– Нет, нет, – отчеканил я ледяным тоном.
Я злился, что врал и врал, потому что злился. Не показывать настоящих чувств было невозможно. Неизменная доброжелательность Хью напоминала жестокую пытку, к которой я учился привыкать. Пока выходило из рук вон плохо. Меня распирало от возмущения и обиды.
– Как скажешь. Ну что, устроишься на работу? Будешь подстригать кусты и чистить задние дворы или мыть машины и менять масло? Я подсмотрел кое-какие вакансии.
– Она была мне дорога, не спорю, но на данный момент я не хочу фотоаппарат. Понимаешь? – Мои глаза наполнились слезами. – Оправлюсь я ещё не скоро, так что…
– А в будущем? – настаивал Хью. – Скажем, осенью или зимой. Как отойдёшь.
– Так заметно?
– Да, – подтвердил он, не скрывая беспокойства.
– Мне просто нездоровится. Не вижу смысла в том, чтобы тратиться на безделушку.
– Мы могли бы работать вместе. Без тебя одиноко!
Без меня он неоднократно жаловался на скуку. Я не мог дать Хью то, что он, несомненно, заслуживал. Он заслуживал взаимности и безусловного уважения, как доброжелательный и активный человек.
– Конечно, классно, что ты пришёл. Только мне всё равно. Не на тебя, а на камеру, – ответил я твёрдо, предвидя категорические возражения Хью. – Есть она или нет, пофиг!
– Жаль…
Я попросил его уйти, потому что мне стало хуже. Нервы были взвинчены.
Хью уверял маму, что не говорил ничего грубого или обидного, а она, в свою очередь, не мешала моей вспыльчивости диктовать собственную волю, отказавшись от претензий.
Она проскользнула в комнату и спросила:
– Почему отказался от предложения Хью?
– Потому что мне разонравились фотоаппараты. А этот я обязательно выкину!
– Неожиданно.
Не успела она выразить сочувствие, как я тут же сорвался. Душа, словно разрядившийся аккумулятор.
– Очень даже ожидаемо!
– Тебя не смущали ничьи слова и мнения. Объяснишь, что поменялось?
Подскочив, я перешёл на крик:
– Да что ты заладила! Мне надоело, что меня достают по мелочам! Достаточно жалости! Оставьте меня одного, я хочу побыть один! Отвалите!
Я ругался, активно жестикулируя, но внутри по-детски плакал и раскаивался в невольной резкости.
– Дурак, – произнесла мама разочарованно. – В следующий раз подумаешь, что говорить и как.
Она оставила меня с истерикой один на один. Я сдавал позиции, но, к счастью, бой закончился в мою пользу. Помогли слова единомышленников.
Ежемесячно я выкладывал фотографии в социальной сети, лайкал таких же зацикленных или целеустремлённых и читал отзывы. В основном, с мощным и одновременно лёгким посылом.
Под снимком с божьей коровкой было оставлено несколько комментариев.
Алиса Фостер
Есть куда стремиться, но мне нравится, что ты делаешь.
1 нед.
Вайолет Черри
Кому надо продать душу, чтобы научиться так фотографировать?
1 нед.
Дуглас Билл Мур
круто
во вт
Чарли Мэрдок
Веет холодом и той атмосферой промозглого утра, когда ты можешь видеть, как на траве переливается роса. Замечательная работа)
во вт
Кат Лесли Уайт
Красиво
в сб
Юджин Кларк
Твои работы безмятежные. Я в хорошем смысле.
в сб
Самир Гарсиа
Займись этим профессионально!!!
в вс
Критика вызывала у меня аллергию. Я вступал в разговор с невидимым собеседником, замурованным в стене, уверяя, что пользователь по ту сторону экрана чересчур прямолинеен и что ему пора заткнуться.
Я вяло листал цветастые и монохромные фотографии. Люди выглядели спокойными, расслабленными, от них исходила естественная радость жизни, радость, превосходящая ненависть. Я не останавливался на меланхоличных фотках. Мне хотелось напитаться светом. Я надеялся, что он задержится, успокоит пульсирующее сердце. Но равнодушный свет проходил насквозь, не давая и шанса для насыщения. Картинки пролетали как на автомате, мельтеша, обгоняли друг друга в бешеном соревновании и приводили меня в ещё большее расстройство.
Отложив телефон, я представил волну, смывающую кровяную корку толщиной в безымянный палец. От чистоты сверкали лодыжки и поблёскивали бёдра. Я искренне наслаждался свежестью и целостностью тела, шершавостью, его изгибами. Я любил жировые складки, заусенцы, опадающие волосы и подростковые гормоны, пересчитывал родимые пятна и шрамы, но без воды, без этого чудного исцеляющего бальзама, брезговал тем, чем был одарён с рождения и что приобретал позднее.
Прежде чем вздремнуть, проверил сообщения. Мне написал некий Келвин Бэрри, который никогда не оценивал мои фотографии.
Келвин Бэрри: Привет! Когда-нибудь участвовал в конкурсах?
Махнув на приветствие, я настрочил ответ.
Эйден Лэмб: Нет. А надо?
Келвин Бэрри: У тебя прекрасный стиль. Мне интересно, действительно ли ты видишь мир таким… замершим, что ли.
Эйден Лэмб: Угу. Да я вообще по-всякому его вижу, но не показываю.
Келвин Бэрри: Если не секрет, то каким ещё?
Келвин поставил озорной смайлик.
Эйден Лэмб: Враждебным и одновременно дружественным. Это кому как повезёт, если уж говорить по-честному. Мне везёт не особо, но я об этом не распространяюсь.
Келвин Бэрри: Почему?
Эйден Лэмб: Глупо открываться всем без исключения. Ты слишком навязчив. Узнал, что хотел? Всё. Я спать.
Келвин продолжил писать. К его вниманию я отнёсся с недоверием. Конечно же, я делился важными событиями с приятелями из интернета, но только потому, что они сами доверяли мне и раскрывали тайны.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
