Сколько пар живет, не зная, что мысли одного из них навсегда принадлежат третьей стороне? Не подозревая, не замечая, не чувствуя. Есть ли благо в том, что она в отличие от многих других знает правду?

Что ей с этой правдой делать?

Денис вернулся за несколько минут до начала следующего блока выступлений. Заметив сидевшую в полупустом холле Лену, он удивленно нахмурился и, ускорившись, подошел ближе.

– Ты чего здесь, а не в зале? – спросил он чуть обеспокоенно.

Ее обдало повеявшей от него прохладой, а затем крепким до щипания в носу и горле запахом сигаретного дыма.

– Тебя ждала. – Лена легко пожала плечами, стараясь не думать о том, что он, кажется, все двадцать минут своего отсутствия без остановки курил.

Денис протянул ей стаканчик с кофе, сразу же предостерегая:

– Горячий еще, аккуратно. Я взял фильтр – «Кению», «Суматры» не было3.

– Спасибо. – Она улыбнулась. Когда они только познакомились, способность Дениса помнить всякие мелочи вроде ее любимого сорта кофе вызывала восхищение: то, как легко он проделывал подобное из раза в раз, влюбляло в себя.

– Я сейчас.

Сделав осторожный глоток, Лена наблюдала, как Денис идет к гардеробу. В его движениях, в том, как, поставив свой стакан на тумбу, он резко стянул пальто, как поспешно шел назад, считывалась нервирующая напряженность.

– Денис, все хорошо? – не утерпев, она обратилась к нему, понимая, что правды он ей не скажет.

– Более чем. Доклад прошел, теперь полдня только сидеть да слушать, – он шутил, но Лена чувствовала его внутреннюю издерганность. – Пойдем в зал?

Коснувшись ладонью ее спины, он как будто с трудом удерживался от того, чтобы физически подтолкнуть Лену вперед. Она двинулась с места; им действительно стоило поторопиться.

Внутри люди уже вовсю наполняли зал, на сцене еще занимались приготовлениями организаторы. Лена попыталась не слишком явно осмотреться по сторонам. Краем глаза она видела, что Денис, кажется, делает то же самое. Морозовой нигде не было.

Они заняли свои места. Лена, чувствуя себя сейчас немного спокойнее, чем полчаса назад, пила кофе и гадала, в какие мысли вновь погрузился Денис. Молчание причиняло дискомфорт.

– Когда у тебя следующий доклад? – нашла она наконец повод для разговора. – Завтра?

Он, словно до него с опозданием донеслись ее слова, с небольшой задержкой покачал головой.

– Нет, только в последний день. Завтра по программе несколько интересных спикеров в первой половине дня, потом можем прогуляться до моря.

– Да, звучит отлично.

Денис кивнул.

Появление на сцене ведущего избавило Лену от необходимости придумывать продолжение беседы.

На следующий день после обеда они действительно выбрались к морю. Прогулка с мужем вызвала у Лены смешанные чувства. Горько-тянущая печаль вместе с щемящим теплом давила в груди, когда, держась за руки, они брели по едва заснеженной гальке, вдыхая холодный морской воздух.

Они мало говорили, в основном обсуждали форум, прикидывали что из местных достопримечательностей стоит посетить. Общение не клеилось, спрятаться было некуда. Между ними вторые сутки мерцало беспокойство, Лена слабо представляла себе, как они проведут целых десять дней в таком настроении. Ни прошлой, ни этой ночью Денис к ней не прикоснулся.

Уже в последний день форума она поняла, что ждет его окончания с нетерпением. Она устала оглядываться по сторонам. Жить с ощущением чужого присутствия за спиной всего лишь из-за единожды промелькнувшей в толпе женщины.

Вчера Лена не нашла Морозовой ни среди выступающих, ни среди посетителей. Оставалось пережить сегодняшний день. Форум закончится, участники разъедутся по городам. Быть может та, чье гипотетическое появление так ее беспокоит, уже и вовсе не в Сочи.

