она ещё и ходила с видом жертвы, рассказывая, как Громов её покалечил!

— Но откуда ты знаешь такие детали?

— Громов рассказал.

Татьяна недоверчиво нахмурила брови. Её партнер не был похож на человека, который

мог легко поделиться подобной информацией с Ксенией, с которой его общение

ограничивалось приветствиями, дежурными вопросами в духе «как тренировки/дела?»

и прощаниями. Под таким взглядом одиночница не выдержала и была вынуждена

признаться.

— Ладно-ладно! — вздохнула она, закатив глаза. — Громов рассказал это Макарову,

потому что посчитал, что тот должен знать правду. После такого он не смог

продолжать карьеру и ушел из спорта. Да и возраст у него уже был не самый

перспективный, сама знаешь… А сборная и вовсе раскололась надвое. Кто-то

воспылал уважением к Громову как к прекрасному другу и партнеру, который не

оставил Алису и даже не задумывался о том, чтобы это сделать. Другие же

перестали видеть в нем целеустремленного спортсмена, который мог бы добиться

большего, встав в пару с Еленой. Но Громов не собирался ни перед кем

оправдываться. Когда Волченкова бегала и показывала всем ушибленную ногу, он

тихо сидел в номере или тренировался, как ни в чем не бывало.

— Ледяное и такое удивительное спокойствие, — на выдохе произнесла

Татьяна, пытаясь разложить в своей голове по полочкам всё, что узнала.

— Тань, — несмело обратилась к подруге Ксения, когда была уже у двери номера,

намереваясь уйти к себе, чтобы восстановиться к утренней тренировке. — Если у

тебя вдруг появится возможность, — тихо продолжила она, опуская глаза, — спроси

у Громова, пожалуйста, что у него сейчас с личной жизнью…

— Ты определись, — сквозь смех ответила Татьяна, — ты хочешь меня с ним свести

или сама за него собираешься замуж?

— Главное, чтобы он достался кому-то из нас, а там разберемся!

***

Татьяна осталась в номере наедине с собственными мыслями о поступке Волченковой. Алексеевой было по-человечески жаль нового партнера. И она допускала мысль о том, что это поможет посмотреть на Громова иначе. И, возможно, он даже станет раздражать меньше.

Когда фигуристка начала стягивать с постели покрывало, намереваясь лечь спать, в дверь постучали. Татьяна была уверена, что в коридоре снова увидит Ксюшу, но за дверью оказался Громов, одетый в теплое пальто. И пока Алексеева вопросительно смотрела на позднего гостя, ожидая каких-то объяснений причины, по которой тот пришел к ней в одиннадцатом часу, Громов довольно ухмыльнулся, наслаждаясь реакцией партнерши.

— У тебя пять минут на сборы, — добавил Евгений, собираясь подождать в коридоре.

— Какие сборы? Ты на часы смотрел? — прервала его Татьяна, схватившись за другую сторону ручки, не давая закрыть дверь.

— А ты каждый день бываешь в Кёльне?

Татьяна снова нахмурилась, не понимая, к чему такой вопрос. Количество появляющихся морщин на её лбу в скором времени будет пропорционально времени, которое она проведет с Громовым.

— Нет… — Таня ещё несколько секунд стояла и пыталась списать свою заторможенность на предыдущую короткую в плане сна ночь и очень тяжелый в эмоциональном и физическом плане день.

На выходе из метро Татьяна вдруг поймала себя на мысли, что не ощущает страха, несмотря на поздний час и нахождение в абсолютно незнакомом месте. Это удивляло, учитывая, что к Громову она испытывала неприязнь. Точнее, заставляла себя испытывать. Алексеевой казалось, что за всеми этими колкостями скрывается неплохой человек и прекрасный партнер. Но признавать это было опасно. На улице стемнело, и дороги освещали фонари. Вокруг всё было украшено к предстоящему католическому рождеству, до которого оставалось пять дней. Татьяне хотелось целиком отдаться ощущению приближающихся праздников, но до чемпионата Европы — чуть больше двадцати дней, и это сильно давило психологически, заставляя убрать всё остальное на второй план.

— Почему мы вышли именно здесь?

