Сколько раз у этого окна Ева представляла себе встречу с Раду Вулканом, мысленно звала его и молила поторопиться. В полумраке лицо долгожданного гостя казалось бледным и нереальным. Ева даже подумала, что, если включить свет, то Раду, возможно, исчезнет, как дивный сон или мираж. Рассеется серебристым туманом… Бог, заглянувший в ее скромный дом.

Она щелкнула выключателем. В люстре на три рожка загорелась единственная тусклая лампа. Этого света гостям хватило, чтобы разглядеть давно не метенный пол, заросли паутины по отсыревшим стенам и густой слой пыли на всем, до чего можно было дотронуться. Вход в кухню преграждала лужа – то ли крыша протекала, то ли труба водопровода.

Каталин принес с дороги баулы и поставил у кресел. В одном из баулов что-то звякнуло.

– Допустим, домнишоара (юная госпожа) говорит правду… – заговорил Пап. Сел в кресло и прикрыл рукой порванные брюки. Добрая часть их лежала во дворе под лапой сторожевого пса. – Пусть она расскажет, как все было. Мы внимательно выслушаем.

Ева с готовностью закивала:

– Расскажу, что знаю, конечно. Полицейские тоже меня расспрашивали. Но давайте, я сначала зашью ваши брюки. Мика на цепи и уже успокоился. Я могу забрать у него лоскут.

– Нет-нет, – отмахнулся Пап. – Брюки не спасти… Странный день, полный агрессии. – В ответ на недоуменный взгляд Евы он добавил: – Сегодня в ресторане на Раду напали.

– Напали? – дрогнул ее голос.

– Да, – подтвердил Каталин. – Две нервные кобылы привязались.

– Фанатки? – спросила она, и ее вопрос заставил Каталина запнуться.

– Э-эм… – рассеянно погладил он лысину. – Скорее, наоборот.

Вулкан у окна поморщился:

– О, господи… Может, хватит?

Хватит так хватит. Каталин пожал плечами и посмотрел на шефа, который с недовольным видом разглядывал дыру на своей штанине. Каталин понял намек – пошел к автомобилю за сменными вещами.

Со двора донеслось рычание пса, которое, впрочем, тут же смолкло.

– Расскажите, пожалуйста, – обратился Пап к Еве, – когда и по какой причине Серджиу Вулкан продал имение?

Она села на край дивана и после вздоха, полного переживаний и усталости, заговорила:

– Это случилось два года назад. Внезапно. Несмотря на скромные доходы, отец хотел сохранить поместье.

Вулкан с прищуром посмотрел на нее:

– Скромные доходы?

– Да, – кивнула она. – Последние годы в поместье мы жили очень скромно. Отец рассчитал всех слуг, остались только садовник и старая кухарка. Он бы и их уволил, но парк требовал тщательного ухода, а кухарка в одиночку растила внука и нуждалась в деньгах. Другого заработка она бы не нашла.

Вулкан, скривившись, пробормотал:

– Узнаю папу. К чужим людям он всегда великодушен.

Камень был в огород Евы. Она поняла это.

– Хочешь сказать, – продолжил Вулкан, – ты сама убирала особняк?

– Конечно.

– Почему же ты тут порядок не навела?

– Я навела, но… – развела она руками. – С некоторых пор в доме творится что-то странное. Особенно по ночам. Голоса, шаги…

– К мозгоправу давно ходила?

Она вспыхнула и до боли закусила губу. Тот далекий визит к психиатру, что случился в детстве, перед ее удочерением, она запомнила навсегда. И странные вопросы врача, и тревогу в глазах Серджиу Вулкана. И облегчение, с каким выбежала из кабинета после вердикта: «Здорова!» Единственным, кого не порадовал результат медосмотра, был Раду. Он будто знал, что с ней что-то не так, видел ее насквозь. Проник в ее тайну.

Шеф заерзал в кресле.

– Перестань, – попросил он Вулкана. – Ты мешаешь домнишоаре рассказывать. – Повернулся к ней и уставился бездонными черными глазами. – Что же произошло два года назад?

– Произошла неприятная история, – ответила она. – Я обещала отцу молчать об этом. Могу лишь сказать, что папа срочно продал имение домнулу Кирикэ и мы переехали сюда буквально за два дня. – На мгновение она умолкла, искоса глянула на Вулкана и добавила: – Поверьте, наш переезд не имеет никакого отношения к исчезновению отца.

