Тане было необходимо успеть пристроить малую часть своих вещей, которые она

смогла привезти самостоятельно, а затем отправиться на вечернюю тренировку.

Через полтора часа она стояла напротив четырехэтажного здания с табличкой, на

которой выцветшими буквами было указано — «Общежитие училища Олимпийского

резерва №2».

========== Новый год и неделя безмолвия ==========

Татьяна зашла в общежитие и огляделась по сторонам. У неё было стойкое ощущение, что ничего в этом месте не изменилось за те годы, которые ей посчастливилось здесь отсутствовать. Облупившаяся краска на стенах в коридоре и нелепые нарисованные стенгазеты об известных спортсменах. Ещё в тринадцать лет, впервые оказавшись здесь, Алексеева не могла понять, почему будущие спортивные надежды страны должны жить в таких условиях. Видимо, руководство полагает, что такая атмосфера ещё больше мотивирует на успехи, которые помогут в дальнейшем избавить себя от пребывания в подобных местах.

***

— Я всегда рада тебя видеть, Танечка, — с теплой улыбкой говорила с ней заведующая общежитием. — И на время новогодних каникул у нас тут достаточно пустых комнат, но уверена ли ты, что тебе здесь будет комфортно? Не скажется ли это на тренировочном процессе?

— Я уверена, Надежда Ивановна, — машинально отвечала Алексеева, желая скорее оставить свои вещи в какой-либо комнате и отправиться на тренировку, потому что боялась опоздать. С тех пор, как Таня последний раз была в столице, прошло много времени, и она совершенно забыла город.

Заведующая поправила очки и заговорщески улыбнулась.

— А как же твой партнер, Громов? Он не против, что ты будешь проживать в общежитии?

Татьяна изменилась в лице, взгляд её стал серьезным, недружелюбным.

— Он не в курсе, пусть так и остается.

Надежда Ивановна понимающе кивнула, а затем улыбнулась и начала набирать номер на стационарном телефоне, что стоял на столе.

— Тогда добро пожаловать. Сейчас позвоню на охрану, там тебе дадут ключи, — пояснила она, приложив трубку к уху и дожидаясь ответа. — У нас ничего не поменялось, привыкнешь быстро. Но всё же надеюсь, что в скором времени обзаведешься более комфортным жильем…

***

Алексеева спустилась в московское метро, отмечая, что уже забыла, как быстро всё здесь течет, и как сложно лавировать в людском потоке с большой спортивной сумкой. Она приехала на тренировку с получасовым опозданием, не рассчитав время.

Таня торопливо зашнуровывала коньки возле самого выхода на лёд, сопровождаемая недовольным взглядом тренера и шумными злыми вздохами Громова. Татьяна быстро подъехала к нему, боясь встретиться взглядом. Она и без этого чувствовала, что он на грани бешенства.

— Может, хотя бы после этого разрешишь заезжать за тобой перед тренировками? — проворчал он.

— Поговорим после, — деловито отмахнулась от партнера Татьяна. — У нас впереди много работы.

***

— Ну, — с тщательно скрываемым всю тренировку нетерпением, начал Громов, когда они с Таней присели на скамейку и начали расшнуровывать коньки. — Расскажи, как тебе так быстро удалось найти жилье.

— Оказывается, нет ничего невозможного, когда у тебя есть партнер, который может так прекрасно мотивировать, — попыталась отшутиться Таня, очаровательно улыбнувшись.

— Какая станция метро ближайшая? — продолжал интересоваться Евгений, поставив этим в тупик свою собеседницу, которая не была готова к подобным вопросам. По пути на тренировку, сильно опаздывая, она думала лишь о том, чтобы Громов её не убил. Придумывать легенду о своем месте проживания ей было некогда.

— Я ещё не запомнила название, — попыталась выкрутиться Алексеева.

Евгений непонимающе на неё посмотрел. Таня не была похожа на дурочку.

— У меня начинает закрадываться мысль о том, что ты живешь с десятью гастарбайтерами где-нибудь в районе Выхино.

Татьяна издала нервный смешок, а затем сняла коньки и взяла их в руки, намереваясь пойти в раздевалку в одних носках. Её стопы буквально горели от четырех безвылазных часов на льду, и холодный пол был как никогда приятен.

