- Блять, Джонни, извиняй. Забыл, что ты… ну как бы тоже там, – первое удивление внезапностью ситуации, похоже, отпустило Евродина, и тот выдал свою неожиданную хитрую улыбку. – Че ты бесишься? Не льсти себе, ты в этой ситуации явно лишний. У вас же есть таблетки какие-то? Может, отдохнешь пару часиков?

- А может быть, ты съебешь нахуй и трахнешь привычно какого-нибудь визажиста? – где-то внутри Ви пиздануло словно ядерным взрывом, нечем стало дышать, глотку перехватило намертво, рот наполнился привкусом металла – видимо, рокербой только что прикусил их язык до крови. Он чувствовал, как их общее тело окатило дрожью, мышцы свело, кулаки сжались, и наемник отстраненно отметил, что судорога эта, оказывается, была следствием того, что Джонни сдерживал движения, заставлял себя закаменеть. В глазах потемнело, но Сильверхенд вынудил усилием их тело сделать один короткий вдох, а на выдохе выронил тяжелое, колючее, угловатое и явно неожиданное. – Он мой.

Где-то в пучине, под погребающим ураганом палящих эмоций, Ви пытался выбраться из странного владеющего им связывающего по рукам и ногам ужаса, мешающего думать и действовать. Он не мог ни сопротивляться накрывающей его волне, ни вернуть себе тело, ни додумать до конца ни единой мысли. Соло все еще болтался в полном недоумении касаемо ситуации, своих реакций и происходящего сейчас. Он ни хуя не понимал, кроме того, что, вероятно, произошло что-то кошмарное. Он сделал что-то страшное, неправильное. Непоправимое? Нахуя? Почему? Зачем? Ослепляющая чужая злость мешала ему понять.

- Сегодня я не в настроении для визажистов, – ухмыльнулся Керри подъебисто, а после пошло подмигнул рокербою подведенным глазом. – Я понимаю, что ты обнулился пятьдесят лет назад и мог подзабыть, но я тебе напомню: рабство отменили задолго даже до твоего рождения. То, что пацан таскает тебя в своем разъеме, не делает его твоей собственностью, чумба. Ви, вроде бы, был совсем не против, пока ты не психанул. Так что расслабься. Ты же у нас всегда был за свободу.

Кажется, в этот момент Джонни потерял ощущение палубы под ногами, а вот воздух вокруг наоборот сделался осязаемым, раскаленным, а Ви недоумевал, почему Евродин вообще беседует с этим воплощенным безумием, почему расслабленно улыбается, а не пытается отшатнуться? Неужели не чувствует разверзшейся прямо под ними жадной всепоглощающей темной бездны, исходящей радиоактивным пеплом и сумасшествием? Если бы у наемника был выбор – он предпочел бы, наверное, обнулиться, чем упасть в это голодное кошмарное марево.

- Он мой, – их общий сливающийся хриплый металлический голос сделался опасным, сухим. Чудовищным. Даже короткие слова выплевывались тяжело, словно Сильверхенд разучился говорить вовсе. Рокербой сделал шаг вперед, по направлению к Керу. Осколки как-то вкрадчиво хрустнули под тяжелыми байкерскими сапогами соло. И снова Джонни буквально через силу изверг из себя все ту же фразу. – Он мой. Ты, блять, меня слышал?

Где-то примерно в этот момент Ви окончательно уверился в том, что Евродин, наверное, ебанутый настолько же, насколько и Сильверхенд. До этого еще были сомнения. Но Керри не отступил перед угрожающе надвигающимся на него монстром, который был его другом, а только прищурился на секунду как-то задумчиво и подозрительно, а после наоборот склонился вперед, заглядывая в лицо рокербоя полностью охуевшим взглядом.

- Да ты, сука, мне гонишь!.. Это ты его так?.. – выдохнув, Кер неопределенно повел рукой, изобразив полукруг, описавший шею и ключицы их тела, а после потянулся, не глядя, к пачке и выдернул из нее сигарету. Прикурил, все еще не отводя глаз, окутался клубами белесого табачного дыма и привалился охуевше татуированным плечом к изуродованной обшивке. – Как, бля? И ты…

- Завали. Блять. Ебло, – Джонни застыл напряженно – опять пришло в голову сравнение с замершей перед броском змеей. Ноздри его все еще яростно трепетали, челюсти сжимались, четко обозначались желваки. – Заткнись нахуй.

