В обширной прихожей нас встретила молодая женщина с длинной чёрной косой и серыми глазами. Была она высока, стройна и округла — сама женственность и великолепие во всём: от синего струящегося наряда до гордой осанки.

— Ох, радость-то какая! — воскликнула она. — Наша госпожа! Ты, должно быть, устала с дороги?

Я могла только кивнуть, и женщина принялась хлопотать возле меня, то предлагая попить тёплого молока, то протягивая влажное полотенце — освежиться с дороги, то по-матерински поглаживая меня по плечу и ворча на Йана, что он как всегда ехал день и ночь, не давая коню и супруге достойного отдыха…

— Ужин почти готов. Сейчас покушаешь нормально, и сразу сил прибавиться. Йан, ты загорел, словно вархуг! — сказал она, по-дружески пихнув мужчину в бок. — Проходите скорее. Младший и старший снова вместе, радость вернулась в дом!

Так я узнала, что Ульфа и Йана зовут не только вожаками или просто по именам, но и согласно их возрасту. Старшим был, конечно, Ульф, хотя, как я вскоре выяснила, он родился всего на год раньше побратима. Ему было тридцать три.

Настойчивую и заботливую женщину звали Жилль, и она уже много лет была домоправительницей Драгнура. Йан подвел меня к огню, мерцавшему в большом очаге, и, успокаивающе погладив по щеке, оставил одну. Появились волки, и я понимала, что ему хочется пообщаться с друзьями, которых он давно не видел, но как же пусто и тревожно стало без его крепкого пожатия, дыхания и настойчивого запаха.

Я поправила платье, как можно ровней устраивая на плечах широкий ворот, и пригладила волосы, растрепавшиеся после бешеной скачки. Вот бы заплести косу! Я боялась двинуться места, и только смотрела на пламя, не думая ни о чем. Мне даже есть не хотелось, и вряд ли я смогла бы сейчас уснуть. Лишь через несколько минут отважилась поднять голову и осторожно осмотреться.

Главный зал был обширным и хорошо освещался, но не грибами, а большими мерцающими камнями — светло-голубыми. Я знала, что такие светильники — большая редкость для Вардара, но здесь они, судя по всему, были привычным украшением. К тому же окна, не забранные ставнями, пропускали достаточно солнечного сияния, и стекло было настолько прозрачным, что позволяло увидеть в точности рисунок облаков на синем небе. Высокий потолок поддерживался колоннами, а стены были завешаны искусно выполненными гобеленами в сине-зеленых тонах. Я, поняв, что временно лишена всеобщего внимания, подошла к окну и выглянула наружу. Зала располагалась на высоте третьего этажа, то есть отнюдь не на самой верхотуре, но вид всё равно был впечатляющий: круглые оладушки холмов, реки и озёра, и далёкие высоченные вершины в снегах, искрящихся на солнце. Мне очень понравился засаженный деревьями внутренний двор, он был по-особому уютным. Я определила, где находится конюшня, увидела вдалеке загоны с коровами, козами и овцами, и странный теремок у озера. А когда снова обернулась, поняла, что никто на меня не смотрит — мужчины увлечённо и весело что-то обсуждали.

Стоило немного расслабиться, как они подошли ко мне. Оба протягивали свои ладони, наверняка для того, чтобы отвести к столу. Наверное, здесь так было принято, но я чувствовала себя неловко, однако постаралась вести себя естественно и спокойно — ради Йана.

Моё место располагалось меж супругами во главе стола, и, едва я устроилась на широком стуле, как сели и все остальные. За столом помимо меня женщин не было, и это только больше пугало. Я почувствовала голод, но, когда еда была расставлена на столе, напряженно ожидала, что кто-нибудь начнет трапезу.

— Только после тебя, — склонившись, сказал Йан.

Я подцепила кусочек из тарелки, и, стоило ему оказаться у меня во рту, как за столом начались разговоры и застучали ложки. Я старалась понять вкус пищи, но жевала только потому, что урчало в животе. В таком волнении всё казалось одинаково пресным, хотя выглядело вполне аппетитно.

— У Глаха и Лави сын родился, — сказал Ульф на вардарском, и я запоздало сообразила, что они действительно говорят на нём ради меня.