Она придвинула к себе баул, который больше других пострадал во время ее падения у дороги, и начала доставать из него товар: разноцветные футболки, календари, кружки и миниатюрные, размером с кулак, керамические кувшины. На всех сувенирах красовались фотографии и названия местных достопримечательностей «Cetatea Poenari» (Замок Поенарь) и «Transfăgărășan» (Трансфэгэраш). Несколько кувшинов оказались разбитыми. Она покачала головой. Весь день работала, а в итоге осталась должна хозяину.

Глядя на нее, Пап с недовольным видом погладил усы.

– Простите, домнишоара, – отчеканил он, – но вы, кажется, не понимаете всей серьезности своего положения. Если не раскроете тайну отца, полиция заподозрит вас в причастности к его исчезновению. А, может, уже подозревает.

Во дворе снова зарычал Мика. Через минуту в комнату вошел Каталин с сумкой в руках и отдал ее шефу. Тот завертелся в поисках подходящего для переодевания уголка. Ева показала на хлипкую деревянную лестницу, ведущую на второй этаж, – наверху виднелись двери двух спален.

– Выбирайте любую, – сказала она.

Пап направился к лестнице и у нижней ступени оглянулся.

– Пока меня не будет, домнишоара, – произнес он все тем же строгим тоном, – поразмыслите над моими словами. Все очень серьезно. Вы можете попасть за решетку.

Аккуратно ступая, он поднялся наверх.

Ева, огорошенная внезапным поворотом ситуации, завертела в руках разбитый кувшин с надписью «Transfăgărășan». Когда-то в детстве она каждое лето ездила с отцом по Трансфэгэрашскому шоссе к плотине Видрару, чтобы полюбоваться рукотворным озером. От плотины дорога шла через перевал. Отец вел машину по тоннелю, останавливался у высокогорного озера Быля и там, в ресторанчике на воде, они с Евой съедали по порции горячих колбасок. Потом возвращались в поместье. Для Евы такие вылазки были целым приключением. С каким восторгом она смотрела на отца, которого знали и уважали далеко за перевалом, каким всесильным и могучим он ей казался. И вот теперь ее подозревают в его исчезновении. Вынуждают раскрыть секрет, который едва его не убил. Как же так… Из-за тяжелых мыслей ее лицо осунулось. Скорбная борозда легла меж красивых бровей.

Как только за Папом захлопнулись двери, Вулкан словно сошел с ума – схватил Еву за плечо и прошипел:

– Почему отец продал дом? Говори-и.

Она вскочила с дивана и вырвалась.

– Говори, или будет хуже, – грозно наступал он.

– Нет, – заявила она дрожащим голосом. – Когда отец вернется, а он обязательно вернется, я уверена, он вам сам расскажет. Если посчитает нужным, конечно. А я не нарушу слово. Не хочу расстраивать отца, у него больное сердце.

Левое веко Вулкана заплясало.

– Больное се-ердце?! – взвился он. – Да это из-за тебя отец продал поместье и исчез! Гадина, признавайся!

Совсем потерявший контроль над собой, он толкнул Еву в кресло и начал душить. Каталин на мгновение оторопел: да сколько же задвигов у актеришки – он и на людей бросается! Потом резким движением оторвал Вулкана от его жертвы и швырнул к окну.

– Сбрендил?! – возмущенно крикнул он Вулкану. – Отелло, мать твою!

– Что ты ее защищаешь?! – закричал тот. – Она лжет мне!

– Не душить же из-за этого!

Перепуганная Ева вжалась в кресло.

– Поверьте, – взмолилась она, глядя на Каталина, – тайна отца никак не связана с его исчезновением! Мы тут два года жили спокойно. Но пару недель назад начались какие-то странности!

– Там, где ты, всегда стра-анности! – завопил Вулкан. – Угробила своих родителей и принялась за моего отца?!

Ева чуть не плакала.

– Что вы такое говорите? – пролепетала она белыми как мел губами. – Я бы никогда не причинила вред ни отцу, ни вам!

– Ты уже причинила нам вре-ед! Ты разлучила нас!

Он снова ринулся к ней. В этот раз Каталин не медлил: обхватил его за плечи и прижал спиной к себе. Несколько минут Вулкан безуспешно вырывался, бурчал под нос проклятья, потом опустил руки и в отчаянии рявкнул: