Дмитрий Казаков

Те, против кого я сражался, те, с кем вместе я сражался – все против меня!

Меня жаждут прикончить брианские аборигены, меня хочет расстрелять Служба надзора. А еще за мной охотится мой личный смертельный враг, и враждебно настроены сектанты, украшенные татуировкой в виде когтистой лапы – что нужно последним, где я перешел им дорогу, вообще непонятно.

Я не хотел возвращаться в эту мясорубку, и если бы не болезнь дочери, сидел бы дома.

– Спать, папа, – устало сказала Сашка, и глаза ее закрылись.

Я поправил на дочери одеяло, поцеловал в лоб и на цыпочках вышел из комнаты. Примерно час назад мы привезли ее с очередного обследования, где нам сказали, что все снова плохо, смертельная болезнь вернулась – через семь месяцев после успешной операции, подарившей нам надежду!

Юля сидела на кухне, опустив голову, перед ней стояла нетронутая кружка с чаем.

Я сел рядом, обнял ее, она уронила голову мне на плечо, и некоторое время мы так молчали, слушая шорох дождя за окном, пощелкивание старых ходиков на стене и журчание холодильника.

– Что будем делать? – спросила она наконец.

– А есть варианты? – спросил я.

Последние дни я варился в кислотной смеси отчаяния, злости и разочарования – что за сука-судьба, мы вытащили дочь с того света, ради нее я рискнул жизнью, да так, что в страшном сне не приснится, и все оказалось зря. Но к сегодняшнему вечеру словно выгорел изнутри, остались лишь тоска и решимость вновь пойти на все, что в моих силах.

– Нет, ты не сделаешь это еще раз, – Юля отстранилась, мрачно посмотрела на меня. – Нельзя же так.

– Но других вариантов нет, поэтому сделаю.

Мягкое и пушистое коснулось моей ноги и, опустив голову, я обнаружил Котика. Шестиногий зверь, прибывший со мной из недр космоса, обжился у нас в квартире, и стал настолько своим, что я даже рискнул показать его маме – та ахала, охала, но потом сказала, что «мутант-то он мутант, но красивый и умный».

– Хр, – сказал Котик, и еще раз толкнул меня мордой в лодыжку.

– Вон и мохнатый зад со мной согласен, – добавил я.

Юля нахмурилась, а когда заговорила, то стало ясно – шутку она не оценила:

– Неужели тебе не хватило того, через что ты прошел в прошлый раз? Эх, ты…

Нет, всего я жене конечно не рассказал, остался при прежней версии – работал на частную военную компанию в далеких краях, где добывают радиоактивные материалы, и поэтому живность в лесах мутирует, откуда и Котик; да, рисковать пришлось, но ничего особенно страшного не было. Но она, такое ощущение, мне не поверила, хотя свое недоверие скрыла – Юля очень умна, и терпения ей не занимать, иначе бы она со мной не ужилась.

– Хватило, чтоб я сдох, – буркнул я. – Но ведь опять нужны проклятые деньги!

Сашке грозит новая операция, и опять срочно, и опять за десятки тысяч долларов, и если не перевести первую сумму через пару недель, то можно уже и не заморачиваться, а присматривать место на кладбище.

– Я могу отдать почку, – сказала Юля.

Я начал понемногу злиться – опять этот дурацкий разговор, попытка изуродовать себя, и слышать подобное от моей жены-красавицы просто невозможно, и как она может такое говорить, когда я жив, здоров, и даже знаю, где и как добыть нужное бабло, пусть с риском для собственной шкуры, но разве я не мужчина?

– Хватит этой ерунды! – буркнул я. – Обычная командировка! Да, долгая! Ну и что? Плевать!

Глаза моей жены сузились, впервые за пять лет совместной жизни я увидел на ее лице признаки гнева.

– Ерунду я слышу от тебя! – в мягком и звучном голосе Юли звенело раздражение. – Прекрати! Если ты снова отправишься туда, то… я ведь могу потерять и тебя, и Сашку. Нельзя же так! Те, кто использует тебя – даже не люди, и ты позволяешь им вертеть собой!

Я дернулся – что значит это «не люди»? Она знает, где я был и чем занимался?