— Здорово! — улыбнулся Йан. — Как назвали?

— Тари. Здоровый малыш, но роды были тяжелыми. К счастью, Лави уже ничто не угрожает.

— Это радостная новость, особенно после того, как они потеряли старшего в последней битве. Я не вижу Гурфика, — продолжил Йан, уминая еду с видом человека, оказавшегося в раю.

— Он пошел собирать травы и коренья для зелий.

Мне очень хотелось спросить, кто такой этот Гурфик, но я промолчала. Однако Йан, видимо, прочитал мои мысли.

— Гурфик — наш целитель, — сказал он. — Отличный. Он не рожден волком, но живет с нами уже десять лет и является полноправным членом стаи.

— Понятно, — улыбнулась я. — И знает травы.

— Нуала тоже хорошо знает травы, — сказал Йан. — У неё целый сундучок со всякими склянками. И Ворон её, кстати, принял как родную. Сразу видно: зверословка из Летов!

Его последняя фраза не осталась без внимания: мужчины по очереди стали поворачивать головы, и вскоре один из старших, красивый седовласый воин, обратился ко мне:

— Добрая госпожа, не могли бы вы рассказать немного о своей родине? Прежде ни один из нас не имел удовольствия встретить дитя солнечного света, и мы никогда не бывали в стране Лета.

Я посмотрела на Йана, потом на Ульфа, ожидая их разрешения, и братья одновременно кивнули. Нужно было собраться с мыслями и попробовать отдать им всем хотя бы частицу моей светлой памяти. Никто ведь не хотел узнать, как погибал мой род… Я откашлялась и постаралась улыбнуться как можно приветливей:

— Спасибо за вашу просьбу, господин. Мне будет приятно поведать о красотах жаркого края. — Я машинально поправила косы и сказала: — Моя родина славилась самым вкусным мёдом и прекрасными лошадьми, а ещё хитрыми речными рыбами величиной с человека, поймать которых считалось великим делом. Летам не было нужды носить меха, у нас не бывало сильных холодов, хотя снег выпадал. Возле дома у нас росли низкие раскидистые черешни и старые корявые яблони. К середине лета на них появлялись зелёные зародыши, которые к осени превращались в огромные ярко-малиновые плоды. Вся земля была усыпана ими, и мы варили повидло и делали наливки. А ещё у нас рос янтарный виноград, из которого делали прекрасное вино. Я, правда, не знала его вкуса, была слишком мала, чтобы пробовать. — Я замолчала, подавляя тяжёлый вздох, но за столом царила тишина — мужчины ждали продолжения, и я сказала: — У нас не водились волки, и до встречи с Йаном я не знала, как они выглядят. — По залу пронесся тихий одобрительный смех, и я продолжила увереннее: — Самым крупным зверем светлых холмов был дикий земляничный кот.

— Который ловил мышей, а на десерт закусывал земляникой? — улыбнулся Йан.

Я не сдержала облегчённого смешка.

— Он действительно любил землянику, но помимо мышей отлично ловил рыбу, крупных птиц и кроликов. А земляники у нас было очень много, целые огромные поля, обобрать которые не удавалось даже всем родом. — Я задумчиво поправила выбившийся локон и добавила: — Я росла средь белых табунов и пушистых трав, но всё это осталось далеко в прошлом.

— Только чудо могло помочь тебе спастись после резни Тёмных магов, — сказал один из волков.

— Да. И этим чудом были мои родители.

— Он был зверословом и отличным стрелком, но никогда не воевал, хотя в тот роковой день сражался до последнего, пока не лишился обеих рук. А вот дедушка был мастером стали, но он во время битвы был на дальних выгонах, и просто не успел к сражению… Зато сберегал меня долгие годы, не давая отчаяться и сдаться на милость врагам. От него у меня осталось особое оружие, которое он после своей смерти велел хранить вдали от чужих глаз. Он сказал, чтобы я спрятала его и делала вид, будто не знаю о его существовании до тех пор, пока не обрету новую семью. Если обрету… — Я прикусила губы, надеясь, что не сболтнула лишнего, но потом решила, что от волков у меня не должно быть тайн.

— Покажи, — тотчас попросил Ульф. — Мы не оскверним его своим любопытством.