(Спасенихин, Пашков и Щур возвращаются.)
П а ш к о в. Убег, ваше высокоблагородие.
С е р г е й М у р а в ь е в. Кто?
С п а с е н и х и н. Второй-то шпион.
С е р г е й М у р а в ь е в. Ну, все равно. Идите в роту.
(Пашков, Спасенихин и Щур уходят.)
С е р г е й М у р а в ь е в (смотрит в бинокль). Так со стороны Пологов...
(Раздается выстрел.)
М а т в е й М у р а в ь е в. Ты слышишь? Шервуд умер.
(Входит Степан.)
С т е п а н. Отвели. Этот не убежит. Некуда.
С е р г е й М у р а в ь е в. Некуда?.. Хорошо. Если хочешь в строй, иди за деревню.
С т е п а н. Слушаюсь. (Уходит.)
С е р г е й М у р а в ь е в. Бледнеть поздно. Вот и утро. С той стороны заметно какое-то движение около леса. Вряд ли ошибаюсь... Ну, в первый бой, мой друг. Это Гейсмар.
М а т в е й М у р а в ь е в. Полк против дивизии. Но, может быть, чудеса не перевелись.
(Сергей и Матвей Муравьевы уходят. Шум и команда. Сенька и Ванька выходят из избы.)
В а н ь к а. Сень, война.
С е н ь к а. С господами и генералами, дяденька сказывал. Первого поколотят, что мамку купил. И я пойду.
В а н ь к а. Не пойдешь.
С е н ь к а. Нет, пойду.
В а н ь к а. Тетка не пустит.
С е н ь к а. А я спрашивать буду? Что баба понимает. Глянь-ка, наши идут. А там пушки тащут!
(Шум. Голос Сергея Муравьева: "Вперед, ребята, за мной".)
В а н ь к а. Ведь палить будут.
С е н ь к а. На войне всегда палят.
В а н ь к а. Сень, а Сень, я боюсь. Мне дяденьку жалко.
С е н ь к а. А я не боюсь. Я сам генерала убью, тыщу убью.
(Залп из орудий.)
Ж е н с к и й г о л о с (из избы). Идите домой, стервецы! Убьют. Слышите? Уши оборву.
С е н ь к а. Идем, а то накладет.
В а н ь к а. А ты говорил - тыщу.
С е н ь к а. Это тетка, а не генерал. Не плоше царя фонарей наставит.
(Сенька и Ванька входят в избу. Второй залп из орудий. Крики: "Вперед, ребята". "Бегите! Спасайтесь!" Вбегают несколько черниговцев.)
Ч е р н и г о в ц ы. Муравьев убит. Все пропало. Бегите! Бегите!
(Вбегают Степан и Кузьмин.)
С т е п а н. Сволочь! Сволочь!
К у з ь м и н. Назад! Трусы! (Замахивается прикладом на черниговца.)
С т е п а н. Опять в кабалу?! Врешь! (Прицеливается в другого черниговца, и все бегут назад. Спасенихин и Матвей Муравьев вносят Сергея Муравьева.)
С п а с е н и х и н. Кладите, Матвей Иванович, - может, отойдет. Картечью в висок. Ах, ты, господи!
М а т в е й М у р а в ь е в. И плечо раздроблено.
С п а с е н и х и н. Все бегут, Матвей Иванович. Эх, и Степан упал. Первым залпом пятерых свалило. Вона, наши отбиваются. Все семеновцы бывшие, не эта шпана. Надоть к им бежать. Коли отойдет, скажите, что, мол, семеновцы тылу Гейсмару не показывали, волю поняли. А нет, прежде свидимся - сам скажу. (Уходит.)
С е р г е й М у р а в ь е в. Где они? Кто здесь?
М а т в е й М у р а в ь е в. Это я, Сережа.
С е р г е й М у р а в ь е в. Помоги мне встать. Я ничего не вижу.
М а т в е й М у р а в ь е в. Это кровь. Ничего.
С е р г е й М у р а в ь е в. Почему я здесь? Я ничего не помню. Артиллерия молчит. Я должен итти.
М а т в е й М у р а в ь е в. Все бегут. Кончено. Чудес нет...
С е р г е й М у р а в ь е в. Пусти меня, семеновцы не бежали.
(Входит раненый Пашков.)
П а ш к о в. В бегуны ушли с этой планиды. Вот и я котомку беру, уходить время. Тяжела будет твоя, Сергей Иванович, - ношу чужую взял. Рад бы пособить, да некогда. (Падает.)
(Входит Бестужев.)
Б е с т у ж е в. Сражение кончено.
М а т в е й М у р а в ь е в. Бегите!
Б е с т у ж е в. Вы с ума сошли! Я там, где Сережа.
М а т в е й М у р а в ь е в. А где Кузьмин?
Б е с т у ж е в. Застрелился. Куда ты, Сережа? Дай, я помогу тебе.
С е р г е й М у р а в ь е в. Нет, нет. Они там.
(Вбегает Гульбин.)
Г у л ь б и н (увидев Сергея Муравьева). Обманщик! Погубитель! Будь ты проклят! (Поднимает штык и бросается на Сергея Муравьева.)
С е р г е й М у р а в ь е в. А! Вот она, смерть. (Бестужеву.) Уйди. Он прав, он должен убить меня. Я хочу умереть. Скорей.
Б е с т у ж е в (хватая с земли винтовку). Прочь!
Г у л ь б и н. Застрелю!
Б е с т у ж е в. Спасайся! Оставь нас. Думай о себе.
Г у л ь б и н (бросает винтовку и бежит.).
Г о л о с Г е й с м а р а. Спасибо, ребята! Мятеж подавлен. Возьмите у них оружие.
ЗАНАВЕС
ДЕЙСТВИЕ ПЯТОЕ
КАРТИНА I
Петропавловская крепость. Алексеевский равелин. Каземат N 12. Сергей Муравьев лежит на нарах. Часовой стоит у двери. На столе свеча.
С е р г е й М у р а в ь е в. Какой день сегодня? Я не помню. (Часовой молчит.) Ах, да, здесь нет ответа на вопросы, Алексеевский равелин молчит. Муравьева тоже нет больше, я только номер 12. Кажется, что голова развалится от этого стука. Ведь так стучат днем и ночью, чтоб не дать спать. Лучше бы дробили кости, но не пытали бессонницей. Какая-то путаница слов, и рану кто-то сверлит тонкой проволокой... Ты молчишь? Но и я говорю, чтоб не забыть слова... Только бы спать, Миша, на одну минуту... Ты скажи Марине, кровь на руках, как лепестки мака, и маки осыпаются, лепестки кружатся, падают и липнут к лицу холодные, влажные, живые. Мои руки тяжелы, я не могу поднять их... закрой мне лицо от них, закрой лицо.
(Входят: Николай и Левашев.)
Н и к о л а й. Как вы думаете, добьемся мы чего-нибудь от него сегодня? До сих пор все было напрасно. Я думал, что бессонница свалит самого Геркулеса.
Л е в а ш е в. Геркулес имел только мускулы, ваше величество. Телесная крепость часто скорее уступает перед лишениями. Здесь же мы имеем дело с душой закоренелого преступника. Сейчас вечер, лихорадка усиливается. Можно попытаться.
Н и к о л а й (часовому). Говорит о чем-нибудь?
Ч а с о в о й. Бредит все, ваше императорское величество. Люди ему чудятся какие-то.
Н и к о л а й. Хорошо. (Сергею Муравьеву.) Как вы себя чувствуете?
С е р г е й М у р а в ь е в. Благодарю вас.
Н и к о л а й. Я бы хотел передать ваш ответ вашему отцу. Горесть его и отчаяние не имеют границ. Потерять сразу трех сыновей, - это ужасно. А вы могли бы облегчить его страдания, как и того несчастного юноши, увлеченного вами. Он близок к безумию, и в вашей воле спасти его. Я говорю о Бестужеве.
С е р г е й М у р а в ь е в. Спасать можете вы: закон, власть, милосердие - к вашим услугам.
Н и к о л а й. Бестужев во всем сознался и назвал соучастников.
С е р г е й М у р а в ь е в. Нет.