Прошлую «командировку» в пять месяцев я провел черт знает в какой галактике. Сражался в качестве наемника на планете Бриа, где могучая звездная империя, называвшая себя Гегемонией, неведомо почему разбиралась с аборигенами, обитателями подземных селений в сырых джунглях.

Попробуй я открыть Юле правду – она решит, что у меня с головой непорядок.

Понятно, что и раньше по мелочи я привирал ей время от времени, когда дело касалось интрижек на стороне – люблю ее, а как другая баба рядом, удержаться все равно не могу – только вот тут впервые пришлось солгать всерьез. И это засело внутри как огромная заноза, я прямо чувствовал, как она торчит там, колет при любом неудачном движении.

– Нет, я тебя не пущу! – продолжала жена. – Я не позволю тебе туда отправиться!

Красновато-карие глаза ее сверкали, пышные светлые волосы разметались по плечам, на щеках пылал румянец – как же мне с ней повезло, и внешность, и характер, и чувство юмора, и все это рядом со мной, обычным парнем без особых талантов, если не считать умение чинить всякую всячину.

Да, на прежнюю работу я не вернулся – гори в аду, жадина Петрович – открыл свой маленький бизнес по ремонту всего, что только можно ремонтировать. Зарегистрировал ИП, потратился на рекламу, и закрутился, как белка в колесе, вот только денег особых это не принесло – не меньше, чем раньше, но и не сильно больше, разве что сам себе хозяин.

– Проклятый Иван! – продолжала тихо бушевать Юля: громко нельзя, Сашку разбудишь. – Выскочил как черт из табакерки, сманил тебя! Нет, не отпущу второй раз! Хватит!

Денежную работу в прошлый раз мне подкинул неизвестно откуда взявшийся «дядюшка». Раньше я об этом родственнике никогда не слышал, а потом он возник на дне рождения у двоюродного братца, и как раз в нужный момент, когда я был готов схватиться за любую соломинку.

Потом, когда я находился в Гегемонии, он звонил Юле, говорил странные вещи… и пропал. Вернувшись, я несколько раз пытался найти «дядюшку», но абонент всегда был вне зоны доступа или не брал трубку.

Я расспросил маму, но та про Ивана ничего толком сказать не смогла – вроде ее троюродный брат, они встречались лет сорок назад, а потом он сгинул, то ли уехал на север, то ли сел, как в воду канул. Потом дошли слухи, что он женился, завел детей, но опять где-то далеко, то ли в Мурманске, то ли в Хабаровске.

– И как ты это сделаешь? – спросил я, сжав кулаки. – Привяжешь меня к кровати?

– Если надо, то и привяжу! – выпалила Юля.

– Дачтозаботва! – рявкнул я, и тут же осекся, зажал себе рот – дочь будить нельзя, и так она спит плохо, то и дело просыпается, и тогда приходится сидеть с ней, гладить по голове, читать сказки. – Мыэто уж прхдили… Труба, девться некуда, мне ндо ехать!

– На самом деле ты просто хочешь нас бросить, чтобы не видеть, как она мучается.

От такого заявления я просто онемел – ну что за бред, как Юля вообще могла подумать такое, как это пришло ей в голову! Если бы это помогло, я бы около Сашки сидел сутки напролет, и днем, и ночью, вот только это ничего не изменит!

– Ты… ты… это… – я сглотнул. – Как вообще, а? Ты правда так думаешь?

Жена всхлипнула и отвернулась.

– Ну… не знаю… нет, наверное…

Я обнял ее, притянул к себе, Юля всхлипнула еще раз и снова уронила голову мне на плечо. Сладкий запах ее волос пощекотал мне ноздри, я ощутил, как судорожно и нервно бьется ее сердце.

Люблю ее, не могу, не хочу уходить, и понимаю, что другого выхода нет.

Эх, если бы я мог разорваться пополам, одного себя отправить на заработки, а другого оставить здесь, в семье.

– Ты же все понимаешь, – мне хотелось орать, топать ногами, и чтобы говорить спокойно, приходилось прилагать усилия, сдерживать себя, буквально тянуть за поводья. – Бабки нужны срочно, и много. Как в тот раз.

– Да… – выдохнула Юля. – Понимаю. Но я не могу тебя отпустить. Слишком опасно.