Денис ушел за кулисы готовиться. Лена, увлекшись, слушала выступавшего непосредственно перед ним профессора МГУ, личность которого была ей знакома еще из учебников по уголовному праву. Когда на сцене появился Денис, она на мгновение залюбовалась, как будто видела его впервые в жизни.

Он умел захватить всеобщее внимание, когда по-настоящему этого хотел. Одна уверенная улыбка, остроумная шутка, короткий бархатный смешок – и люди уже не отвлекались на других. Устоять было сложно.

Ей когда-то выпала возможность ощутить всю силу его обаяния, направленного только на нее, и себе она готова была признаться, что ужасно скучает по тому времени. По многим причинам Денис все реже походил на себя прежнего, и в такие минуты, как эта, когда он вдруг загорался, контраст был до горечи очевиден.

Ближе к концу его выступления она из любопытства окинула аудиторию взглядом. Заинтересованность на лицах присутствующих была ожидаемой, но все-таки приятной. Лена почти отвернулась к сцене, когда что-то, мелькнувшее на периферии взгляда, заставило ее присмотреться.

В последнем ряду, там, где еще недавно пустовало одно из кресел, теперь сидела Катерина Морозова. Она слушала Дениса с бесстрастным выражением лица, однако совершенно точно слушала внимательно, не отвлекаясь, не демонстрируя несогласия или неприязни. Ни единожды не посмотрев в сторону, сохраняя полную неподвижность.

На сцене ведущий объявил следующего докладчика, Лена, старательно глядя только перед собой, скоро почувствовала, что рядом сел вернувшийся из-за кулис Денис.

– Ну как? – спросил он, не скрывая довольства в голосе.

Удивившись его внезапно хорошему настроению, она обернулась к нему. Денис и правда казался воодушевленным.

Успехом ли или присутствием Морозовой в зале?

– Еще лучше, чем в первый день, – ответила Лена искренне и сообразила на лице легкую улыбку.

– Цель такая была у меня, – с совершенно серьезным тоном Денис заговорил, подражая Магистру Йоде.

Он в самом деле был доволен. В другой день Лена посмеялась бы, зеркально отразив его скрытое веселье, но занявшие все ее внимание сомнения было не так легко развеять. Едва Денис отвлекся на завибрировавший телефон, она бросила короткий взгляд на задние ряды и почувствовала, как скованное прежде тело расслабляется.

То самое кресло вновь пустовало.

Заметил ли Денис, что Морозова присутствовала в зале во время его доклада, Лена затруднялась судить. Он не озирался по сторонам, не демонстрировал ни капли той напряженности, что буквально сочилась из него сутки назад, и на протяжении следующих нескольких часов казался полностью заинтересованным в сменяющих друг друга спикерах. Иногда, склонившись к Лене, он шепотом комментировал положения докладов: чаще всего – саркастически, но, бывало, с одобрением.

Лена, сколько бы ни старалась сфокусироваться на льющихся через звуковые колонки речах, не могла уловить их сути. Она догадывалась, что на вопросы мужа отвечала крайне невпопад, но власть беспокойных рассуждений была сильнее ее попыток прийти в себя.

Поведение Морозовой было странным. Презрительная холодность не вызывала у Лены удивления или любопытства, скорее даже успокаивала; воспоминания о первой подобной встрече, случившейся больше года назад всегда уверяли ее в том, что Морозовой не нужен Денис, и в том, что он отлично об этом осведомлен. Однако сегодняшнее появление в зале лишь ради конкретного доклада тревожно не укладывалось в прежнюю схему.

Когда в позапрошлом году Дениса пригласили на шестидесятилетие одного из его бывших преподавателей и наставников – Александра Анатольевича Аверинцева, Лене уже было кое-что известно о Морозовой, но она упорно не хотела верить мелочам, ведущим к одной простой и в то же время совершенно не укладывающейся в голове правде: ее муж продолжает любить свою бывшую невесту.

Она сопротивлялась этой правде всеми силами, находила разумные объяснения, отказывалась верить предчувствиям и догадкам, ведь никакого фактического подтверждения им не существовало. Ровно до юбилея Аверинцева.