При разучивании программы этот мужчина превращался в зверя. В требовательного, агрессивного зверя, который будет терзать до тех пор, пока Татьяна идеально не сделает дорожку шагов. За малейшую помарку в виде смены внешнего ребра лезвия на внутреннее Евгений был готов убить её прямо на льду, здесь и сейчас, без суда и следствия.

— Такие мелочи не всегда замечают даже технические арбитры! — возмущалась ему в спину Татьяна после очередной страшной, по мнению Громова, помарки.

— Отлично! — резко развернулся он. — Давай теперь ездить за рулем не по правилам и надеяться, что никто не заметит!

— Ты невозможен, — качала головой Алексеева, отъезжая от партнера на другой

конец катка.

— Как и чистый каскад прыжков в твоем исполнении! — кричал Евгений, чтобы партнерша услышала его даже там.

Редкими моментами, в которые Татьяна могла перевести дух, являлись его перепалки с тренером и хореографом. В это время Алексеева удивлялась спокойствию Ольги Андреевны, которая чётко аргументировала свой взгляд на ту или иную позицию, не устраивающую Громова.

— Понимаете, — как можно вежливее пытался говорить Громов, но злые от недовольства глаза выдавали все его эмоции, — этот хват мне неудобен, я не уверен, что смогу удержать равновесие в этой позе и не хочу рисковать.

— Женя, — спокойно отвечала ему тренер, — давай не рубить с плеча. Решение об этом хореографическом переходе мы будем принимать тогда, когда ты попробуешь выполнить его вместе с Таней. Если у тебя не получалось это с Ал…

— К слову о хореографическом рисунке! — перебил Громов, переводя взгляд на хореографа. — Нужно поменять либелу и тодес местами, мне кажется, так будет эффектнее. Вчера я посмотрел запись с чемпионата России, и мне не понравилась текущая последовательность. Выглядит грязно.

— Женя, тогда придется делать лишний проход по площадке в качестве перехода.

— Значит, думайте над тем, как сделать этот проход красивым, — безапелляционно произнес Громов, сильно отталкиваясь руками от борта катка и возвращаясь к Татьяне.

Осложняло текущую ситуацию и то, что короткая программа, которую все эти дни

разучивали Татьяна с Евгением, является очень заводной, яркой. Они должны будут

«кайфануть», исполняя её под прекрасную композицию Caro Emerald — That Man. В

этом минус энергичных программ — нужно быть искренним. Когда фигуристы катаются

с натянутой улыбкой — это всегда заметно. Другое дело лирика. Изображать

вселенскую скорбь порой даже не приходится — она и так у тебя на лице. Однако и

лирические программы имеют свои плюсы и минусы. Но Татьяну уже начало тошнить

от этой песни, от всех вращений, поддержек и, в первую очередь, от Громова.

За последние три дня фигуристы успели поругаться, кажется, десяток раз. Евгений

ненавидел Татьяну за слабость, а она его — за силу. И только один фрагмент

вчерашней тренировки заставлял Алексееву ненавидеть его меньше, а уважать —

больше.

— Таня! — с борта катка обратился к ней хореограф. — Добавь эмоции!

Единственная эмоция, которую она могла сейчас из себя выдавить — злость. Но это явно не то, что от неё требовалось.

— Таня, ты красивая женщина и ты встречаешь красивого мужчину, — в который раз попытался донести до Татьяны свою мысль хореограф. — Пофлиртуй с ним! Телом в том числе.

Что-что, а тело Алексеевой сейчас хотело флиртовать только если с одеялом.

Громов протянул ей ладонь. Татьяне отвечать на этот жест не хотелось. Она устала так сильно, что даже смотреть на партнера больше не было ни сил, ни желания. На больших часах, висящих над одним из выходов с трибун, Алексеева увидела, что время уже половина одиннадцатого ночи. И это было очень красноречивое оправдание её усталости.

— Давай попробуем подкрутку? — внезапно предложил Громов.

Усталость, разливавшаяся по телу Татьяны, резко сменилась страхом. Она не знала, что на это ответить. На неё сильно давила старая боязнь этого элемента и сомнение в том, что её поймают. Но в то же время Алексеева боялась и того, что в случае её отказа Евгений разнесет здесь всё и вся. Решение она приняла быстро, но всё же с огромным трудом.

