Какое наслаждение было наконец приступить к реализации задуманного. И никакие плаксивые речи этих слабаков, типа его ныне покойного дяди, его теперь не остановят. Он соберет столько золота и ценностей с Островного Княжества и его собственных земель, сколько будет нужно! И тогда, ещё больше укрепив свою армию и флот, именно он будет диктовать свои условия. И начнет он с Королевства Семи Городов!

Эта Республика, только называемая Королевством и управляемая Советом глав семи свободных городов, всегда раздражала его. Теперь после того, как он разобрался с Островным Княжеством, пора положить конец и этому сброду болтунов, возомнивших себя независимыми.

Эти мысли пьянили Саймона больше вина, которое тоже лилось на этом пиршестве рекой, и он, вдохновленный и жаждущий, предался мыслям об ожидавшем его триумфе.

На следующее утро, глядя в глаза своему посыльному, прибывшему к нему из Междуречья с последними вестями, Саймон почувствовал, как земля уходит у него из-под ног. Ему стало нечем дышать. Опершись, чтобы не потерять равновесие на стол, смотря прямо перед собой, он снова и снова повторял:

– Как! Как! Как! Как это было возможно?! Как это было возможно?! – закричал он, упав в кресло, сжав подлокотники до боли и хруста в пальцах, в его глазах потемнело.

Очнувшись и придя в себя, он сказал:

– Уезжаем немедленно, никто не должен видеть моего позора.

.....

Сон Сакуры

Существовали только отблески катаны, его и противника. Мир сузился до них двоих, всё остальное исчезло. Два бойца сближались по полукругу. Вдруг Ямада неожиданно изменил хват меча и атаковал – перестроить защиту у Сакуры уже не было времени. Резкая боль рассекаемой плоти – неизбежная гибель! и … Сакура проснулся.

…

Выйдя во двор, чтобы начать ежедневную тренировку, он не мог избавиться от ощущения, что он что-то делает не так, что-то не давало ему покоя. Дни! Сколько прошло дней со встречи с этим моряком? Четыре или пять? Что это значит? Почему все эти мысли приходят ему в голову? Какая разница сколько прошло дней?!

Возможно, ему действительно пора сменить обстановку. Он ведь никогда не покидал свой горный север. Зачем ему дальше оставаться здесь.

Поиски Ямады за эти два года не принесли результата. Уйдя из Хеймгарда в Алаборг, он надеялся, что рано или поздно встретит его здесь. Но время шло, а Ямада не появлялся, и никаких известий о нем ни от каких проезжающих через город торговых и странствующих людей не было. Но Сакура знал: придёт час, и они обязательно встретятся; и он должен быть готов к этой встрече.

Решив отправиться в путь, Сакура не стал терять времени. Зайдя в дом, он взял узел с необходимыми вещами, свои два меча и решительно зашагал к морю.

Алаборг был крупнейшим торговым портом горного королевства, поэтому отыскать корабль спасенного им капитана было непростой задачей.

В конце концов, найдя не без труда среди большого количества торговых кораблей кнорр Флая, который стоял на погрузке товара, шагнув на борт, он сказал:

– Капитан, должен признать, насчет нашей следующей встречи я сильно ошибался!

Флай был искренне рад его снова видеть. И он, и его команда из восьми моряков радушно приняли его в свой коллектив.

На следующее утро стоя на носу корабля, выходящего из бухты Алаборга в открытое море, Сакура чувствовал: это именно то, что ему давно было нужно.

Они держали курс на Островное Княжество. Флай, как и другие вольные морские торговцы, всегда сначала заходил в порт Марикузы, чтобы пополнить разнообразие своих товаров перед дальнейшим переходом и торговлей в Империи Юга.

.....

В далеком прошлом

Увидев дочь мельника – красивую, цветущую, улыбающуюся девушку – Люций сразу понял, что он должен обладать ею. Её веселый смех и дурачества с этим долговязым Роджером, не отходившим от неё ни на шаг, раздражали его. Когда он узнал, что скоро готовится их свадьба, странная улыбка тронула его губы. Он представлял, как этот Роджер будет мучиться и сходить с ума, потеряв её. И как все эти болваны – мельник с его женой – как они будут страдать!

