С е р г е й М у р а в ь е в. Тогда я тоже счастлив, Миша. (Пашкову.) Пашков! (Пашков подходит.) Кто эти вздорные слухи распускает об опасности, не знаешь?

П а ш к о в. Ровно из-под земли берутся. А главное, первая рота, - там все кантонисты, ну, известно, народ последний. Слаб человек. Всего лучше страхом держать. Ну, да ничего, стрелять будут.

С е р г е й М у р а в ь е в. Хорошо. Я скоро приду, Миша (Уходит.).

Б е с т у ж е в. Если опять шпионы нашептывать будут, так уж понимаешь?

П а ш к о в. Не сумлевайтесь, ваше благородие. (Бестужев входит в избу.) Эй, командиры, аль дорогу потеряли?

(Входят Щур, Спасенихин и Гульбин.)

Щ у р. Ухо, а не дорогу.

С п а с е н и х и н. Оттерли. Отморозил, разиня. Дров в костер подложить.

Г у л ь б и н. Тьфу, тошно. Обещали, что вся армия к нам пристанет, а и собака паршивая не забежала. Еще бы, кому охота! Спустит шкуру Гейсмар, спрашивай тогда.

П а ш к о в. Молчи.

С п а с е н и х и н. Знать, уж так на роду писано. Ступай Щур. Скоро смена.

Щ у р (Гульбину). Заткни рот, не то штыком заклепаю, чортова котомка.

(Щур уходит. Степан выходит из избы и подходит к костру.)

С т е п а н. Огоньку взять.

П а ш к о в. Бери.

С т е п а н. Ну, что, нажрались и бася нету. Тоже революция!

Г у л ь б и н. Ты что лаешься?

С т е п а н. Всех убью, саму смерть напужаю, а нонече хвост поджал. Языком-то и вошь не убить.

Г у л ь б и н. Не хочу, чтоб меня убивали! Терпел, терпел, да меня же и убьют? Не хочу!

С т е п а н. Утроба заныла! Ну, и пущай, коли бабья она у тебя. Только если громко завоет, лучше не попадайся, - не погляжу, что мужик, как и я.

Г у л ь б и н. А ты что за командир?

С т е п а н. Не командир, а не плоше Гейсмара кишки твои выпущу.

П а ш к о в. Плюнь ему в рожу, Степан. Молотком ему по башке, тогда поймет, а может все равно не поймет. Утром в обоз отправим под караул. Языки больно выросли. Брось!

С т е п а н. Воли хочу!

С п а с е н и х и н. Будет и воля. Ложись, ребята. Ишь звезды-то какие.

П а ш к о в. Словно кто по чернозему сеет. Ох, ты, небушко темное! А ведь мы сейчас сами господа, никого над нами нету. Сергей Иванович по воле командир, у него душа разумная. Эх, и спать неохота.

С п а с е н и х и н. А я сосну. Бласлуй, господи.

С т е п а н. Словно позади кто след заметает. Мочи нет назад ворочаться. Кажись бы, голыми руками глотку генеральскую ухватил.

Щ у р (из-под горы). Шпигоны! Держи! Пашков!

С т е п а н. Вставай! Держи!

Щ у р (входит, таща солдата). Вот он. Второй вниз побег. Держите бисова сына.

(Пашков и Спасенихин бегут вниз.)

С т е п а н (Гульбину). Ступай его высокоблагородию доложи. (Гульбин уходит.) Вяжи его! Давай веревку.

Щ у р. Чертяка! По снегу приполз.

С т е п а н (солдату). Стой! Убью! (Щуру.) Беги за вторым, не выпущу.

(Щур уходит. Солдат молча вырывается. Входят: Сергей и Матвей Муравьевы, Бестужев и вскоре Грохольский.)

С е р г е й М у р а в ь е в. Что здесь?

Б е с т у ж е в. Кого поймали?

С т е п а н. Шпион, ваше высокоблагородие.

С е р г е й М у р а в ь е в (Грохольскому). Дай фонарь. (Берет фонарь.) Шервуд!

Б е с т у ж е в. Шервуд? Он предал Пестеля и нас.

