Правда платье выбрать у меня не получается, и за два часа мы купили только два брелока на ключи и Максу бабочку. Всё.
Я примеряла пару платьев, но носить их не привыкла, поэтому не очень понимаю, подходит ли мне такой фасон. А выйти и спросить мнение Макса у меня просто не хватает духу.
— Идём сюда, тут большой выбор, — он тянет меня за руку в какой-то огромный бутик вечерних платьев, где меня сразу ослепляет яркостью тысячи страз и блёсток. Я ничего не отвечаю, только плетусь за ним как безвольная кукла, хотя понимаю, что веду себя странно. Он хочет купить мне платье, а я тут как дура стесняюсь его. Подумаешь, в любви призналась, всего-то…
— Нравится что-нибудь? — спрашивает, а я почти забыла, что мы с ним в магазине, потому что руку он так и не отпустил. А я как в маминых романах: по спине мурашки, колени подкашиваются, внутри все горит. И горит, видимо, ещё и в глазах, потому что Макс как-то странно снисходительно улыбается и убирает свою руку, отпуская меня. Эх. А счастье было так близко. — Малышка?
Я снова заслужила звание малышки? Ладно, за такое и ответить можно ему, раз больше по имени не обзывается.
— Я не знаю, если честно, — и не вру ведь, правда не знаю. Всё красивое, все блестит, а я понятия не имею, что из этого может мне подойти. Пока пытаюсь рассмотреть всё получше, к нам подходит девушка консультант. Красивая до ужаса. Только помочь, кажется, она хочет Максу, а не мне, так соблазнительно ему улыбается. Ну, не такая уж и красивая. Обычная.
— Могу помочь чем-нибудь? — щебечет, глядя на Макса, но тот отвечает, что мы справимся сами, и она, разочарованно вздохнув, уходит. Выкуси, сучка.
— Попробуй это, — Макс протягивает мне красивое платье мятного цвета в пол, и я иду в примерочную, чтобы через пару минут утонуть в нем. Да, такой лиф явно не для моих крошек.
— Большое, — протягиваю руку из-за шторки, отдавая Максу платье, но не успеваю опомниться, как вдруг он протягивает мне новое. Чёрное, аккуратное, шёлковое, как ночнушка.
— Примерь это, — звучит позади меня, и я немного смущаюсь, потому что такой фасон платьев мне кажется довольно… соблазнительным. Его нужно надевать без лифчика, из-за чего я еще сильнее краснею, и вдруг думаю о том, что я действительно слишком мала для таких вещей. Но на удивление платье сидит очень красиво, без намека на пошлость. Макс приносит мне удлиненный пиджак, который прикрывает всё, что стоило бы прикрыть приличной девочке, и я даже не замечаю, когда Макс заглядывает ко мне, любуясь в зеркало.
— Тебе очень идут платья, — кивает он одобрительно, и я снова смущаюсь. Зная, что он теперь в курсе моих чувств, общаться гораздо сложнее. — Берём его и идём в обувной.
— Не нужно, у Яны есть чёрные лодочки, я их надену, — Макс кивает и я вздыхаю с облегчением: не хочу ещё и обувь мне выбирать. — Макс, платье очень дорогое, может, не стоит?
— Это ведь мне нужно, чтобы ты пошла со мной, — он закрывает шторку, чтобы я могла переодеться, и продолжает: — выходит, что цена платья только моя проблема.
Мне правда неловко, но сейчас состояние такое, что спорить с ним я не готова. Просто потому что вымолвить пару лишних слов стоит немалых усилий. Переодеваюсь обратно, и снова молча мы идём к кассе, я стараюсь не оглохнуть от окончательной суммы. Счастье, что мы не пошли ещё и за обувью. Надеюсь, после всего, что было, Яна даст мне свои туфли. Да и куда она денется вообще? Это же Яна, она отходчивая.
Молча выходим из торгового центра, молча он отвозит меня домой, молча выхожу из машины, только прихватив платье. Через минуту мне приходит смс-ка, что завтра он заедет за мной в десять утра, и я вдруг снова впадаю в отчаяние. Не сказал сам, а написал смс-ку. Я все испортила, да?
Родители дома, я понимаю это, как только открываю дверь. Куча сумок, шумно, пахнет чем-то вкусным, и мама хохочет на весь Воронеж, боюсь даже подумать, что её так рассмешило. Надеюсь, не Яна рассказала о малолетней сестре, которая влюбилась во взрослого друга.
