— Досадное упущение, госпожа моя. Я весь в делах, постоянно в разъездах. Йан, вы можете жить в моём доме, сколько захотите.

— Мы только на ночь, благодарю. И, прошу тебя, давай обсудим предстоящие дела.

Я поглядывала на мужа: из воина и охотника он превратился в купца. Мне нравилось, как Йан разговаривает, и нравилось следить за его лицом и губами. Он был вежлив и полон достоинства, но в глазах читалась едва заметная настороженность. Через некоторое время нам принесли поднос с едой, и Йан предложил мне перекусить без него.

— Спущусь вниз. Там ждёт человек, с которым мне нужно побеседовать.

Я была рада немного побыть одна, но удивилась, когда в комнату, постучавшись, вошёл Ходж.

— Хотел проверить, удобно ли вам, дорогая госпожа.

Я не успела ни умыться с дороги, ни даже хлебнуть воды.

— Мне удобно, благодарю. И будет ещё удобнее, когда вернётся Йан.

Это вырвалось само собой, и мужчина улыбнулся.

— Вы, кажется, крепко любите его?

— Он замечательный человек, и я надеюсь быть для него самой лучшей во всем.

— Вы такая спокойная. Вот уж не думал, что теперь ему придётся по вкусу девушка с покладистым характером.

— Что значит теперь? Пожалуйста, изъясняйтесь понятнее, или я буду вынуждена, несмотря на ваше положение хозяина дома, попросить оставить меня одну.

— О, да вы настоящая волчица! Простите мою настойчивость, но я хорошо знаю многих зальмов, и вардарцев тоже знаю. Вы ведь ни та, ни другая.

— И что с того?

— Я восхищаюсь всем свежим и непохожим на остальной привычный мир! — как-то удивительно живо отозвался он, а я почему-то вспомнила одну из невест, которая была помешана на коллекционировании заколок для волос. — Вот, принёс кое-что. Примите этот скромный подарок в знак моего восхищения.

Я резко поднялась и отошла к двери, даже не посмотрев ему в руки.

— Благодарю, но не нужно. Я принимаю подарки только от мужа, то есть мужей.

— Я настаиваю.

— Нет, — отозвалась я. — Прошу, оставьте меня, Ходж.

— Это простой дружеский жест, — улыбнулся он, но в глазах было весьма неприятное выражение. Не потому ли Йан был каким-то напряженным, несмотря на вежливость?

— Я не вожу дружбу с едва знакомыми мужчинами, — сказала я, нарочно повысив голос. — Прошу вас, мне нужно прийти в себя после долгой дороги…

И тут вошёл Йан. Он как будто сразу почувствовал напряжение, витавшее в воздухе, и взял меня за руку.

— Всё в порядке?

— Я устала и хочу отдохнуть, но, как ни пытаюсь, не могу любезно объяснить господину Ходжу, что мне нужно остаться одной.

Я ощутила, как затвердели пальцы мужа. Я-то думала, он не захочет портить с другом отношения, и велит мне прикусить язык, но Йан из милого, делового мужчины превратился в крадущегося хищника.

— О чем говорит моя супруга, Ходж? — негромко, раздельно произнес он.

— Мы просто беседовали. Я хотел узнать, из какого она рода, и принес, как принято, небольшой подарок вам на свадьбу.

— Так, — кивнул Йан. — Полагаю, ты не хотел пугать мою жену?

— Нет, конечно, — с лёгким раздражением отозвался Ходж. Я видела, что он зол и напуган, и не могла понять, какие цели мужчина преследует. — Прошу прощения, у меня дела. Отдыхайте, скоро служанки принесут еду и приготовят вам ванну.

Едва за ним закрылась дверь, я посмотрела на Йана:

— Я сожалею, что посеяла меж вами вражду… Но он лез с этим своим даром, и вообще был каким-то странным!

— Не оправдывайся, мы с ним не друзья. Он — мой партнер, и торговец до мозга костей. Вероятно, он хотел выведать у тебя что-то важное. — Мужчина посмотрел на меня и поправил пряди, что выбились из косы: — Никому не говори, откуда ты на самом деле. Это может привлечь к нам нежелательное внимание.

— Чьё?

— Например, работорговцев.

Я ахнула.

— А вдруг он задумал меня продать?!

— Он не рискнет похитить жену волка, поверь, иначе когда-нибудь рискует не проснуться. Мы в безопасности здесь, и будем отдыхать, как и было предложено. Давай-ка присядь, я сниму с тебя башмаки и принесу вина. Хватит уже думать о плохом.