— Это — одно из самых красивых мест Кёльна, — пояснил Евгений, двигаясь в направлении места, о котором собирался рассказать.

Татьяна хотела уточнить, о чём именно говорит Громов, но через несколько секунд они вышли к набережной и тут же ощутили терпкий аромат рождественских сладостей, которые продавались здесь на небольшой ярмарке, и едва уловимый на этом фоне запах большой воды.

Алексеева резко оторвалась от своего партнера, подошла к парапету набережной, положив на него ладони, и глубоко вдохнула, наслаждаясь красотой места. Медленно обвела взглядом всё, что только могла увидеть, пытаясь запомнить каждую деталь. Каждую волну быстрого Рейна, каждую арку красивейшего железнодорожного моста, и даже причудливые дома в виде портовых башенных кранов на противоположном берегу вызывали у фигуристки восторг.

Таня торопливо достала из кармана куртки телефон, а затем сделала на него несколько снимков. Обернувшись к Громову, попросила себя сфотографировать.

— Выложишь в «инстаграм»? — с ухмылкой предположил Евгений, возвращая партнерше смартфон.

— Отправлю маме, — не подтвердила догадку Татьяна, поправляя волосы, с которыми начал играть подувший с реки ветер.

— Мама это хорошо, — задумчиво ответил Громов, переведя взгляд с партнерши на воду.

— И тебе не мешало бы порадовать свою, отправив ей красивые фотографии, —

улыбнулась Татьяна, всё ещё пытаясь совладать с волосами. — Красиво, правда? — Татьяна прервала в очередной раз окутавшее их неловкое молчание.

— Да, — коротко ответил Громов, не сбавляя шаг.

— Какая-то слабоватая реакция, — недовольно отметила Татьяна.

— Если я не прыгаю и не хлопаю в ладоши, это не значит, что мне не нравится то, что я вижу, — спокойно ответил Евгений, сворачивая с дорожки вдоль Рейна и направляясь к небольшому кафе.

Татьяне приходилось перебирать ногами несколько чаще, чем партнеру. Заметив это, Евгений замедлился и согнул руку в локте, предлагая партнерше идти с ним под руку.

Громов открыл дверь в кафе и галантно придержал, пропуская Татьяну вперед. Она мысленно отметила, что по отношению к ней Евгений в целом вел себя действительно вежливо.

Пока не открывал рот.

========== Должны друг другу соответствовать ==========

— Чем предпочитаешь грешить? — едва заметно улыбнулся Евгений, когда фигуристам принесли меню. Татьяна с нарочитым интересом принялась вчитываться в перечень блюд, радуясь, что могла не встречаться хотя бы несколько секунд с серо-голубыми глазами. Однако всё равно ощущала на себе их взгляд.

— Предпочитаю не грешить вовсе.

— Вот как, — многозначительно произнес он, похоже, не ожидая такого ответа.

Татьяну это заставило задаться вопросом о том, действительно ли она выглядит

как любительница нарушать спортивный режим питания. — Надеюсь, — продолжил

Евгений, — что это не из-за комментариев под твоими прокатами, о которых говорила

Лена.

Алексеева поджала губы, мысленно выражая благодарность партнеру за то, что

напомнил об оскорбительных комментариях и своей бесконечно вежливой бывшей, с

которой сегодня «посчастливилось» познакомиться лично.

Судя по тому, как долго Татьяна не отвечала, всё ещё разглядывая меню и

фотографии блюд в нем, Евгений начал догадываться, что попал в точку.

— Таня, — качнул головой он, неодобрительно нахмурив брови. Но та лишь нервно

поджала губы, размышляя о том, что с удовольствием посмотрела бы на него, если

бы всё, что она читала, относилось к нему. — Тебе просто завидуют, — неожиданно

мягким, непривычным голосом, пояснил Евгений. Такой тон заставил Таню оторвать

взгляд от меню.

— Чему тут завидовать? — слукавила она, понимая, что завидовать можно хотя бы

тому, что Громов теперь её партнер.

— Ты объективно красивая девушка.

Татьяна всё ещё не привыкла к его глубокому взгляду, и было особенно тяжело,

когда он направлен в упор. А тут ещё и неожиданный комплимент. И что значило