А теперь неожиданно узнавала эти неулыбчивые губы, с щемящей нежностью прихватывающие ее. Щетинистые скулы, трущиеся о ее нежную кожу, оставляющие зудящие полосы. Дрожала от близости, боясь ее и желая одновременно.

Интимность положения тревожила, а голодный напор Эмира лишал сил сопротивляться. Наверное, Ясмин тоже по этому скучала, только не помнила как. И может, не помнила, с кем?

Она была уверена в своей непоколебимой верности Кадиру. Но вот ее обнимает Эмир, и сердце замирает от восторга, Ясмин подставляет губы, зная, как ее накроет блаженством. Она доверчиво закрывает глаза, окунаясь в запах мужчины, уверенная, что он не причинит ей боли, не сможет.

Её сердце доверяет этому мужчине. Её губы помнят поцелуи Эмира. И только память не понимает, как связать свою любовь к Кадиру с тягой к Эмиру.

Ясмин не ответила ни да, ни нет. А Эмир взял ее за руку и потащил вниз, на кухню, где тётушка Зифа распоряжалась насчет обеда.

– Что вы сделали с Лейсан?

Эмир брал неожиданностью, и тётя раскололась. Ясмин не успела ни моргнуть, ни предостеречь. А Эмира несло. Он хотел знать правду, хотел вывести всех на чистую воду.

Ясмин не нужна была правда, за ней неминуемо последовала бы расплата, причем не с виновными, а с ней же.

Поэтому Эмир обязан был молчать. Но как?

– Присядь, сынок. Я думаю, тебе стоит узнать одну важную тайну…

То, что в тот вечер от тётушки Зифы услышали Эмир и Ясмин, поразило в самое сердце.

– Ты первый наследник Киликов, – заключила тётя, завершив рассказ о родстве Эмира с господином Чинаром. – И сейчас, когда Кадир отошел от бизнеса, а Ахмет, наоборот, проявляет активность, наш хозяин наиболее склонен защититься от въедливых родственничков.

Когда-нибудь Кадир придет в себя и захочет вернуться в бизнес, но если им завладеет Ахмет с сыновьями, то от наследства ничего не останется.

– Я думаю, сейчас самое время воспользоваться своим правом рождения и войти в семью, – произнесла Зифа. – Не скандалить, не воевать, а помочь, поддержать. Твой отец сейчас нуждается в этом.

– Но госпожа меня близко к особняку не подпустит, – сомневался Эмир, не выпуская из рук пальцы Ясмин.

– Госпожа пыталась убить господина Хакана, второго наследника после Кадира. Если об этом станет известно…

Зифа не договорила, но, исходя из алчности Ахмета и его сына Хакана, все еще рассчитывающих вернуть себе наследство, додумать было просто.

– Но этот аргумент мы оставим на крайний случай, если вскроется личность Лейсан. Вот тогда она станет свидетелем, и мы отвлечем всех злодеяниями Азры. А пока придержим этот секрет. Сначала огласим более важный. Ты – Килик. Ты – первенец. Пора занять свое место в этом доме.

Ясмин была удивлена и рада творящимся переменам. Эмир согласился хранить ее тайну, Азру хватил удар оттого, что ее сына Кадира подвинули в праве первого наследника. Расстановка сил резко менялась, а Ясмин практически была зрителем свершающейся мести над хозяйкой особняка.

Интересно, как поступит Эсма? Переключится на нового наследника Эмира или продолжит добиваться Кадира, зная, что он станет на побегушках старшего брата?

– Айша, слышу, тётушка с Эмиром вернулись. Ты пока побудь с малышом, а я узнаю, как воспринял новость господин Чинар. Хорошо?

Сестра отвлеклась, рассеянным взглядом скользя по фигуре Ясмин, но кивнула и снова сосредоточилась на ребенке.

Ясмин вышла из детской и постучала в дверь напротив, в ту, где должен поселиться Эмир.

– Все будет по-нашему, – успокоила ее тётушка. – Господин Чинар настроен серьезно принять помощь Эмира.

– А Кадир? – жадно выспрашивала Ясмин.

– Он подчинится. Пока жив отец, последнее слово за ним.

Ясмин кивнула, провожая тетю до двери, но как только та спустилась, девушка тут же вернулась в комнату Эмира.

– Я хочу понять, почему я тебя помню.

