На той же сцене стоял и давно забытый Жорик Полянский с золотой медалью, оплаченной работой многих репетиторов. Рэм намеренно встал рядом с ним, чтобы все видели, что ученики из физкультурного класса ничуть не хуже ботаников. Полянскому пришлось подвинуться. Тот не подал виду, насколько ему неприятно такое соседство, и продолжал лучезарно улыбаться для фотографий. Но Рэм отчетливо слышал скрип зубов бывшего соперника.

Выпускной был наполнен и радостью, и грустью одновременно. Было жалко прощаться с учителями и ставшим родным классом. Но впереди была новая жизнь в Академии. По результатам экзаменов Рэм имел достаточно баллов, чтобы пройти на летное отделение, и ему уже снились космические полеты.

Выпускной был единым для всех классов и проводился, согласно традиции, в этой же школе. Все было красиво, вкусно и весело. В конце вечера Рэм даже посмел пригласить на танец Берту. На его удивление, она согласилась. Он решительно не знал, о чем говорят с девочками, но Берта была не из молчаливых.

– Куда будешь поступать? – поинтересовалась она.

– На летный факультет. В смысле, на Факультет летной эксплуатации космических аппаратов.

– Ой, это так сложно!

– Я хотел на военный летный. Но там, к сожалению, берут только абсолютно здоровых людей. А у меня эти фиксаторы в спине после аварии…

– Они тебе разве мешают?

– Совсем нет! Но чиновники уперлись – нельзя и все. Но плевать, на простой летный я запросто пройду. У меня много баллов за экзамены, – с гордостью ответил Рэм.

– А я в наземные службы на диспетчера поступаю. Ты молодец! Так подготовиться без репетиторов и курсов!

– Я просто не трачу время на соцрейтинг.

– Да, я знаю. Заходила как-то к тебе на страничку в «Токере», там вообще пусто! Почему, Рэм? Ты же сын самого Миронова! Запости ты пару фоток с родителями, твой рейтинг подскочил бы выше всех в школе.

– Знаешь, не хочу поднимать свой виртуальный рейтинг за счет других. Да и вообще мне кажется все это каким-то бредом: выставлять фотографии полдня, лайкать, писать комментарии… А уж выставлять на всеобщее обозрение свою боль вообще странно.

– Глупости, все так делают. Ты лайкнешь мою фотку, я твою, и мы оба в профите, что тут плохого? Никто не запрещает тебе быть самим собой и жить своей жизнью, не вспоминая о прошлом. Но ты Миронов, хочешь ты этого или нет. Так что смирись уже и поднимайся по всеобщей лестнице успеха.

– Хорошо, – улыбнулся ей Рэм. – Я так и сделаю. Когда поступлю на летное, сразу же выставлю фотографию – смотрите все, я сын знаменитого Миронова и тоже учусь на летном факультете!

– Обещаешь?

– Обещаю! – медленный танец закончился, но Рэм чувствовал, что скоро все его мечты вот-вот сбудутся.

Первая мечта сбылась уже через неделю – тетя Шура купила тур в космос в честь окончания школы. Поездка предстояла в пределах Солнечной системы, но Рэму было все равно: он никогда не летал так далеко от Земли. И всю неделю он, не отрываясь, смотрел в панорамные иллюминаторы звездолета: вот давно всем знакомый Марс, вот величественный Юпитер, вот поразительные кольца Сатурна, вот голубоватая гладь Нептуна. А вокруг – звезды, звезды, звезды. Единственное, о чем теперь мечтал Рэм – сидеть в кресле пилота этого корабля. Впрочем, эта мечта тоже должна была скоро сбыться.

Он еще не знал, насколько непредсказуемой может быть жизнь. В день зачисления в Академию Исследования Космоса своего имени в списках студентов Рэм не увидел.

Легкий космический челнок типа «Дрэгонфлай 2500» показывал в небе невероятные фигуры высшего пилотажа. Неудивительно – за штурвалом находился Рэм. Он был единственным представителем своего факультета на этой тренировке. Все остальные ребята учились на Факультете летной эксплуатации космических аппаратов, куда не смог поступить Рэм.

