих собратьев – оборотень.

– Нам с женой одноместный, для новобрачных, пожалуйста.

За ними стоял бородатый гном, что едва слюной не давился, пялясь на администраторшу. А за гномом переминался с ноги на ногу высоченный зеленый орк в длинном, как у киношных шпионов черном пальто.

Ненавижу пальто. А еще собрание людей и очереди. А тут, мать его, три в одном.

Словно в Черном пекле очутился. Зато О’Мелли в этой толпе чувствовал себя как рыба в воде, то встревая с остроумными замечаниями, то подмигивая полуголой фее, которая расточала моему напарнику такие сладкие улыбочки, что я бы на месте ее муженька хорошо бы так напрягся и уже бы пересчитал крылатому ублюдку все его зубы.

Но я не муж, а потому отошел к столику, поднял лежавший сверху журнал о красоте местной природы и все то время, что шло заселение, изучал в нем картинки.

– А мне здесь уже нравится, – Бойди, стоя у меня за спиной, провожал взглядом фею, которая, поднимаясь по лестнице вслед за мужем, виляла своей пятой точкой так, словно от этого зависела ее жизнь. – Как думаешь, какого размера рога у ее волка?

– Смотри, как бы он ими тебе голову не снес.

– Моя голова крепче, чем ляжки твоей мамаши в молодости, – я открыл было рот, чтобы послать его подальше. Именно туда, где находилась моя мамаша, да и вообще все остальные неизвестные мне родственники. Но в этот момент администраторша закончила оформлять документы орка и пришла наша очередь.

Стоило приблизиться к стойке, как из коридора послышался полный мучений стон.

– Гребаный рис!

Гномка Фурин резко покраснела, глаза забегали, а губы растянулись в извиняющейся улыбке.

– Не обращайте внимания, пожалуйста. Это моя мама пытается приготовить роллы, – напарник весело хмыкнул, да и я с трудом сдержал смешок. Девушка развела руками. – У нас тут обычно пусто, но из-за непогоды небывалый наплыв, а мы не готовились. Вам… одну?

– Что? – нахмурился я.

– Одну двуспальную кровать? – неуверенно произнесла она, снова сильно покраснев. – Вы не стесняйтесь, пожалуйста. Нас в «Отиен дроф» больше интересует природа и экология, чем ориентация клиентов.

– Прости, милая, – подмигнул ей Бойди. – Но я как в восемь лет понял, что люблю женщин, так ни разу им не изменял. А с Дэйном мы… коллеги по работе. Оформи два номера, и желательно в разных концах коридора. Боюсь, от его храпа и ушные затычки не спасут.

Даже не пытаясь приглушить вырвавшийся из горла низкий рык, как бы намекающий напарнику, чтобы прикусил свой длинный язык, пока я его ему не вырвал, я протянул девушке водительское удостоверение.