Постепенное нарастание острых противоречий между ведущими мировыми державами вначале на Дальнем Востоке, а затем и в Европе привело на рубеже XIX–XX вв. к усилению шпионской деятельности аккредитованных в России иностранных военных атташе. Особенно активно вели себя в Санкт-Петербурге военные атташе Японии, Австро-Венгрии и Германии. Они заводили обширные связи в придворных кругах, а также среди российских военнослужащих и смогли завербовать некоторых из них.

Русско-японская война 1904–1905 гг. наглядно продемонстрировала уязвимость для вражеского шпионажа, как российской Действующей армии, так и тыловых районов страны. Задолго до конфликта японская разведка обзавелась агентурой в Маньчжурии (Китай) и на территории российского Дальнего Востока.

Инициативно на японскую разведку стали работать члены нелегальной «Польской партии социалистичной» (ППС) под руководством Ю. Пилсудского. Он и некоторые его ближайшие соратники выехали из Варшавы в Лондон и связались с военным атташе Японии. Далее они проследовали в Токио, где установили контакт с представителями Генерального штаба, получили финансовые средства на организацию диверсионных ячеек на Транссибирской магистрали. Так началась операция «Вечер». Две ячейки Пилсудскому удалось создать, но осуществить диверсионные акты до окончания Русско-японской войны им не удалось. Зато удалось организовать в Варшаве и других городах ряд акций по срыву мобилизации в русскую армию поляков, как граждан Российской империи.

Накануне Первой мировой войны резко увеличили интенсивность и масштабы ведения шпионажа против Российской империи разведывательные органы Германии и Австро-Венгрии. Прежде всего их интересовали военные и другие оборонные объекты, находившиеся в европейской части России. По большому счету, для шпионажа спецслужбам этих стран не требовалось создавать агентурные сети в нашей стране. Достаточно было активизировать работу с филиалами германских и австрийских фирм, которые функционировали практически на всей территории империи. Наибольшее их количество находилось в Санкт-Петербурге, Москве, Николаеве и Одессе. Мало того, некоторые виды военной техники и вооружения создавались при участии немецких инженеров и иных специалистов. Достаточно сказать, что основной пороховой завод, который снабжал фабрики, производящие боеприпасы для морских орудий, располагался в столице Российской империи, но принадлежал германским фирмам. Весь персонал был из числа граждан Германии, а русские рабочие выполняли лишь второстепенные операции.

Ведение агентурной и других видов разведки штабами германской и австрийской армий существенно облегчало то обстоятельство, что в Российской империи проживало в то время около двух миллионов немецких колонистов, а также большое количество бывших австро-венгерских подданных.

Начавшаяся Первая мировая война повлекла за собой резкое осложнение оперативной обстановки. Изменились, в частности, стратегия и тактика ведения разведки против России и ее вооруженных сил. Разведслужбы Германии и Австро-Венгрии утратили некоторые прежние легальные возможности сбора информации, так как были закрыты соответствующие посольства и консульства, прекратились туристические и другие поездки в Россию их граждан. Однако, значительно усилилась работа разведок стран Тройственного союза с территории нейтральных государств. В прифронтовой полосе началась масштабная заброска агентуры силами разведывательных отделений штабов германских и австрийских корпусов и армий, находившихся на Восточном фронте. В 1916–1917 гг. германская разведывательная служба стала практиковать проведение пропагандистских акций, имевших своей целью подорвать боевой дух русской армии, возбудить недовольство солдат и офицеров своим высшим командованием и правительством. Специально завербованные агенты проникали на русские позиции, где распространяли среди солдат соответствующие агитационные материалы, организовывали так называемые «братания» германских и русских военнослужащих.

Тут нельзя обойти вопрос, который достаточно часто ставится в публицистической литературе и сейчас: были ли руководители большевистской партии тайными сотрудниками германской разведки, нанятыми для подготовки и осуществления масштабных подрывных акций на русско-германском фронте и в тыловых районах нашей страны, включая и государственный переворот в ее столице? Сразу скажем – нет. Действительно, политические интересы германского МИДа и Генерального штаба до некоторой степени совпадали со стремлением В. И. Ленина и его окружения. Провозглашенный большевиками лозунг – «Поражение своему правительству» был всячески поддержан немцами и на его реализацию были выделены значительные финансовые средства. Эти деньги передавались через третьих лиц, включая и германского агента – социал-демократа Израиля Лазаревича Гельфандта, более известного как Парвус.

Вновь, как и в русско-японскую войну глава ППС – Пилсудский, ради реализации своих националистических интересов предоставил австро-венгерскому Генеральному штабу целые группы членов партии. Это произошло еще в конце 1906 г. В преддверии Первой мировой войны эта агентура заработала очень активно. Конспиративное название этих шпионских групп было «Резидентура Р». Будучи формально-юридически гражданами Российской Империи, шпионы-поляки могли беспрепятственно действовать во всех значимых центрах, где производилось оружие и военное снаряжение.

Разведывательно-подрывная деятельность военных разведок стран Тройственного союза продолжалась в России вплоть до завершения Первой мировой войны в ноябре 1918 г.

Внутри страны в конце XIX – начале XX вв. наиболее серьезным фактором, осложнявшим оперативную обстановку, стала деятельность добивавшихся свержения самодержавия революционных организаций и политических партий. К числу последних следует отнести в первую очередь партию социалистов-революционеров (эсеров), российскую социал-демократическую рабочую партию (РСДРП), группы анархистов.

Как было указано выше, в борьбе против самодержавия революционеры использовали различные методы: индивидуальный террор в отношении представителей власти, организацию массовых демонстраций, забастовок и стачек, создание пропагандистских кружков, распространение революционных прокламаций и т. п.

На протяжении 1880–1917 гг. масштабы революционного движения и формы борьбы с самодержавием претерпевали значительные изменения. Наибольший размах деятельность революционных организаций приобрела в 1905–1907 гг., затем – накануне Первой мировой войны и в начале 1917 г.

Отличительной особенностью развития отечественных органов безопасности на рубеже XIX–XX вв. является организационное оформление не только политической полиции в виде Департамента полиции МВД, а внутри него Особого отдела, непосредственно отвечавшего за политический розыск, но и военной контрразведки. Последняя представляла собой небольшое штатное подразделение в структуре Генерального штаба в Санкт-Петербурге, да еще и находящееся на негласном положении. Широкие общественные круги не знали о существовании этого органа, а поэтому контрразведчики не могли рассчитывать на общественную поддержку. По уровню организации, наличным силам и средствам, опыту оперативной работы российская контрразведка начала XX в. значительно уступала органам политического розыска.

Созданный 15 ноября 1880 г. в рамках МВД Департамент государственной полиции стал новым руководящим центром политического розыска, которому подчинили как политическую, так и общую полицию. На местах работу по выявлению и пресечению деятельности революционных организаций, наблюдению за настроениями различных слоев общества по-прежнему вели входившие организационно в состав Министерства внутренних дел губернские жандармские управления (ГЖУ), областные жандармские управления (ОЖУ), жандармско-полицейские управления железных дорог, розыскные пункты. Жандармские учреждения подчинялись в своей оперативно-розыскной деятельности Департаменту полиции, а по строевой и хозяйственной линиям – отдельному корпусу жандармов МВД. В зависимости от расположения, территории и численности населения губерний ГЖУ делились на разряды (первого, второго и т. д.).