- Опять старые трюки - меняешь тему разговора. Я хочу знать, как ты намерен завладеть грузовиком.
- А я хочу выяснить, что известно этому молодому человеку об озере Рудольф такого, чего не знаю я. Успокойся. Мери.- Он снова повернулся ко мне.- Вы понимаете, что никто не знаком с этой местностью так. как я?
- Понимаю, сэр.
Он кивнул, хмуро посасывая трубку.
- Я. наверное, побывал везде, куда забирался мой отец.- он снова смотрел на меня.- В вашем письме вы дали понять, что дело как-то связано с его книгой. Вы читали "Путешествие через Чалби к озеру Рудольф"?
- В оригинале - нет. только в переводе.- И я рассказал ему про то, как ко мне попал машинописный экземпляр.- Думаю, моего дядю мучила совесть, потому что он не смог ничего сделать с этой книгой. Похоже, он отыскал ее в кипе заброшенных рукописей, когда взял дело в свои руки после смерти моих родителей. Он говорил. что сохранил рукопись только из-за карты и еще потому, что в самой книге было вложено несколько страниц, написанных от руки.
- Почерком моего отца?
- Я так предполагаю. По крайней мере, все это было написано на африкаанс. Я сверил с переводом. Неподшитые страницы наверняка вошли в него.
- И вы привезли его с собой.
- Да, и карту тоже. Ксерокопии, разумеется.
- Мне всегда казалось, что в книге должна быть карта, но. возможно, в те времена в Питермарицбурге не было гравера, или они не смогли изготовить печатную форму. На карте отмечен его маршрут?
Я, как мог. описал ему карту, и он весело сказал:
- Все это есть в тексте. Если знаешь эту страну, можно идти по ней и без карты.
- Но расположение наскальных рисунков без карты не установишь,возразил я.- И старые пустоши, где он нашел черепки.
- Наскальные рисунки? - Ван Делден уставился на меня.- В книге ни словом не упоминается о черепках и наскальных рисунках.
Он извлек трубку изо рта, несколько мгновений изучал ее, потом снова сунул в зубы и медленно покачал головой.
- Боюсь, это не моя епархия,- сказал он.- В любом случае вряд ли сейчас подходящее время...
Он не был археологом. Древнейшее поселение ничего для него не значило в сравнении с резней диких животных в Серенгети и даже в сравнении с подвешенной на дереве петлей, отмечавшей место гибели какой-то винторогой антилопы.
- Порр я, конечно, знаю.- тихо сказал он. словно стараясь смягчить мое разочарование.- Если смотреть с островов Лойангалани и Эль-Моло, гора торчит над ровным и изогнутым восточным берегом озера как пирамида в пустыне. А если ветер позволит вам перебраться на Южный остров, то оттуда сходство с египетской пирамидой еще заметнее. Конечно, гора намного выше за три тысячи футов.
- Вы когда-нибудь поднимались на нее? Он покачал головой.
- Нет. обошел вокруг вдоль берега по маршруту, что проходит в глубине суши. Но на их острых красных скалах нет никакой жизни. Кто-то описал их как один из самых разоренных памятников природы. Гора, которую разнесло на куски. Кажется, это были слова Хиллаби.- Он передал пустую кружку Мтоме, чтобы тот снова наполнил ее.- Мне кажется странным, что эти сведения были вписаны в книгу только тогда, когда отец захотел опубликовать ее по-английски. Там нет никакого объяснительного письма?
- Наверное, сначала оно было.- ответил я.- Но когда материалы передали мне, там оставались только оригинал книги, карта и перевод.
- Очень странно,- пробормотал он.- Отец был африканером. Он жил по закону библии и своего ружья. Великий охотник и чертовски фанатичный человек. Трудно поверить, что он стал бы добиваться публикации в Англии, да еще включать в книгу подробности, которые утаил в оригинале на африкаанс.
- Разве он никогда не говорил с вами об этом? Ван Делден покачал головой.
- Не припоминаю. Но ведь он умер незадолго до того, как мне исполнилось восемнадцать. Он страдал малярией и был тяжело ранен слоном, которого не сумел уложить с первого выстрела.- Он взглянул на меня.- Вы говорите, дополнительный материал был вписан от руки на африкаанс?
Когда я сообщил ему, что почерк был крупный и угловатый, он кивнул.
- Возможно, это рука моей матери. Он мало что оставил ей на жизнь, и публикация в Англии не могла бы ей повредить.
Больше ван Делден ничего не сказал. Он сидел. пил чай, погрузившись в раздумье. Потом вздохнул:
- Теперь уже никто не увидит его находок. Весь тот район закрыт.- Он поставил кружку и взглянул на часы.- Вам пора идти, если хотите поспеть к ленчу.
Может быть, когда все это кончится и жизнь вернется на круги своя...Тут он рассмеялся и пожал плечами.- Когда я возвращусь на Ла-Диг. пришлите мне перевод. А лучше приезжайте навестить меня. Животных там нет, но птицы занятные. К рассвету я рассчитываю добраться до озера Ндоло.
Он проводил нас до ручья. Скалистая гора на краю равнины была едва видна. Она мерцала в знойном мареве.
- Запомните: если на выходе с территории усадьбы вас заметят, если окликнет кто-нибудь из солдат, не приходите. И для ваших соседей по комнате надо придумать убедительное объяснение вашему отсутствию.- Он взглянул на небо.- Лучше захватите непромокаемую одежду, скоро опять польет. Будь осторожна, То-то,- добавил он, потрепав дочь по плечу.
- Ndio, Тембо.- Она засмеялась, как мне показалось, от радостного волнения.
Ван Делден повернулся и помахал рукой.
- Значит, встречаемся около двух часов ночи. И он легкой походкой зашагал по люгге. На нас он не оглянулся.
Я валялся на койке, но не мог уснуть из-за шума: делегаты болтали и спорили, возобновляя старые знакомства, завязывая новые.
В начале пятого над усадьбой низко пролетел легкий самолетик, а спустя полчаса министр уже фотографировался рука об руку с председателем конференции, сэром Эдмундом Уиллоби-Блэйром. Рядом с огромным белокурым председателем Кимани казался совсем крошечным, но нехватку роста он восполнял энергией; движения его были проворны и полны жизни, на широкой и плоской физиономии то и дело вспыхивала веселая улыбка.
Пока длилась эта сцена, солнечный свет померк, утонув в урагане, который громыхал вокруг нас больше часа. Когда дождь наконец перестал, наступил вечер, и мы захлюпали по грязи на ужин.