Люблю маму. Обнимаю её долго, а потом иду отдыхать, потому что, одним местом чувствую, что завтра будет тяжёлый день… Созваниваюсь с Леркой, и та успокаивает меня каким-то дурацкими историями из жизни молодой семьи, просто чтобы отвлечь от переживаний, за что я безумно благодарна. Напоследок она шлёт воздушный поцелуй и говорит мне просто быть собой и не бояться ничего. Не играть роль взрослой Арины, а просто быть такой, какая есть на самом деле. Ну, что-то в этом есть…
***
— Мам, пожалуйста, сделай что-нибудь с моими волосами? — Макс приедет через час, а у меня ещё ничего не готово. С Яной мы помирились, а мама вообще всегда была моей лучшей подругой, именно поэтому они помогают мне собраться туда, куда мне, если честно, уже хочется меньше всего. Смотреть на счастливые парочки, когда моё собственное счастье так близко, но одновременно так далеко… Ладно, справлюсь, Медведева я всё-таки или нет?
Мама колдует над моими волосами, пока Яна наносит макияж. Я уже представляю, как спущусь к Максу, а у того, как в лучших традициях сериалов про школьников, отвиснет челюсть от одного взгляда на меня. Но этот засранец опаздывает на двадцать минут и почти силой заталкивает меня в машину с сумасшедшей скоростью, даже не сказав о том, что я хорошо выгляжу. За что вообще в него влюбилась? Никакого уважения к моим двухчасовым сборам.
К слову, с мамой и Яной мы тему моего похода на свадьбу никак не обсуждали. Видимо, сестра рассказала маме все, что происходило эти дни, и они решили не допекать меня ещё больше. И спасибо, потому что я и так уже на самой грани. Ещё немножко, и шарик лопнет, я это чувствую. Моя эмоциональность когда-нибудь погубит меня.
До свадьбы мы едем так же молча, как и вчера, и меня это дико бесит. Радует только, что Макс включил печку, потому что на улице дикий холод, а в моём наряде на улицу можно только в мае выходить.
Решаю скрасить тишину своим совершенно не женственным чихом, и Макс тут же интересуется, не заболела ли я снова. Ну хоть заговорил, и то спасибо.
— Не заболела, просто тонна пудры Янкиной в нос попала.
— Понял, — он улыбается и снова молчит, а мне так и хочется расцарапать это его идеальное лицо. Бесит до ужаса. Почему молчит? Вот как специально. Неужели не понимает, что меня убивает это все? Видел же вчера, как я кричала и плакала, а теперь молчит, как будто бы тут вообще ни при чем.
Ресторан встречает нас теплом и уже огромным количеством гостей. Мы идём с Максом под ручку, и как-то резко врываемся во всеобщее веселье, что я даже временно забываю и про грусть и про недомолвки с Максом.
Недалеко от нас трется Лина, или Лика — пора бы уже узнать её имя, — и кидает странные взгляды на Макса, но подходить не решается. Он меня для этого взял с собой? Чтобы защититься от своей подружки?
— Я хочу покурить, идём со мной, — Макс тянет меня за руку куда-то по лестнице, и я едва успеваю за широкими шагами этого красивого засранца. На втором этаже ресторана есть балкон, и мы поднимаемся туда, правда Макс вдруг понимает, что это холодно, и просит у официанта притащить плед для меня.
Мы стоим, молча всматриваясь в красоту Воронежа, и никто не посмеет сказать, что у нас некрасивый город. Я кутаюсь в плед, Макс курит сигарету, и мы снова молчим, что уже порядком меня достало. Я не привыкла так долго молчать, мне некомфортно.
— Ты что, боишься, что на балконе тебя украдёт бабайка, поэтому меня с собой позвал?
— Боюсь, что блонди снова прилипнет ко мне, если я останусь один.
— А я тут, значит, для того, чтобы отпугивать влюбленных в тебя дурочек? — иронично звучит, учитывая, что я самая главная влюбленная в него дурочка.
— Нет, ты тут для того, чтобы быть моей спутницей, — он выбрасывает сигарету и поворачивается ко мне лицом, а меня вдруг охватывает паника. Почему, не понимаю сама, но мигом мне становится дико страшно.
Макс, кажется, хочет что-то сказать, но вдруг с первого этажа раздается чуть приглушённый звук красивой мелодии, и я представляю, как внизу под эту песню танцует много парочек, а в центре жених и невеста. Картина, от которой на глаза наворачиваются слёзы, пусть я и не люблю плакать.