— А что, такой плохой район? — наивно похлопав ресницами, поинтересовалась Алексеева, шагая с Громовым по коридору ледового дворца.

— Для привлекательных девушек вроде тебя он попросту опасен, — констатировал Евгений. — Однако шаверму там готовят потрясающе.

После услышанного Татьяна резко остановилась. Её округлившиеся от удивления глаза заставили Громова засмеяться.

— Встречаемся через десять минут у центрального входа, — безапелляционным тоном произнес он. — Раз ты не говоришь, где живешь, то с тебя шаверма.

— А может, у меня нет денег? — попыталась отмазаться Алексеева.

— Мне твои деньги не нужны. Мне нужна твоя компания.

***

Туго затягивая пояс бордового пальто, Таня вышла из дворца. Как только Громов увидел её, то без слов забрал из рук спортивную сумку и направился к большому белому мерседесу.

— Да это ведь олимпийский автомобиль! — воскликнула Алексеева, когда партнер галантно открыл ей дверь машины.

— Да, Турин, — с теплой улыбкой ответил Евгений, положив их сумки на заднее сидение кроссовера. — Наша первая олимпиада, и первая бронза. Но эта бронза была и есть дороже, чем все заработанное золото.

— Да, олимпийская медаль это… совсем другой уровень, — с восхищением прошептала Таня, пристегиваясь и смотря на точеный профиль партнера в свете ночных фонарей.

— Наш тренер, Ольга Андреевна, сказала однажды: я буду вас вести сколько хотите, но вы должны будете мне олимпийскую медаль. Мы согласились. Сразу после награждения мы с Алисой сняли свои медали и отдали ей, сказав: «Сделайте их золотыми». Она — великий тренер. Не требует беспрекословного подчинения, но просит сотрудничества. А её умение терпеть меня в прениях, — Евгений улыбнулся, быстро посмотрев на Таню, — это талант. Да, я знаю, что могу быть невыносимым, но Ольга Андреевна понимает, что я всего лишь хочу помочь добиться олимпийского золота, потому что к какому бы соревнованию мы ни готовились, главная цель — олимпиада.

Таня про себя отметила, что Громов стал более открытым и разговорчивым после прилета в Россию, но в глубине души надеялась, что виной тому то, что они заметно сблизились.

— Надеюсь, я не нарушу ваши планы, — ответила она, опустив взгляд на свои пальцы, которые волнительно сминали края пальто. Таня понимала, какая большая ответственность лежит на ней. Она должна сделать всё, чтобы многолетние труды Громова, Алисы и Ольги Андреевны не были напрасны.

Евгений промолчал, нахмурившись. Его планы были неизвестны даже для него самого. Тренировки помогали отвлечься от постоянных сомнений о продолжении карьеры, поэтому из-за некоторого эгоизма он загонял и себя, и Таню на тренировках, заглушая душевную боль и усталость физической, оправдываясь перед самим собой слабым уровнем новой партнерши.

А сама партнерша, задумавшись, смотрела в окно, наблюдая, как здания, фонари и машины остаются позади, на миг бросая на её лицо свой свет. Ей одновременно хотелось какой-то определенности относительно будущего, но с другой стороны это будущее пугало. Алексеева боялась оказаться балластом в этом новом для нее мире чемпионских побед. Но, вместе с тем, к ней пришло осознание, что перед ней шанс стать кем-то большим, достичь чего-то великого. А новый партнер в этом ей поможет. Главное — работать, очень много работать.

«Подумать только, я в паре с призером олимпийских игр!» — пронеслось в голове у Тани. Она вдруг вспомнила, как четыре года назад они со Стасом смотрели ту самую олимпиаду, в том числе прокат Евгения с Алисой.

***

Санкт-Петербург, четыре года назад. Квартира Станислава Куликова.

— Да ну его, Тань! — с раздражением произнес Стас, переключая канал и удобнее устраиваясь на диване.

— Оставь! Это же наши ребята, наши коллеги! — просила его партнерша, пытаясь отобрать пульт.

— Коллеги! — с насмешкой передразнил её молодой человек. — Где мы, а где они.