И он не преувеличивал. Когда в полдень после показа разнообразнейших учений, упражнений, атак на штыках и артиллерийской пальбы начался парад, Князю Владимиру показалось сразу, что земля стонет, что под ударами солдатских сапог сгибается степь. Войско шло ровно, как один. В этой ровности выделялся, однако, решительно штрафной батальон, и опять среди него первая рота.

– Я должен ещё раз увидеть их, – Князь радостно покрутил головой. – Никогда ещё не видел такой прекрасной муштры. Остальные свободны. Пятый батальон: вернуть!

Адъютанты молниеносно передали приказы, батальон появился снова. Шёл он теперь ещё сильней, ещё чётче обозначая шаг, с каждым шагом взбивая пыль, действительно производя впечатление, что это идут не люди, а какой-то великан, под которым то и дело погружается грунт.

– Необыкновенно! – поднялся Великий Князь. – Остановить. Должен посмотреть их вблизи. Такой солдат встречается редко.

Он подошёл к шеренгам. Командир батальона соскочил с коня и сделал короткий рапорт. Князь пожал ему руку.

– Благодарю от имени Его Императорского Величества и своего, – торжественно произнёс он. – У вас, господин полковник, самый лучший батальон, какой я видел в России.

Это была великая похвала. Полковник покраснел.

– Очень ко мне благосклонны Ваше Императорское Высочество, – его голос задрожал от волнения. – Это будет самый славный день в моей жизни. Мог бы я просить вас о милости, чтобы в память этого дня батальон принял имя Вашего Императорского Высочества?

Князь был в прекрасном настроении. Он улыбнулся.

– Не знаю, полковник, ориентируешься ли ты в том, о чём меня просишь? – спросил он. – Батальон, который принимает моё имя, перестаёт быть штрафным батальоном. Но пусть так будет. Согласен. Знаю, что, наверное, не умалите моего достоинства, – окинул он взглядом шеренги. – Интеллигентные лица, – отметил он с одобрением. – Много ли у вас неграмотных?

– Ни одного, Ваше Императорское Высочество!

– Ни одного?.. Как это произошло?

– Учились в казармах, Ваше Императорское Высочество! Читать и писать умеют все.

– Ага!.. Ну, хорошо. Прошу представить мне офицеров. Им также полагаются слова одобрения. Умеют служить Отчизне.

Говоря так комплименты, он медленно двинулся вперёд, а за ним свита, генералы и адъютанты. Он охватил удовлетворённым взглядом грозную, массивную, крепкую в плечах, упругую, как струна, фигуру Ланина.

– Вот солдат! – похвалил он, приняв от него рапорт. – Видно с первого взгляда, что молодец, каких мало. И поэтому его рота самая лучшая из всех.

– При этом он самый лучший фехтовальщик на штыках во всей дивизии, – живо добавил полковник. – И более: и старых, и самых молодых, – добавил он весело, – кладёт на обе лопатки.

– Ну, ну! – Князь с одобрением пригляделся ещё раз к этой необычайной фигуре. – Действительно: глаза быстрые, как у волка, мускулы медвежьи, а энергия переливается через тело, как живое серебро. Его Императорское Высочество можете спать спокойно, когда имеете таких защитников.

– Давно служишь в армии?

– Тридцать лет, Ваше Императорское Высочество!

– Постоянно остаёшься мастером в фехтовании?

– Да, Ваше Императорское Высочество!

Ланин был взволнован этим отличием до глубины, кроме коротких ответов ничего более из себя не мог выдавить.

– Весной устраивали соревнования, – объяснил за него полковник. – Разумеется, свалил всех.

Князь похлопал Ланина фамильярно по груди.

– Крепкая, – подтвердил он с улыбкой. – Ничего удивительного, что бьёт всех. Нет недостатка воздуха в его лёгких. Если ты такой мастер и старый солдат, то примкни к роте. Покажи теперь мне своих солдат.

Князь приблизился к стоящим неподвижно солдатам.

– Ты перед этим уже где-то учился? – спросил он первого от края.

– В Ягеллонском университете в Кракове, Ваше Императорское Высочество! – раздался размеренный ответ.

– А ты?

– В Главной школе в Варшаве.

– А ты?

– В казармах…

– А ты?

– В Московском университете, Ваше Императорское Высочество.

