На прилавок легли сигареты. Одну сторону пачки целиком закрывала белая наклейка с крупной надписью «ТАБАК УБИВАЕТ».

– Ого! – воскликнул Гусев. – Началось. Как ты там сидишь, бедняга, к тебе же все пачки на витрине этой стороной повернуты…

– Ужас, – согласился продавец. – До костей пробирает. Брошу курить на фиг. Хорошо еще, на водке не догадались какую-нибудь пакость написать.

Гусев сочувственно кивнул, расплатился, положил сигареты в карман и обернулся к Валюшку. Выражение лица у Гусева оказалось неожиданно злое.

– Не озирайся так по сторонам, ты, рейнджер недоделанный… – прошипел он. – Витрина не хуже зеркала, все отлично видно.

– Виноват, – пробормотал Валюшок.

– Запомни на будущее. Тебя из-за этого мотания головой могут принять за моего охранника, причем за хорошего охранника, потому что ты на телохранителя не похож. А нам это надо?.. Ты не осматривай пространство хозяйским глазом, а живи в нем. Мы не патрулируем территорию, мы просто идем сквозь нее.

– Понял.

– Молодец. Пошли.

Чисто выскобленные ступеньки вели под Новый Арбат, на ту сторону. Под землей, у стеклянных дверей перехода, стоял небольшой столик, заваленный плюшками и напитками. Возле столика двое милиционеров, добродушно посмеиваясь, копались в товаре. Продавец широко улыбался.

У противоположной стены очень кстати обнаружилась урна. Гусев тут же к ней пристроился и начал распечатывать сигареты. Пачка ему досталась строптивая, и обертка улетела в мусор не раньше, чем нагрузившиеся провиантом милиционеры отошли от столика. Гусев отловил их уже на ступеньках.

– Сдается мне, сержант, что этот продавец тебя подставить решил, – ласково сказал он на ухо одному из них.

Сержант оглянулся, подпрыгнул и уронил ватрушку. Его напарник ощутимо переменился в лице. Потому что Гусев слегка распахнул куртку, и на груди его ярко переливался всеми цветами радуги голографический значок АСБ.

– А в чем дело? – поинтересовался сержант.

– А в том дело, сынок, что этот тип меня отлично знает. И он видел, что я рядом. Но все-таки позволил тебе уйти, не заплатив.

– Да я платил! – возмутился сержант, рассовывая по карманам банки с водой. – У меня свидетели есть. Какого черта! За кого ты меня держишь?!

– Я тебя держу за молокососа, который здесь ходит не больше недели. Иначе я бы тебя помнил. Кстати, вымогатели доморощенные, ну-ка, документики… Леха, продавец удрать пытается. Останови.

Валюшок сбежал по ступенькам вниз и ухватил лоточника за шиворот. Милиционеры, наливаясь кровью, вытащили документы.

– Та-ак… Сержант Логинов. Младший сержант Козырев. – Гусев снял с пояса трансивер. – Центральное! Это Гусев. Ну-ка, проверь мне двух юных блюстителей закона… – он продиктовал фамилии, звания и номера.

– Жду. Та-ак… Ну, их счастье, – он спрятал рацию, вернул милиционерам документы, вытащил блокнот и что-то записал. – Итак, молодые люди, простить вас на первый раз или будете права качать?

Сержант затравленно смотрел на лоточника, которого Валюшок развернул лицом к событиям. Лоточник нагло ухмылялся.

Напарник сержанта вдруг переместился на шаг, заслоняя Гусева от прохожих. Гусев с неподдельным интересом огляделся по сторонам. Валюшок, напротив, встревоженно сунул руку за пазуху.

– Неудобно, – объяснил милиционер. – Люди смотрят.

– А денежки не платить – удобно?

– У нас с собой не было денег, – выдавил сержант. – Мы собирались заплатить позже.

– Значит, так, молодые люди. Или платите, или возвращаете товар. За это, – Гусев ткнул носком ботинка ватрушку под ногами, – с вас тоже причитается. И учтите – вы уже в картотеке. Официальное предупреждение за вымогательство.

Сержант опять посмотрел на лоточника. Тот опустил глаза.

– Как же вам не стыдно, а, ребята? – спросил Гусев. – Это же надо – с какого позорного эпизода службу начинаете! А люди, простые добрые люди, перед которыми вам так неудобно, они же надеются на вас. Думают, вы их защищать будете, помогать им… А вы их вместо этого обираете.