Сейчас на тренировке все было по-настоящему: полностью ручное управление в челноке, множество препятствий на летном поле, запрет на использование искусственного интеллекта. Хочешь пройти тест – используй только личные качества и способности.

Рэм отключил даже подсказки бортового компьютера. Сейчас его вмешательство только сбивало бы с мысли. На панели осталась лишь карта трека. Мозг обрабатывал информацию с невероятной скоростью, на грани восприятия действительности. Рэм иногда даже не осознавал собственных решений, полагаясь на подсознание. И это приводило к впечатляющим результатам. Его соперники покидали тренировочное поле один за другим, «условно прекратив жизнедеятельность в условно разбитых аппаратах».

Наконец, он остался на поле последним. «Метеориты» в небе ускорились, «снаряды» с земли стали бить чаще, но Рэм не только успевал уворачиваться, но и расстреливал враждебные объекты в ответ. Не всегда удачно, но для новичка – небывалый результат. Наконец, высокий темп упражнения дал о себе знать: парень начал делать мелкие ошибки, и через несколько минут его все-таки «условно сбили».

Он вышел из переходника на площадку, где уже собрались раздосадованные первокурсники. На Рэма смотрели как с восхищением, так и с неприязнью. Особенно Полянский, считающийся лучшим учеником на потоке.

Перед студентами прохаживался тренер по летному мастерству Хромин Степан Павлович. Не смотря на шестидесятилетний возраст и мощное грузное тело, он двигался довольно энергично, сверля пронзительным взглядом притихших ребят.

– А объясните-ка мне, господа курсанты, – язвительным скрипучим голосом говорил он, – почему последним на летном поле остался какой-то неизвестный мне ученик-первокурсник с факультета стюардов? Поправьте-ка меня, если я вдруг ошибаюсь, но у них вообще не преподается летное мастерство! Их знакомят с челноками-стрекозой лишь факультативно, в рамках предполагаемой эвакуации с кораблей. У каждого же из вас отработанного летного времени в разы больше, чем у этого непонятного мне существа. Как тебя там? – резко обернулся он к Рэму, как раз вставшему в строй.

– Миронов! – хрипло выкрикнул тот, все еще отходя от ускоренного режима полета.

– И где же вы, господин Миронов, так хорошо научились управлять челноком, что в легкую сделали лучших курсантов Факультета летной эксплуатации космических аппаратов?

– Так на факультативах и научился, – пожал плечами Рэм. – Нас иногда пускают полетать полчасика, если успеваем закончить программу раньше.

– Полчасика раз в неделю? И что, этого достаточно для вот такого? – тренер выразительно указал на летное поле, где еще дымились условные мишени.

– Я… Я не знаю. Мне кажется, это очень просто, – Рэм усмехнулся про себя, увидев, как перекосило Полянского.

– Мы редко летаем без автоматики, – робко высказался кто-то из середины строя.

– Зачем нам полное ручное управление? – поддержали его. – Ведь в реальной жизни таких ситуаций не бывает. Мы не военные летчики…

– Это кто там такой умный? – взвился Хромин. – Авдеенко, Туров, два дополнительных часа после занятий! Вопросы есть? – он грозно посмотрел на возмущенных парней, но те промолчали. – Да, вы не военные, стрелять по живым мишеням никто вас и не учит. Но вы будете управлять звездолетами в глубоком космосе. И если отклоняющее силовое поля корабля будет неисправно, а на вашем пути случайно попадется астероид, вы должны уметь его сбить!

Курсанты хмуро переглянулись. Все знали, что отклоняющее поле звездолетов редко отказывает, да и радары работают. Но все же случаи столкновения с космическими телами редко, но случались. А уж сбои электроники при этом – обычное дело. Тренер прав – в космосе надо быть готовыми ко всему.

– Так что весь следующий семестр будем отрабатывать полеты с препятствиями именно на ручном правлении, – продолжил Хромин. – Привыкли полагаться на электронику! Компьютерное поколение! – он еще долго бушевал перед притихшими студентами. – Единственный, кого я полностью освобождаю от летных занятий – господин Миронов. А сейчас все вон!