Они прошли так вдоль целого батальона и вернулись. Князь до этой поры имел для каждого офицера, порой даже унтер-офицера, какое-то доброжелательное слово. Теперь, однако, он перестал улыбаться.

– Ничего удивительного, что у вас нет неграмотных, – произнёс он язвительно. – Достаточно набралось этих образованных маменькиных сынков…

Пошёл он дальше в молчании, окидывая время от времени взглядом неподвижные шеренги. Снова остановился у первой роты.

– Парни как дубы, – произнёс он в задумчивости. – Как они в штыковом бою? – обратился он к Ланину с вопросом.

– Как дьяволы, Ваше Императорское Высочество! Ведь это первая рота!

Капитана охватило самомнение. Произнёс он на этот раз несколько больше, но, по-видимому, именно это пришлось Князю по душе.

– Догадываюсь я, что обучаешь их хорошо, – добродушно покачал он головой. – Слышал, ты был чемпионом в фехтовании. Наверное, до сих пор бился только с офицерами. А есть более молодые? Очевидно, с ними не пробовал?..

Ланин почувствовал себя сильно задетым этим подозрением.

– Ваше Императорское Высочество! – воскликнул он, задетый за живое. – Какой был бы из меня командир, если бы я не проверил возможности своих солдат? С каждым бился!

– Следовательно, они могут сравниться с тобой несмотря на то, что значительно моложе? Ведь они в большинстве своём поляки. Большие преступники, без сомнения, но народ воинственный…

Князь как будто забыл о своём высоком звании. Обращался к нему доброжелательно, свободно, как к равному себе. Ланин прыснул со смеху!

– Ваше Императорское Высочество, извините меня, пожалуйста, – произнёс он, размахивая пренебрежительно рукой, но поляк так годится для штыка, как, извините за сравнение, вол для кареты. Ведь даже в этой их песенке сказано: «Саблей отберём!» Следовательно, они саблей и постоянно саблей, а сегодня уже сабля несущественна. Штыки – это основа! Кто их побил? Наши царские штыки! Раз, другой, третий, а они не умеют извлечь из этого урок. Всё время саблей, и поэтому снова сидят в Сибири. Тупой народ, Ваше Императорское Высочество!

Он разболтался так, что Князь смеялся, а с ним весь генералитет. Капитан почувствовал, что сосредоточилась на нём всеобщая симпатия, и потому воодушевлялся всё больше.

– В моей роте имеется такой, который является чемпионом среди солдат, как я среди офицеров, – говорил он живо. – Но что из того? Выдерживает десять минут, выдерживает полчаса и в конце концов теряется. Считал когда-то, что набью ему руку, и он станет равным мне. К сожалению, поляк! Среди своих может первенствовать, со мной не может сравняться. А почему? Потому что вбивали ему в голову с детства: «Саблей отберём!» И парень оглупел.

Князь от большого веселья начал хлопать его по плечу.

– Покажи мне его! – воскликнул он. – Если это тоже мастер, а не может справиться с тобой, несмотря на то что в два раза моложе тебя, то я должен увидеть его. Это который?

– Пан Черский! – весело загудел Ланин, переставая уже считаться со всем. – К Его Императорскому Высочеству!

Князь окинул внимательным взглядом стоящего перед ним солдата.

– Гм… – пробормотал он, внезапно утратив весёлость. – И ты утверждаешь, что он также не сможет превзойти тебя?

Капитан презрительно скривил губы.

– Поляк, Ваше Императорское Высочество, – ответил он. – Бьётся отлично, потому что я обучал его больше, чем других. Однако у него не хватает таланта. Другое дело российский человек: глаз как у волка, как Ваше Императорское Высочество соизволили отозваться обо мне.

Князь подбоченился.

– Знаешь, что, капитан? – произнёс он в хорошем настроении. – Доставь мне удовольствие! О том, что у поляка нет таланта, никто до сих пор не обратил моего внимания. Возьми его в оборот. Дай мне взглянуть, какая существует между вами разница.

Ланин пришёл в восторг. Никогда он даже не мечтал, что смог бы показать себя перед обличьем Великого Князя. Он увидел внезапно перед собой уже не только погоны майора. Когда чуть позже стоял он перед трибуной, готовый к поединку, на его лице было столько счастья, что приковал он к себе внимание всех.