— Но ты… — растерялся тот, отчего неожиданно для себя перешел на «ты» с человеком, который был старше его на восемь лет, — не имеешь такого права.

Присутствие Димы заметили Ксюша с Таней и поспешили подъехать к нему и Громову.

— Я вызываю тебя на… дуэль! — нервно заявил Дима, а затем, достав из спортивной сумки коньки, снял с их лезвий чехлы и кинул на лёд, по аналогии с перчаткой.

— Что? — брови Громова поползли вверх, а на губах появилась насмешливая ухмылка.

Татьяна, оказавшаяся рядом, посмотрела на Евгения и была уверена в том, что он сейчас просто пошлет Диму куда подальше, и не будет участвовать в подобном ребячестве.

— Лучше хорошенько подумай, с кем вздумал тягаться, — произнес Громов снисходительным тоном. — Если я одержу победу, ты должен будешь держаться от Татьяны на расстоянии пушечного выстрела.

— Во что ты ввязываешься? — тихо прошептала ему Таня, положив ладонь на его запястье. — Это же детский сад.

— А если я выиграю? — поинтересовался Дима, торопливо зашнуровывая коньки и выходя на лёд.

— Об этом даже нет смысла задумываться, — кивнул Громов, игнорируя Алексееву и её слова. — Не трать силы попусту.

Сложившейся ситуации радовалась только Ксения. Она чувствовала приятное воодушевление.

— Итак! Напоминаю вам правила «фигурнокатательной» дуэли, — важно произнесла она, выезжая на самый центр катка и явно импровизируя, ведь никакой «фигурнокатательной» дуэли не существует. Главная дуэль фигуристов — различные чемпионаты, а никак не то, что решили устроить Дмитрий и Евгений. Но кого это волновало? Кажется, только Татьяну.

— Каждый из вас выбирает три любых прыжка и исполняет их отдельно, — деловито вложив одну свою ладонь в другую, продолжила Ксюша.

Таня раздраженно вздохнула. Ей эта идея совсем не нравилась и она была в легком шоке от того, что извечно серьезный и закрытый Громов в этом участвует.

— Выбирайте оружие!

— Аксель, лутц, тулуп, — произнес Дмитрий. — Каждый в три оборота.

Первые два прыжка, названные им, являются самыми «дорогими» в фигурном катании, и они же являются визитными карточками одиночников. Парники их прыгают редко.

— При чистом исполнении каждого это даст тебе в сумме восемнадцать целых и восемь десятых балла, — подсчитала Ксения, а затем перевела взгляд на Евгения. — Чем будешь отвечать?

Громов мысленно прикидывал свои возможности. Он понимал, что безукоризненно выполняет прыжки, свойственные парникам, но они стоят меньше, чем фирменные прыжки одиночников.

— Риттбергер, сальхов, аксель. Тройные, — ответил Евгений, а затем бросил мимолетный взгляд на Таню, которая меньше всего ожидала, что он выберет аксель — самый дорогой и сложный из прыжков.

— Сумасшедший, — одними губами четко произнесла она, чтобы Громов смог понять даже на расстоянии.

— Если всё будет исполнено чисто, ты получишь восемнадцать баллов ровно, — уведомила его Ксения, а затем наградила недовольным взглядом, призывая повысить ставки. — Если вы оба выполните прыжки безукоризненно, то Дима выиграет.

— Я уверен в своей стабильности, — кивнул Громов, и его слова действительно имели вес. Евгений прыгал чисто всегда, чего не скажешь о Диме, который один раз мог исполнить прыжок безукоризненно, а в следующий раз сорвать и не прыгать вовсе.

В сложившейся ситуации опыт был на стороне Евгения, а вот телосложение было более выигрышным у Дмитрия. Молодой фигурист имел свойственную для одиночников худощавость. Каждые лишние полкилограмма сказывались бы на прыжках. А Громов, как парник, обладал гораздо более развитой мускулатурой, без которой были бы невозможны элементы парного фигурного катания, в большинстве из которых нагрузка ложится именно на партнера.

— Тебе заняться нечем? — полушепотом обратилась к Громову Таня, подъехав к нему.

— Ну, ты ведь занялась прыжками с Ксюшей, вот и я нашел, с кем ими заняться, —

невозмутимо отвечал он.