Извращенный больной его разум испытывал наслаждение, доставляя другим людям мучения. Людские страдания питали и наполняли его, заставляли вновь и вновь испытывать эти чувства наслаждения ими. Он будто всегда был голоден. И этот голод и жажду могла утолить только чужая боль.

Замыслив своё черное дело, Люций решил ждать удобного момента. И этот момент скоро настал – через пару дней Мэри рано утром побежала в соседнюю деревню к подруге, которую она до этого попросила купить ей на городской ярмарке разную ткань для свадебного платья. Побежала утром, потому что ей не терпелось быстрее увидеть материю, побежала без Роджера, потому что он не должен был видеть и знать, какое будет её платье раньше времени.

Люций действовал не сомневаясь: украв у мельника лошадь, он догнал девушку и, оглушив её ударом, потерявшую сознание увез с собой. Далеко он уезжать не стал, ему не терпелось обладать ею. Остановив коня у лесного охотничьего домика, он втащил туда Мэри. Заперев дверь изнутри, он развернулся и хотел подойти к ней, но бедная девушка пришла в себя и стояла, смотрев на него расширенными глазами, крепко держа двумя руками свои ножницы для кройки.

– Нет, не подходи ко мне, – молила она.

Но Люций продолжал двигаться к ней, уверенный, что этими ножницами она не сможет его остановить. Он попытался отнять у неё оружие, но дочь мельника была сильная девушка и отчаянно боролась за свою честь. Почувствовав резкую боль, Люций увидел кровь, его собственную кровь – Мэри перечеркнула ножницами его подбородок, распоров его надвое. В ярости он с силой отбросил её от себя в стену и, бросившись за ней, увидел, что эти ножницы вонзились ей по рукоятку прямо под сердце, разрушив его чёрные планы и отняв у неё жизнь…

– Ну, что? Прислужник, вижу, ты зря времени не теряешь, – раздался голос Темного Господина в его голове. И Люций снова испытал дикий ужас и одновременное желание служить ему. В давно потухшем очаге охотничьего домика вспыхнуло пламя. – Сегодня ты переступил черту; смешав свою кровь с кровью невинной девушки у тебя больше нет пути назад.

– Я хочу больше крови, – сказал Люций. – Я хочу служить тебе, мой Господин. Скажи, что мне нужно делать?!

– Хорошо, – сказал Демон. – Наступит время, и с твоей помощью я залью всю эту землю кровью. А сейчас ты пойдешь со мной. Ты сам сделал свой выбор.

И Люций исчез из этого мира во владения Тьмы.

…

Роджер вместе с отцом Мэри и односельчанами нашли её на второй день поисков. Её глаза были широко открыты, но душа была уже далеко.

Что-то случилось с Роджером, что-то произошло, сломалось внутри него. Он не понимал и не мог объяснить себе, не мог принять эту потерю. За что?! Тысячи раз вопрошал он, лежа без сна или смотря перед собой невидящими глазами. Беда его была так огромна, что ничто в мире и никто не могли помочь ему пережить эту потерю.

Через два месяца, почти перестав разговаривать и есть, он поднялся с могилы Мэри и отправился в путь – куда глаза глядят. Жить прежней жизнью он уже не мог. И даже думать о том, чтобы жить какой-то жизнью, он тоже был не способен.

Мельник с женой проводили его как сына – парня, который так и не стал их зятем и отцом их внуков, но разделил с ними горе утраты.

Куда он шёл, он не знал, и куда приведет его этот путь, было ему неважно.

Кнорр Флая после пятидневного морского перехода из Алаборга подходил к Островному Княжеству. Сакура вместе с Флаем стояли на носу судна и смотрели вперед. Флай – в ожидании знакомых ему очертаний острова и гавани Марикузы, а Сакура – просто в ожидании неизвестного и нового в своей жизни.

Внезапно на корабле закричали.

– Человек, человек за бортом!

Посмотрев направо, в море, недалеко от них, Флай действительно увидел человека, одетого в форму гребца триеры Междуречья, судорожно вцепившегося в обломок мачты. Подняв его на борт и дождавшись, когда он смог говорить, выпив горячего грота, они узнали, что флот Междуречья вчера был разбит в морском сражении, и этот человек чудом остался жив и уже готовился отдать Богу душу, почти сутки болтаясь в море на сломанной мачте.