– Ладно, – вдруг сказал Городецкий, – я даю тебе полгода.

– Сколько? – обалдела я.

– Полгода. Если меня все устроит, летом сыграете свадьбу. Денис знать не должен. Наври ему что-нибудь, в этом ты мастерица, судя по всему.

– Знаете что, профессор, – не удержалась я, он снова посмотрел вопросительно, даже с интересом, мол, что я ему еще могу предложить. А что я могла? Какие вообще были варианты?

Бросить Дениса и искать нового мужа? Сомнительно. К тому же, Городецкий может кому надо сообщить, что я охотница за деньгами, и тогда я даже в родной Вятке мужа не найду.

Ждать полгода и знать, что по итогу могу остаться ни с чем, если этот сексуальный самодур что-нибудь себе надумает?

Только вот выбора особо не было. Городецкий вообще мог уже уйти и поставить точку в этой истории.

– Ладно, согласна, – вздохнула я, кивнув, мужчина поднялся.

– Не сомневался в вашей разумности, Кулагина. И кстати, не прогуливайте мой предмет, – заметил, одеваясь, я только скривилась и язык показала, благо, он этого не видел.

Вот так начался год, который можно было смело назвать годом Городецкого Павла Сергеевича. Словно очнувшись от зимней спячки, он стал не просто интересоваться нашей с Денисом жизнью, но и принимать в ней активное участие. По факту, я видела его чаще, чем Дениса. Раз в неделю мы всей семьей обедали, еще день лекция и день семинар в институте.

Спрашивал он меня каждое занятие, наплевав на то, что это выглядит странно. Через пару месяцев уже никого не удивляло, что, заходя в аудиторию, он говорил: «Кулагина, к столу». Некоторые ребята даже потешались, что я ему приглянулась, ага, как же, блин!

Прогулять его пару, плохо ответить на семинаре – упаси бог, меня ждал расстрел на месте без права амнистии. Городецкий гонял меня по предмету, что называется, и в хвост, и в гриву. Я только молча злилась и зубрила.

Еще два раза в неделю Павел Сергеевич подвозил меня домой после работы. Скрепя сердце, я осталась в цветочном магазине. Теперь, когда в мою жизнь снова вошел элемент непредсказуемости, стоило обезопаситься хоть как-то, так что доход не повредит. К тому же, это худо-бедно помогало поддерживать статус независимой девушки, которой не нужны чужие деньги. Денис по этому поводу недоумевал, но не настаивал, чтобы я ушла (а мог бы!). Насчет свадьбы летом тоже уступил после моих отчаянных уговоров, мол, будет тепло, красиво и вообще, как я мечтала.

Кольцо, правда, я носила, и это хоть немного примирило меня с реальностью.

С реальностью, в которой, как я уже говорила, безраздельно царствовал Всесильный Профессор Городецкий. Когда он первый раз появился на пороге цветочного магазина за десять минут до конца рабочего дня, я перепугалась. Вот скажет сейчас, как Станиславский: не верю, я тебе, Кулагина, не бывать этой свадьбе! Собирай свои вещички и ближайшим поездом в Вятку!

Медленно наблюдала, как он приближается к прилавку, и, только когда остановился напротив меня, проблеяла:

– Здрасьте, Пал Сергеич.

– Здравствуй, Кулагина, – усмехнулся он, ставя локти на прилавок, а я даже назад отступила, чтобы оказаться от него подальше.

Знал бы этот несносный профессор, что именно он самое большое испытание для меня во всей этой истории! Я же не дура, и сразу завязала с парнями, как только нацелилась на Дениса, и только Городецкий подкосил меня своими широкими плечами и демоническим взглядом. Нет, серьезно, чего он так на меня смотрит?

– Кулагина, – позвал меня Городецкий и я, вернувшись из мыслей, уставилась на него вопросительно.

– Что?

Он только головой покачал…

– И как вам удается учиться на отлично, если вы постоянно витаете в облаках?

Я сердито свела брови у переносицы, уперев руки в бока.

– Слушаю вас внимательно.

– Семь красных роз на длинных ножках, и упакуйте.

Я захлопала глазами.

– Вы, что, за цветами пришли?

Городецкий, демонстративно оглядевшись, спросил:

– Это же цветочный магазин. Зачем я еще мог сюда зайти?