— Дима — одиночник. Прыжки — его стихия, — не унималась Алексеева, чем изрядно

веселила Громова. Ему нравилось, что она переживала за него, но не нравилось,

что была не уверена в его победе.

— Таня, — строго обратился к ней Евгений, — запомни на будущее — я не

ввязываюсь туда, где не рассчитываю победить.

— Сходитесь, — объявила Ксения. — Точнее… съезжайтесь.

Оба фигуриста резко и с характерным скрежетом льда притормозили возле неё

ребрами коньков.

— Кто будет первым? — всё с той же напускной важностью поинтересовалась

девушка.

— Уступаю старшим, — кивнул Дима. — Старикам, как говорится, везде у нас

дорога.

Громов чуть сощурил глаза и хищно ухмыльнулся. У Тани, несмотря на то, что она

стояла на приличном расстоянии от него, по телу пробежала дрожь.

— Итак, тройной риттбергер в исполнении Евгения Громова! — громко объявила

Ксения, указав рукой на упомянутого фигуриста.

— Детский сад, — вздохнула Татьяна, покачав головой и смотря на человека,

который до этого момента казался ей самой серьезностью.

Громов начал выполнять заход на заявленный им прыжок. Дмитрий, Ксения и Татьяна

пристально следили за ним. Он сделал сильный толчок правой ногой, выполнил три

оборота в воздухе, а затем исполнил чистый выезд, красиво выставив руки в

стороны. Алексеева с облегчением вздохнула и улыбнулась, а затем заставила себя

сдержать улыбку и неловко опустила глаза. Ей не хотелось, чтобы Громов подумал,

будто она за него болеет.

— Засчитано! — кивнула Ксюша. — Получаешь пять целых и одну десятую балла.

Громов с пафосом приложил ладонь к груди и благодарно поклонился.

— Дмитрий, ваш ход. Тройной аксель.

Одиночник начал скольжение на правой ноге назад, а затем переступил на левую,

одновременно разворачиваясь лицом вперед. Немного присев, фигурист подпрыгнул в

воздух и выполнил заявленные три оборота.

— Безукоризненно чисто! — констатировала Ксюша. — Добавляю тебе за это к

базовой стоимости ещё полбалла. Итого девять.

Брови Громова взметнулись вверх. Он ошарашенно посмотрел на Татьяну, видимо

полагая, что она может как-то повлиять на подругу. Но Алексеева лишь развела

руками, показывая партнеру, что он сам виноват в том, что вчерашний юниор после

первого же прыжка опережает его по баллам почти в два раза. Ксения не дала

Евгению времени для возражений, и он пошел на заход для своего второго прыжка —

сальхова. Таня снова волнительно вздохнула, прикрывая глаза в момент самого

прыжка. Она открыла их только тогда, когда Ксения огласила оценку.

— Чисто. Получаешь четыре целых и четыре десятых балла. Итого девять целых и

шесть десятых.

Дима без лишних слов начал выполнять лутц. Во время второго оборота он потерял

над прыжком контроль и приземлился на две ноги. Громов довольно ухмыльнулся.

— Недокрут, грязный выезд. Поставлю два балла вместо шести. Итого —

одиннадцать.

— Ты ему подсуживаешь. Такой грязный прыжок можно и вовсе не засчитывать, —

обратился к Ксюше Громов. — Это потому, что он одиночник? Солидарность, все

дела?

— Нет, — качнула головой девушка, лукаво улыбаясь и бросив короткий взгляд на

Таню. — Скорее вынуждаю тебя прыгнуть лутц в четыре оборота.

Громов был искренне удивлен подобным заявлением. Четверные прыжки у парников не

практикуются. Однако он всё же прыгал их, но чисто для себя, чтобы хорошо

разогреться, чтобы выпустить пар, чтобы доказать себе лишний раз, что он

способен практически на всё.

— Смерти моей хочешь? — задумчиво спросил он.

— Моя подруга достойна того, чтобы ради неё совершали подвиги. Разве нет?

По-моему, она прекрасно подходит на роль твоей дамы сердца.

— Дама сердца, значит? — ухмыльнулся Громов, посмотрев на Таню, которая в этот

момент небольшой передышки в их дуэли, говорила о чем-то с Димой. И даже

улыбалась ему.

— Для дамы сердца грех не попробовать, — Евгений подмигнул здоровым глазом Ксюше.