С е р г е й М у р а в ь е в. Зачем вы пришли? Вы забыли наш разговор о смерти?

Ш е р в у д. Никак нет, не забыл-с. Как можно! Я к вам с донесеньицем. Тогда при луне, нынче при звездах-с.

Б е с т у ж е в. Какой подлец!

С е р г е й М у р а в ь е в. Где Гейсмар?

Ш е р в у д. Всю жизнь влачу себя, так сказать, по путям, не находя пристанища. Счастливые отвергают обойденных фортуною. А я обойден, обойден-с.

С е р г е й М у р а в ь е в. Я вас спрашиваю, где Гейсмар?

Ш е р в у д. Почему вам все, мне ничего? Почему я стал подлецом, а у вас ручки чистенькие. Почему, почему?

С е р г е й М у р а в ь е в. Я здесь не для философских разговоров. Где Гейсмар? Ответите вы или нет?

Ш е р в у д. Я знаю, я отвечу. Сейчас, сейчас... За пять верст за Пологами.

С е р г е й М у р а в ь е в (Бестужеву). Прикажи бить сбор. (Бестужев уходит.) Из каких частей состоит отряд?

Ш е р в у д. Я забыл, но я вспомню... Мариупольский гусарский полк, конная... рота... Четыре орудия и пехота. Я не обманываю вас. Зачем я буду обманывать?

С е р г е й М у р а в ь е в. Зачем вас послали сюда?

Ш е р в у д. Я сам, никто не посылал-с. Не люблю очень счастливых, злобу к ним чувствую, обокрали они нас. Я к вам.

С е р г е й М у р а в ь е в. Вы донесли на нас Аракчееву?

Ш е р в у д. Столь низко еще не пал, г-н подполковник. Иудой не был-с. И что такое Иуда? Мелкий игрок-с.

С е р г е й М у р а в ь е в. Уведите его, Грохольский.

Ш е р в у д. Простите меня, простите, г-н подполковник. Все скажу, все разузнаю. Прикажите же, ну, прикажите, прикажите!

С е р г е й М у р а в ь е в. Вам хочется жить? Зачем?

Ш е р в у д. Тьмы боюсь. Простите, предал и терзаюсь. Не надо, не надо.

С е р г е й М у р а в ь е в. Вы не меня одного, вы человека предали, Шервуд.

Ш е р в у д (бросается на колени перед Сергеем Муравьевым и хватает его за край шинели). Преклоняюсь, край одежды

целую. Знаю ваше великодушие... знаю его и надеюсь. Из России уеду... исчезну, сгину... Спасите, простите же. Я гад, я подлец, но я жить хочу. Дайте мне, дайте!

М а т в е й М у р а в ь е в. Сил нет смотреть на это! Прикажи увести его.

Г р о х о л ь с к и й. Чортова кукла! На ответ кишка тонка.

С т е п а н. Убейте его, ваше высокоблагородие.

М а т в е й М у р а в ь е в. Здесь не бойня.

С т е п а н. Он нас, может, всех погубит, а нам прощать. Жирно будет.

Ш е р в у д. Дайте, дайте!

С е р г е й М у р а в ь е в. Как бунтует в нем жизнь. Гнусная, липкая жизнь. Я не могу убить его, я не могу стрелять в медузу. Возьми его прочь, Степан.

Г р о х о л ь с к и й. Позвольте мне увести его.

С е р г е й М у р а в ь е в. Вы отведете его в обоз! Слышите?

(Степан и Грохольский поднимают Шервуда с земли.)

Ш е р в у д. Умирать? Не хочу! Вы не смотрите, вам тошно. Так не будет же победы! И свободы не будет! Хамы - так хамами и умрут. Всех на виселицу за шейку, за шейку!

(Степан и Грохольский уводят Шервуда.)

С е р г е й М у р а в ь е в. Вот омерзительная сцена. Неужели нам действительно придется возить его с собой... Я убил Стрешнева, а его не мог. Или честных людей легче убивать? Какая гадость! (В деревне бьют сбор.) Уже рассвело. Бьют сбор. Надо торопиться. Если нам удастся захватить орудия, то весы истории еще будут колебаться.