- Ты, наверное, шутишь… – недоуменно пройдясь ладонью по своему лицу от виска до подбородка, Керри взглянул на Сильверхенда исподлобья. – Серьезно? Для того, чтобы… тебе потребовалось обнулиться и попасть в чужое тело? Иронично, конечно, блять. Ну и пиздец! Джонни Сильверхенд... Теперь я видел все.

- Если ты не заткнешься, я тебя прикончу, – ласково сообщил Сильверхенд, приподняв уголки губ в нежном убийственном оскале.

- Ага. Расскажи что-нибудь новенькое. Хотя нет, пожалуй, хватит на сегодня… – Евродин, все еще охуевая, явно привычным жестом протянул пачку сигарет рокербою.

- Заканчивайте уже со своей мышиной возней, – все еще подрагивая от с трудом сдерживаемой ярости, Джонни качнул отрицательно головой, и лицо его снова перекосила безумная кривая ухмылка. – Пустите на дно это плавучее уебище. Или я потоплю его быстрее и действеннее. Вместе со всеми пассажирами.

После этой фразы наемника с безжалостной силой ударило в спину, вышибая на передний план, словно задержавшегося за кулисами нерасторопного идиота, а Сильверхенд пропал где-то в глубинах их общего сознания, оставив после себя только ужасающий мороз, гуляющий по загривку, боль в глотке от непривычного низкого хрипа и судорожно подрагивающие от напряжения мышцы.

Силясь отдышаться и прийти в себя после пизданутых жестких кувырков из тела в сознание и обратно, Ви склонился, упираясь ладонями в колени и тяжело дыша. Взгляд сам по себе выцеплял на полу несущественные детали – ножка от расхераченного бокала, все еще остававшийся свернутым отброшенный журнал, острые деревянные щепки, смятая жестяная банка в луже натекшей из нее ярко голубой газировки.

Голубой цвет вызвал приступ какой-то нервной тошноты, и соло в первый раз осознал со всей отдачей и глубиной произошедшее только что: Кер поцеловал его, а он вместо того, чтобы моментально его прервать, остался стоять столбом, только разве не отвечая. Да еще и зашелся в каком-то ебанутом восторге, блять! Желудок содрогнулся, накатила волна дурноты, а окружающий мир отвратительно покачнулся. В этой ситуации хуево было все, чего ни коснись: его поведение, его эмоциональная реакция, то, что он забыл о том, что тело это принадлежит в настоящий момент им обоим. Ему нахуй не был нужен никто, кроме Сильверхенда. Так какого черта он натворил, блять?! И что теперь?

Ви прекрасно помнил реакцию отвращения рокербоя в той идиотской ситуации с пиджаком. При одной этой мысли в затылок будто физически чья-то рука вонзила тупую длиннющую зазубренную иглу и провернула прямо в мозгу. Наемник охнул беззвучно и распрямился, стараясь стряхнуть болезненные ощущения.

- Ты как, отдышался? – унизанные перстнями пальцы Евродина, сжимавшие дымящуюся сигарету, тронули его плечо, а Ви психанул внезапно, дернулся в сторону, уходя от жеста. Нет бы, блять, ему, еблану, так дернуться пять минут назад! – Ты это, тише. Норм все, не психуй.

- Порядок, – соло провел ладонью по лицу, стараясь унять подергивающиеся лицевые мышцы. – Я в порядке.

Он не был в порядке. Он был в ужасе и полном раздрае.

Джонни, несмотря на установившуюся за последнее время привычку присутствовать рядом постоянно, проявился только когда оба они, и Ви, и Керри, сидели на пляжном песке, восстанавливая дыхание после заплыва. Недалеко от берега пылал и уходил медленно под воду SEAMURAI.

- Тебя до города подбросить? – поднявшись на ноги, Евродин последним победным взглядом обвел поле морского сражения.

- Да, было бы непло… – успел выдавить из себя наемник, вставая и отжимая футболку, но именно в этот момент слева полыхнуло голубыми помехами.

- Нет, – голос Сильверхенда был низким, вибрирующим и почти металлически-безэмоциональным. Он не спрашивал и не советовал. Приказывал. Рокербой не смотрел на Ви, словно бы полностью поглощенный зрелищем идущей ко дну яхты. Смуглое его лицо освещало пламя, отражающееся и множащееся в стеклах авиаторов. Губы были жесткими и, против обыкновения, считать по ним эмоции было невозможно. – Скажи-ка дяденьке «спасибо», пацан, и пусть уебывает. Сами доберемся.