Эмир не улыбался. Ясмин помнила, что он вообще никогда не улыбается. Он отошел к окну, потом повернулся к ней и спросил:

– Теперь я стану господином этого дома. Ты все еще будешь бегать за Кадиром, который даже не помнит тебя, или согласишься стать моей?

– Кем я стану? Любовницей? Нет. Я помню, что Кадир обещал жениться на мне. Пусть выполнит обещание.

Эмир усмехнулся.

– Ты хотела вспомнить меня? Я помогу.

В два широких шага Эмир снова оказался возле Ясмин. Она вздрогнула, когда его широкие ладони легли ей на плечи. Она почти ждала, когда он наклонится к ней и будет терзать ее губы поцелуем. Она хотела этого.

Но Эмир медлил:

– Ты не помнишь, что Кадир забрал свое обещание? Не помнишь, как почти забрал твою жизнь… Он сделал предложение другой сразу после разрыва вашей помолвки.

Ясмин отклонилась от Эмира.

– Нет. Неправда!

– Ты просто не хочешь знать правду, так? Не хочешь вспоминать, забывая все плохое. Но еще ты забыла, что я спас твою жизнь, что я сделал тебе предложение, что я готов был бросить все ради тебя… Ты не помнишь этого?

Ясмин только покачала головой. Она не помнила. В ее памяти было еще много провалов, через которые она перекинула хлипкие мостки, чтобы хоть как-то связать свои воспоминания.

– Если ты забыла меня, значит, я был злом похлеще Кадира?

Этого Ясмин не знала.

– Я не совсем забыла тебя, – осторожно начала она. – Я помню твои поцелуи. Не знаю почему, но помню. И твой запах. Будто мы были близки и все это мне уже знакомо.

– Хорошо. Тогда будем восстанавливать твою память с момента, который ты помнишь.

А дальше случилось то, за чем она возвращалась в комнату мужчины. Это потом она доберется до Кадира, и может, быть вспомнит о его предательстве, а пока ей очень хотелось закрепить в памяти ощущения от близости с этим мужчиной.

Почему ей так спокойно и уютно рядом с ним? Почему она расслабляется и доверяет его рукам? Зачем так податливо раскрывает губы, сливаясь с ним еще ближе?

Может, Эмир и в самом деле был добр к ней, но что-то помешало сделать ей правильный выбор? Или Эмир встал между ней и Кадиром, оттого она стерла его из памяти?

В эту же секунду перед глазами словно включился диафильм, в котором прокрутили короткое воспоминание, как Кадир швыряет на кровать фотографию. Лейсан помнит его рассерженное, злое лицо. Помнит последние слова, после которых она уйдет навсегда и больше не увидит своего любимого. А сейчас она поднимает карточку, оттирает слезы и видит себя в объятиях Эмира!

Ясмин распахнула глаза и со всей силы оттолкнула мужчину:

– Ты! Это ты встал между мной и Кадиром! Я вспомнила. Та фотография, где ты целовал меня.

Ясмин с остервенением стирала след поцелуя со своих губ. Она же снова чуть не попалась в ту же ловушку!

– Не смей больше подходить ко мне, – прошипела она. – Не смей говорить свои лживые слова. Я тебе не верю!

Эмир стоял, пораженный ее реакцией, и не понимал ее до конца.

– Ты забываешь, что я могу рассказать всем, кто ты.

– Тетя заплатила тебе за молчание.

– А ты – нет.

Вот оно, истинное лицо злодея. Есть ли в этом доме хоть кто-то, кто не желал воткнуть нож ей в спину?

Приступ матери прошел, но она не смирилась с решением отца. Кадир и сам не понимал, готов ли он принять такое решение и простить отца за ошибку молодости.

– Я не буду говорить это при своем брате, – сказал ему отец, когда они остались в кабинете одни. – Но наличие только одного сына и наследника порождает нездоровое соперничество между нашими семьями. Ты отстранился от дел и не видишь, как бесчинствуют твои кузены. Не видишь, как направляет их своей рукой Ахмет. А я один! Я ничего не могу сделать своим голосом против трех!

Кадиру в тот момент стало стыдно, что он бросил отца в ответственный для фирмы период расширения. Ведь проект по опреснению и разведению красной рыбы предложил он. Мастерскую по ювелирной обработке жемчуга тоже создал он. Многие международные контракты вел он. И запрос на увеличение квоты внутри Османской империи подал он.