– Да он сам нам в руки сунул! – прошептал сержант. – Он познакомиться хотел, решил сделать подарок…

– А вот этой версии я вообще не слышал, – отрезал Гусев. – Потому что она еще страшнее.

– Да ты спроси его!

– Нет проблем, – Гусев спустился к лоточнику. Милиционеры пошли следом, в их глазах читалось откровенное желание дать выбраковщику по голове и нарисовать потом в отчете самооборону. Они действительно были совсем молодые и еще очень неопытные. От новой ошибки их удерживала только рука у Валюшка за пазухой и его прищуренный взгляд.

– Здорово, провокатор, – сказал Гусев лоточнику.

– Здорово, гестаповец, – весело ответил тот.

– Ну, рассказывай, как дело было.

– Да как всегда бывает. Подошли типа познакомиться. Ну, туда-сюда, потом говорят – мы возьмем? Я говорю – берите. Вот и все.

– Скотина! – беспомощно взвыл сержант. – Да я тебя… Врет он все, гнида мелкая! У меня свидетель есть!

– Леха, отпусти человека, – скомандовал Гусев. – Пускай торгует. Ну вот что, детишки. Либо вы делаете, как я сказал, и остаетесь дальше служить с первым и последним официальным предупреждением. Из центра вас, конечно, погонят, будете какое-нибудь Ново-Ебенёво окучивать… Либо вы пытаетесь что-то мне доказать. Тогда я вам прямо сейчас зачитаю «птичку», вызову труповозку, и дальше вы беседуете уже не с добрым выбраковщиком, а с очень свирепым дознавателем. Пять минут психотропного допроса, и вся правда налицо. Что скажете?

На ступенях раздался слоновий топот, и между Гусевым и приунывшими милиционерами вклинился еще один сержант, только пожилой, усатый и грузный.

– А-а! – обрадовался Гусев. – Так это твои гаврики?

Пожилой одним взглядом охватил место происшествия и поставил диагноз.

– ………! – сказал он. – На минуту оставить нельзя! Посрать отойти невозможно! Сразу же………!

– Безусловно, – поддержал его Гусев. – Редкостные балбесы. Тут, понимаешь, одно из двух. Либо взятка, либо рэкет. Я, конечно, рэкет нарисовал. Зафиксировано предупреждение. А они ломаются и хотят к дознавателю.

– …! – сообщил молодым пожилой.

– В общем, ты их забираешь и учишь жизни. А я иду своей дорогой. Так?

– Я их так научу!.. – вполголоса заорал пожилой. – Да вы же меня, уроды, просто………!

Судя по виду пожилого, расстроен он был донельзя. Не столько взбешен, сколько именно расстроен. Действительно, ситуация дичайшая – он ненадолго оставил подчиненных, и за это время они его макнули в дерьмо по самую кокарду.

– Ерунда, ты-то отмажешься, – утешил его Гусев.

– Как бы не так! – отмахнулся пожилой. – Мне теперь… У-у….!

– Ну, мы пошли, – сказал Гусев. – Всего наилучшего.

Валюшок прощаться не стал, только руку из-за пазухи вытащил.

Лоточнику Гусев сунул под нос кулак.

– А чего я неправильно сделал?! – возмутился тот.

– Это так, для профилактики. Я же не слышал, о чем у вас был разговор. Может, ты их сам подтолкнул.

Лоточник закатил глаза, воздел руки к небу и длинно выматерился, не хуже пожилого сержанта. Из тирады следовало, что он еще не окончательно сошел с ума и скорее готов согласиться на опасный для жизни нетрадиционный секс, нежели дать взятку официальному лицу – как в процессе отправления указанным лицом должностных обязанностей, так и при иных обстоятельствах.

– И все-таки следи за собой, будь осторожен, – напомнил ему Гусев, удаляясь в переход. – Знаю я твою натуру гнилую.

Лоточник проводил его неприличным жестом.

Милиционеры уже скрылись, так и не вернув награбленное. Вместо них на ступенях появилась дородная некрасивая мусорщица в оранжевой куртке. Она подняла оброненную молодым сержантом ватрушку и задумчиво оглядела ее со всех сторон.

– Да выбрось! – крикнул ей лоточник. – Иди сюда, я тебе пирожок дам… Так уж и быть, с мясом.

– А почему рэкет – не так страшно, как взятка? – спросил Валюшок, когда они с Гусевым поднялись на другую сторону Нового Арбата и неспешным шагом двинулись вдоль зеркальных стен почтамта.