Йан умывался, и я наблюдала за тем, как вода струится меж его пальцев и стекает по шее. Я уже была одета в сорочку, на Йане были только нижние штаны, и волосы он связал в короткий хвост на затылке. Мне нравилось разглядывать его и думать о том, какой жар отдаёт это совершенное, подтянутое тело. Интересно, все женщины, которым достаются в мужья воины, с удивлением вспоминают себя прежних, спящих в одиночестве, и совершенно не интересующихся мужским телом столь пристально? Мне хотелось касаться его, чувствовать и изучать, и собственное тело отзывалось голодной болью, соседствующей с чувственным безумием. Почему я так быстро признала власть Йана над собой?

— Любуюсь тобой, — несколько смутилась я. — И радуюсь, что есть чем любоваться.

Йан вытерся и сел рядом со мной. Руки его коснулись моих щек, погладили шею и скользнули вниз, к завязкам на горловине сорочки. Это был ответ.

— Ты хочешь меня? — вдруг спросил он.

— Да! — отозвалась я, запрокидывая голову и мягко целуя его в губы.

Вышло, наверное, не очень, но Йан тотчас показал, какого поцелуя ему хочется, а я дотянулась до простого тёмного шнура и освободила его кудри. Я не успевала отвечать на поцелуй, но наслаждалась этой поспешностью, и ласкала его густую, жёсткую шевелюру, которая была так приятна на ощупь. Словно не замечая моей хватки, Йан стал опускаться ниже, и его губы оставляли влажный след на коже. От шеи к ключицам, и по плечам, к груди, которую он обхватил, медленно посасывая, отчего у меня вырвался протяжный стон. Я гладила его плечи, иногда сжимая так, что наверняка оставались следы от ногтей, но жар желания был настолько велик, что мне просто необходимо было за что-то ухватиться и не рухнуть тотчас в бездну огня.

— Ты очень быстро воспламеняешься, — усмехнулся Йан. — Придётся нам как-то с этим справиться.

Я не могла ни ответить, ни задуматься о его словах. Я таяла, и, оставшись без сорочки, бросила на супруга умоляющий взгляд. Мужчина, как-то хитро улыбаясь, снова поцеловал мою грудь, но уже без прежнего напора, и скользнул губами к животу, а потом снова завладел грудью.

Я откинулась на подушку и ощутила новое влажное прикосновение, от которого тело пронзило сладостной судорогой. Ещё немного — и я бы сошла с ума, почувствовав снова ту пугающую дрожь… Но Йан не позволил. Он лёг на меня, прижимая к матрасу, и медленно вошёл, заполнил до предела, отчего я коротко вскрикнула и замерла. Неспешные его движения, и горячее дыхание на шее, где билась жилка, и то, как легко он скользил внутри меня, проникая глубже — всё обостряло мои чувства, раскаляло, лишало воли. Он был тяжёлым, и я едва могла дышать, но это объятие доставляло несказанное удовольствие.

— Как ты тихо лежишь, — прошептал он, дотянувшись до моего уха. — Нравится?

— Да, — признала я, поймав его затуманенный, полный жажды взгляд. — Очень. Внутри меня пламя…

Он тихо рассмеялся, обдав жаром мою щёку, и ускорил темп, с каждым движением становясь всё более жёстким. Мне стало больно, я застонала, но пощады не попросила, чувствуя, как тело требует всё больше этой жёсткости. Внезапно он подхватил меня под колени и, приподнявшись, рванул к краю кровати. Я откуда-то знала, что будет дальше, и покраснела от собственного бесстыдства. Когда Йан слез с постели и закинул мои ноги себе за плечи, я только подалась к нему бедрами, взглядом умоляя продолжать, не дать костру потухнуть. Однако оказалась не готова к тому, как трудно будет заниматься любовью в такой позе.

— Так слишком чувствительно, малышка? Ладно, тогда я буду осторожен.

Он снова начал проникать внутрь, поглаживая мои ноги, и я, как завороженная, наблюдала за движениями его пальцев. Потом я опустила глаза и, увидев, как он двигается во мне, смежила веки. Это слишком возбуждало, и смущало, и манило одновременно. Я снова ощутила накатывающие волны удовольствия, и задышала, словно пытаясь выбраться из жаркого плена чувственной ловушки. А потом моё тело вздрогнуло, выгнулось, и я не сдержала протяжного стона, мечтая лишь о том, чтобы эти мгновения не заканчивались…