– И где он сейчас?
– Спит. Гулял вчера допоздна. – Зина вздохнула, щелкнув себя пальцами по горлу. И вдруг взяла Родиона под руку и грудью прижалась к его плечу. И по-свойски, вкрадчиво сказала: – Ты бы повлиял на него!
Она отошла от будки, собака этим воспользовалась, выскочила, Зина преградила ей путь ногой, стала запихивать обратно. Родион вышел со двора, закрыл калитку. Забор низкий, уж лучше он с улицы будет говорить, чем в обнимку с малознакомой женщиной.
– А гулял с кем? – спросил он, удерживая калитку, чтобы Зина не смогла ее открыть.
– Да с Ленькой, с кем же. И Тонька с ними, лахудра! Так она девка ничего и на мордочку очень даже, но Славка бы ей больше подошел. А она с Ленькой крутит!
– Так Славка вроде бы с тумановской дочкой гуляет.
– Ага, гуляет!.. Туманов голову, сказал, оторвет, если его с Майкой увидит.
– С майкой?
– Ну, Майя, Туманова дочка.
– Майя? – Родион не мог не вспомнить вчерашнюю русоволосую красавицу на квадроцикле.
– Знаешь ее? – ревниво повела бровью Зина.
– Да когда бы я успел с нею познакомиться?
– И не надо! У нас есть здесь более достойные! – Она оправила на себе воображаемое платье.
– Да, но у Славки, я так понимаю, других вариантов, кроме Майи, нет. Неужели он Туманова испугался?
– Да нет, просто он сейчас с Валькой… Хорошо, если врут…
– Что врут?
– Да не хотелось бы, лучше бы он с Тонькой, чем с Валькой…
– Но был он вчера с Валькой?
– Не знаю, наверное. Ленька его провожал, Тонька была, а Вальки не было.
– А шашка?
– Какая шашка? – не поняла Зина.
– Казачья. Говорят, у Славки была.
– Когда она у него была? Он еще на майские праздники ее поменял – на мотор к своему «Минску». И шашку отдал, и мотоцикл утопил, а-а! – Зина с грустным видом взмахнула рукой, отсекая недобрые воспоминания.
– Ну, главное, сам остался цел.
– Это точно… А чего это ты вдруг интересуешься? – встрепенулась женщина.
– Да вот, слухи проверяю, – сказал Родион, глядя, как открывается дверь.
На крыльцо, зевая на ходу, вышел высокий парень с лохматой после сна головой. Широкое, будто подрубленное снизу лицо, нос лепешкой, губы плюшками, не красавец, мягко говоря.
– Славка! – заметив брата, позвала Зина.
– Чего тебе? – спросил он, не сводя глаз с Родиона.
– Чего это тобой участковый интересуется?
– Томат Помидорыч, что ли?
– Капитан полиции Фомин, – представился Родион.
– Капитан? – Стенькин посмотрел на него, вопросительно глянул на сестру.
С чего бы это новый хахаль сестры участковым прикинулся, где здесь подвох? Глянул Славик и на черный «Ленд Крузер», который остановился у самых ворот, едва не зацепив Родиона.
Из машины вышел плотного телосложения, брутального вида мужчина с мощной шеей и покатыми плечами. Лысый, из волос на голове только брови, да и те выжженные солнцем, черты лица плотные, грубые. Он злобно скалил зубы, агрессивно глядя на Славика. Родиона даже не замечал.
– Ну иди сюда, дружок!
Открывая калитку, мужчина, казалось, собирался сорвать ее с петлями. Славик стоял как болван, завороженно глядя на лысого, и даже не попытался отскочить, когда сильная, жилистая рука схватила его за шею. Мужчина выдернул Славика со двора, как рыбу из воды, и тут же, ударив по ногам, сбил наземь. А удар четкий, поставленный, Славик не мог ему ничего противопоставить.
– Зачем Берту, сученок, зарубил? – ревущим голосом спросил Туманов, а это наверняка был он.
– Кого я зарубил? – Славка даже не пытался сопротивляться.
А Туманов мог ударить его кулаком в любой момент. Он замахнулся правой рукой, но Родион уже готовился остановить его. Хотелось, конечно, услышать, что говорит Славка в неформальной, так сказать, обстановке, но кулаком в лицо – это слишком, участковый обязан подобные действия пресекать.
– Да что ж это такое делается? – Зина схватила Туманова за плечо, но тот оттолкнул ее, и она врезалась спиной в почтовый ящик на заборе.
– Гражданин! – Родион поймал Туманова за руку, с силой сжал запястье.