— Одинарную, — обреченно кивнула Таня, словно подписывала себе приговор.

Партнеры начали выполнять заход на подкрутку. И эти считанные секунды тянулись для Татьяны невероятно долго. В момент, когда Громов положил ладони ниже её талии, сердце девушки пропустило несколько ударов.

Почувствовав, что рук Евгения на её теле уже нет и она взлетела в воздух, Таня скрестила ноги, а затем согнула руки в локтях, одну заведя за спину, а другую оставив на груди. Падая вниз, она вспомнила, что нужно вытянуть руки над головой, но с непривычки сделала это слишком поздно и попала Громову локтем в глаз.

Это не помешало Евгению уверенно поймать партнершу и поставить на лёд. Только

после этого он рефлекторно закрыл ладонью ушибленный глаз. Татьяна поспешила

отъехать от него на некоторое расстояние, ощущая себя виноватой, и с тревогой

смотря на Громова. Она боялась, что сейчас ей прилетит сильнее, чем за все

последние дни.

Уцелевшим глазом Евгений посмотрел на Таню, и она не смогла понять его эмоций.

Впрочем, как и почти всегда. Она уже была готова к чему угодно, но никак не к

тому, что услышала.

— Ты молодец, — кривовато улыбнулся Громов.

Несколько секунд Алексеева пребывала в шоке. Она была почти уверена, что он

просто издевается.

— Ты молодец, что попробовала, — серьезнее пояснил Евгений. — Я знаю, как это

страшно для тебя.

Таня продолжала безмолвно смотреть на него округлившимися глазами. Буквально

пару минут назад он был готов рвать и метать, но сейчас его словно переключили

в другой режим. Только в этот момент Алексеева поняла, что он действительно

прекрасный партнер. Да, он ужасно требователен: к ней, к себе, к тренерскому

штабу. Но, когда Тане было необходимо, он почувствовал её по-настоящему, понял,

что она на грани и не дал ей упасть. Как телом, так и духом.

— Но больше, пожалуйста, так не делай, — снова улыбнулся Евгений. — Иначе твоя

фобия вернется из-за того, что полуслепой партнер не сможет увидеть, куда ты

падаешь.

Именно этот момент Татьяна продолжала прокручивать в своей памяти снова и снова. С ним она заснула вчера ночью, с ним же проснулась час назад, снова пропустив завтрак. Теперь она начала понимать, что подкрутки это не так уж и страшно, если у тебя сильный партнер, в котором ты уверена. А вот попасть ему локтем в глаз уже куда страшнее.

Однако сейчас ясным становилось и то, что Громов действительно серьезно

настроен в отношении своей новой партнерши. Поддержек пятого уровня и подкруток

в три оборота ей не избежать. Но сейчас Татьяне думать об этом не хотелось. Она

была рада, что сегодня у них с Громовым тренировка на льду только в семь вечера

и до этого времени она может отдохнуть.

Сделав глубокий вдох, она обняла одеяло, закидывая на него ногу, и закрыла

глаза, ощущая сладкое и такое долгожданное расслабление. Она в раю.

Хлопчатобумажном, пуховом и таком мягком раю.

Спустя несколько секунд, словно гром среди ясного неба, раздался стук в дверь.

Татьяна сильнее сжала одеяло, отказываясь верить в то, что кто-то решил

побеспокоить её. Евгений, Ксюша и тренерский штаб знали, что у неё сегодня

свободное время до семи часов, и она имеет право распоряжаться им как захочет.

«Меня нет. Пожалуйста, дайте мне отдохнуть!» — Таня уткнулась лицом в подушку, желая и вовсе утонуть в ней, чтобы не слышать стук, который вновь её потревожил.

Она не знала, чего добивается человек, стоящий за дверью. Хотя, нет, догадывалась. Скорее всего — жаждет умереть от её рук. Однако сейчас выбрал не очень удачный момент, потому что после вчерашних тренировок руки Тани начнут дрожать от малейшей нагрузки и будет трудно задушить того, кто стоит за дверью. Но как только Алексеева снова услышала стук, то поняла, что нужно встать и попробовать это сделать.