Я покраснела, и чтобы скрыть этот факт, бросилась выполнять заказ. И уже передавая ему букет, спросила:

– Это вы Любови Дмитриевне?

– А что?

– Мне кажется, ей больше нравятся розовые, – неловко сказала, пряча взгляд. А то муж не знает этого факта, ну и дура же я!

– Я учту, – усмехнулся Пал Сергеич и добавил, – собирайтесь, подвезу вас до дома.

Я снова захлопала глазами.

– Я могу и сама… – начала неуверенно.

– Я разве о чем-то спрашивал? – перебил он удивленно.

– Ладно, – выдала в итоге, так и не найдясь, – только мне надо кассу снять.

– Жду в машине.

У Городецкого был черный «Мерседес», мощный, стильный, красивый… как он сам.

До моего дома ехали молча, я смотрела в окно, пытаясь понять, случайно ли происходящее или за этим что-то скрывается? Так ничего не решив, поблагодарила Городецкого возле дома, теряясь, стала вылезать, а он сказал:

– Цветы возьмите себе, Любе такие не нравятся, вы правы.

Замешкавшись, но так и не задав вопрос, я унесла букет с собой. Дома уставилась в зеркало и подумала: это ведь мои любимые цветы…

И заметалась между желанием поставить в вазу и выкинуть в помойку.

Что я Денису скажу? Что его отец мне красные розы подарил? Да и не дарил он их, по факту-то… А если скажу, что просто отдал, то надо говорить, что он меня подвез. А с чего ему меня подвозить? Во всем теперь мне виделся подвох, и в итоге цветы я утром унесла на помойку, аккуратно положив в стороне. Нечего мне тут баламутить… Уж чего-чего, а недопонимания с Денисом мне точно не нужно.

В следующую смену Городецкий снова подвез меня, и потом, и потом. Ехали мы обычно молча, он включал ненавязчивую музыку, расслабленно вел машину, а я сидела в дорогом комфортабельном салоне «Мерседеса», чувствуя себя так, словно подо мной не кожаное сиденье, а ковер с иглами. Смотрела в окно, напряженно вглядываясь в даль и думая, что это за нововведение в моей жизни? На седьмой раз (вон сколько продержалась!) все же спросила:

– Извините, Пал Сергеич, просто чтобы понимать, вы так и планируете меня после работы подвозить?

Бросив взгляд, Городецкий вернул внимание к дороге, сказав короткое:

– Да.

– Ну тогда ладно, – ответила я, по привычке вцепившись в ремень безопасности и уткнувшись взглядом в окно. Да уж, прояснила вопрос. Соберись, Кулагина!

– А зачем? – спросила сурово, снова повернувшись. Он, о чем-то подумав и покачав головой, пожал плечами.

– А почему нет?

Мысленно я поднесла два пальца к виску и выстрелила.

– А если нас увидят вместе?

– Кто?

– Мало ли кто.

– Ты же моя будущая невестка, я подвожу тебя домой после работы.

Даже не поспоришь. Но почему я вижу в этом всем скрытый умысел?

Ответов не было, оставалось только молча терпеть.

Пять! Пять дней в неделю этот мужчина присутствовала в моей жизни. Это даже больше, чем Денис, который продолжал жить дома, периодически оставаясь у меня на ночь.

А моя личная паранойя в лице профессора Городецкого достигала колоссальных размеров. И дело было даже не в том, что я боялась потерять Дениса, каким-то образом не угодив его отцу, а в том, что само присутствие этого сексуального дьявола все больше и больше уводило мои мысли не в ту сторону.

Я уже не смотрела в одну точку, когда он подвозил меня домой, бывало, мы о чем-то говорили, и я разглядывала его руки, покоящиеся на руле, красивые длинные пальцы, отстукивающие ритм вместе с играющей песней. Разглядывала точеный профиль, ловила спокойный и такой волнующий взгляд голубых глаз…

Пожирала глазами его фигуру, сидя на лекциях, наблюдая, как он рассказывает предмет. Такой статный, собранный, внимательный. Мне уже нравилось выходить к доске на семинаре, как только он заходил, отвечать на его вопросы, решать интересные задачи, которые он мне подкидывал, разбираться вместе с ним, анализировать.