желавшая провести в родном городе как можно больше времени. Ей было необходимо

несколько дней, чтобы морально подготовиться к переезду в Москву.

— А когда ты планировала приехать?

— После нового года, — несмело призналась девушка.

Глаза Громова после услышанного буквально начали леденеть. Он несколько секунд

сверлил ими партнершу, давая ей шанс изменить свой ответ.

— Что не так?

То, что Таня совсем не понимала серьезности происходящего, окончательно вывело

Евгения из себя.

— Таня, — попытавшись всё же говорить как можно спокойнее, снова продолжил

Громов, сложив перед собой руки в замок. — Ты же понимаешь, что осталось очень

мало времени до чемпионата? Он начинается тринадцатого января.

— Да, я помню, но…

Договорить Евгений не дал, ударив ладонью по столу, заставляя Татьяну вздрогнуть и округлить глаза. Последний раз такое при разговоре с ней позволял только её отец.

— У нас тренировки расписаны на каждый день. Они есть и тридцать первого декабря, и первого января. У нас нет выходных. Ты не можешь оставаться в Питере дольше пары часов. Мы потеряем кучу времени, которого у нас нет!

Громов и сам не заметил, как повысил голос, заставляя Татьяну вжиматься в спинку своего стула. Немногочисленные люди, находившиеся в столовой в столь поздний час, обернулись на Евгения. Он сдавленно кашлянул и отвел взгляд в сторону.

— Я понимаю, родители и всё такое, но сейчас любой отход от графика — роскошь, — продолжил он более спокойным тоном.

— Но ведь новый год… — пыталась найти себе оправдания Таня.

Евгений от такого заявления ошарашенно откинулся на спинку стула. У него складывалось ощущение, будто они говорят на разных языках. Но проблема была лишь в том, что для Громова давно стало нормой то, что новый год он давно не отмечал. Чемпионат Европы обычно всегда проводился в январе. В период, когда вся страна активно праздновала, Евгений и Алиса во всю тренировались.

А вот у Татьяны сезон заканчивался в середине декабря, после национального

чемпионата, так как на следующие международные соревнования они со Стасом

никогда не отбирались.

— У нас нет возможности думать про новый год, Таня! — воскликнул Евгений, не

желая больше продолжать этот разговор. — Ты приезжаешь двадцать девятого

декабря, и мы тренируемся каждый день, вплоть до отлета на чемпионат. Это не

обсуждается.

Алексеева несколько секунд со злостью смотрела на партнера. Он с такой легкостью распоряжался ею, что это просто лишало слов.

— А где мне жить? — наконец спросила она. — Где я найду квартиру в канун нового

года?

— Можешь оставаться у меня, пока не найдешь что-то подходящее, — пожал плечами

Евгений.

Злость в карих глазах сменилась удивлением, а брови на несколько секунд подпрыгнули вверх. Подобное предложение было слишком неожиданным, однако Алексееву обидело то, как спокойно он это предложил. Будто оставлять у себя разных девушек было для него нормой. Впрочем, возможно, так оно и есть.

— Нет, это исключено, — отрицательно качнула головой Таня, опуская глаза на стол.

Где-то в глубине души она понимала, что интересно было бы взглянуть на быт Громова, на его, так сказать, среду обитания. Возможно, что совместное проживание сплотило бы их, но за последние дни она пару раз поймала себя на совсем не партнерских и, тем более, совсем не спортивных мыслях о том, что Евгений ей симпатичен как мужчина. И подобные размышления Таня изо всех сил пыталась отгонять от себя, искусственно культивируя в себе неприязнь к партнеру. Понимая, что у них если и есть какое-либо будущее, то только как у пары в фигурном катании и не больше.

Хотя видеть его по утрам в одном полотенце после душа было бы, пожалуй, лучшим

началом дня.

— Я обещаю не приставать, — кривовато улыбнулся Громов, видимо, решая снизить

градус их разговора и переводя его в более дружелюбное русло.

— Посмотрим, — кивнула Татьяна, не улыбаясь мужчине в ответ. В её голове уже появилась идея о том, где она сможет жить в Москве. Место это было, конечно, не из самых приятных, но в сложившейся ситуации она была готова идти куда угодно, лишь бы не к Громову.