– Ты на кого тут пасть открыл! – взъярился тот и, отпустив Славика, вырвал руку из захвата. – Ты чего тут, быдло! – в бешенстве рыкнул он, поворачиваясь к Родиону, и попытался схватить его за грудки.
Родион поймал обе руки, чуть отступил назад, сдергивая противника с точки равновесия, и резко шагнул вперед, заставляя выгнуться в спине. Туманов и не хотел, но прогнулся, и тогда Родион ударил его по ногам. На землю противник ложился с заломленной за спиной рукой.
– Спокойно, гражданин, спокойно! Капитан полиции Фомин!
– А сразу сказать не мог, что из полиции? – прохрипел в бессилии Туманов.
Мощный он мужик, тренированный, но Родион во время службы в полиции технике рукопашного боя учился, что называется, настоящим образом.
– Сказал.
– А я успокоился, – примирительным тоном проговорил Туманов.
– Очень хорошо.
Фомин отпустил мужчину, встал в готовности отразить нападение. Поднялся и Туманов.
– У меня тут собаку зарубили, – отряхиваясь, сказал он. Мужчина действительно успокоился, даже на Славика не бросался.
– Чем зарубили?.. – спросил Родион. И тут же пояснил: – Стенькин шашку свою на мотоцикл обменял. Еще в мае.
– На движок, – уточнил парень. – С Патрикеем поменялся.
– Когда собаку зарубили, в какое время?
– Двенадцати еще не было… А может, и было, – пожал плечами Туманов.
Родион поморщился, перегаром несло и от него, и от Славика.
– А ты, Стенькин, когда домой вернулся?
– Да в третьем часу… – ответила за него сестра. – Ленька с ним был и Тонька.
– С Ленькой я сам поговорю, – сказал Родион.
– Да не трогал я никакую собаку! – мотнул головой Славик.
– Разберемся.
– Давай, капитан, ты тут разбирайся, а я поеду, – разминая пострадавшую руку, сказал Туманов.
Родион взял Славика за плечо, протолкнул его за калитку, и Зине дал знать, что пора уходить. А у Туманова спросил:
– Зачем ехать? Тут недалеко, пять минут ходьбы.
– Куда не далеко? – не понял тот.
– До участка. Протокольчик составим, пальчики откатаем, – усмехнулся Родион.
Опорный пункт действительно находился рядом, а вот отпечатки пальцев снять возможности нет. В район нужно ехать, краску для дактилоскопии брать, да и еще много чего нужно.
– Зачем пальчики? – нахмурился Туманов.
– Для порядка. Чтобы порядок в станице был, чтобы люди друг на друга не кидались. Если они люди, а не собаки.
– Да понял я все, начальник, – повеселел Туманов. – Больше не буду, зуб даю!
– Ну хорошо, поезжай пока.
– А почему пока?
– А вдруг Стенькин заявление напишет? Придется принимать меры.
– Ну ты совсем суровый, начальник! – усмехнулся Туманов.
– Это не я, это закон суров. А насчет собаки будем разбираться. И без вашей помощи, гражданин…
– Туманов.
– Где труп собаки?
– Лежит пока, закапывать будем.
– Повремените. Я через час подъеду, посмотрю.
Родион узнал, как и куда ехать, еще раз переговорил со Стенькиным, с ним отправился к его дружку.
Ленька подтвердил, что первую половину ночи Славик провел с ним – за столом, в компании с двумя девушками. Но, возможно, парень выгораживал своего друга или даже самого себя, если к дому Туманова они ходили всей компанией. Родион не поленился, поговорил с жильцами соседнего с Ленькиным дома, нет, компания особо не шумела, выпивали во дворе, за столом, все время слышны были голоса, пока не подъехали родители чьей-то девушки, не забрали ее домой. Тогда шум и прекратился – в районе двух часов ночи.
Дом Туманова стоял за станицей, в трех-четырех километрах от околицы – в чистом поле, в окружении высоких, но еще молодых тополей. Высокий цоколь, два этажа, мансарда, вокруг дома кирпичный забор сплошной стеной, массивные ворота – только тараном вышибать. Настоящая «кулацкая» усадьба, мой дом – моя крепость.
Хорошо укатанный, щедро посыпанный крупным щебнем проселок тянулся к самому дому и закольцовывался вокруг него. За дорогой перед воротами сидел худой костлявый мужчина с черным от загара лицом. Глядя на него, у Родиона возникло желание достать из кармана платок и подать ему: вдруг он сейчас чахоточно закашляет кровью.