***

— Ну, вот и всё. Прощай, Кёльн! — с драматизмом произнесла Ксения, последний раз оглянувшись по сторонам.

— Пойдем уже, — Татьяна с улыбкой притянула к себе подругу за локоть.

У них было хорошее настроение, вызванное солнечной погодой, которой Германия провожала фигуристов, а также скорым прибытием на родину. И Таня, и Ксюша желали поскорее сойти с трапа, чтобы отправиться к родным, которых не видели, казалось, целую вечность. И хотя другие спортсмены мало-помалу привыкли к такому образу жизни, то Алексеева, будучи человеком сентиментальным и нежным, не могла оставлять семью надолго. Она хотела скорее оказаться в объятиях мамы и провести с ней те сутки, которые щедро выделил ей на это Евгений. Тане не терпелось попить с мамой чай на их светлой кухне, где всегда вкусно пахнет, и рассказать ей обо всём, что она успела пережить на сборах.

Настроение Громова же было в точности противоположным. Он был мрачнее тучи.

Казалось, еще немного, и его серо-голубые глаза начнут метать молнии. Татьяна

решилась поговорить с Евгением, и поэтому ей пришлось оставить подругу, так как

ее партнер по обыкновению шел поодаль ото всех.

— Завораживающее зрелище, — начала она, восхищенно смотря то на Евгения, то на

небо.

— М-м? — не понял он, чуть нахмурив брови и вопросительно посмотрев на появившуюся рядом партнершу. — Ты о чем?

— Да вот, солнце и вместе с тем тут грозовой циклон, — она легонько толкнула его в плечо.

— Я задумался, — растерянно ответил он, переводя взгляд обратно под ноги.

— Об Алисе? С ней всё хорошо? — с беспокойством поинтересовалась Таня. Она

боялась реакции Громова на упоминание бывшей партнерши, но знала, что он и так

очень много о ней думает.

Партнеры шли отдельно вдоль терминала аэропорта, немного отстав от остальных.

Ксения прицепилась к группе одиночников, и они вместе с Димой шутили и поднимали

настроение всей команде.

— Д-да, то есть, наверное… — Евгений опять задумался, сильнее нахмурив брови. —

Дело не в этом. Просто…

— Боишься её реакции, когда она узнает о нас? — Таню немного покоробило от

слова «нас», будто они были любовниками, и сейчас Евгений должен был вернуться

к своей жене.

Хотя определенные параллели всё же прослеживались.

— О нас… — задумчиво повторил он, будто пробуя это слово на вкус, пытаясь понять, нравится ли ему оно по отношению к ним с Таней. — Не знаю. Она сильная, она поймет. Я надеюсь.

Перед взлётом, когда Таня, сидевшая возле иллюминатора, пристегнула ремень безопасности, Громов, занявший место рядом с ней, снова принял таблетку. Алексеева понимала, что её уже давно так сильно не мучило любопытство.

— Когда-нибудь я вытащу эти таблетки из твоей куртки и узнаю, для чего они, — с

шутливой угрозой произнесла она.

— Спасибо, что предупредила, — устало улыбнулся Евгений. — Теперь я их перепрячу.

Когда большинство фигуристов, живущих и тренирующихся в столице, покинули аэропорт, Таня с Ксенией и ещё несколькими фигуристами собирались дожидаться рейса в свои города. Громов донес чемодан и сумку Алексеевой до зала ожидания, в котором ей с Ксенией предстояло провести полтора часа до ближайшего рейса в Санкт-Петербург.

— Спасибо, — улыбнулась Таня, останавливаясь возле металлических сидений.

— Так, — внезапно произнесла Ксюша, понимая, что ей лучше удалиться и дать

партнерам попрощаться. — Мне срочно необходима ударная доза кофеина! Скоро

буду.

Как только Ксения скрылась из поля зрения Громова, он с облегчением посмотрел на Таню. Ему нравилось, когда они были вдвоем. Когда рядом с ними появлялся кто-то третий — это почему-то начинало сильно напрягать.