Например, когда невропатолог стучит по нашей коленке молоточком в определённом месте, наша нога совершает непроизвольное рефлекторное движение. И точно так же мы автоматически реагируем на возникновение эмоционального состояния. Обусловленные привычными склонностями, мы реагируем одним из двух способов – негативно или позитивно. Если мы обладаем склонностью к негативным состояниям ума, а памятование и бдительность поддерживать не способны, то, как бы мы ни старались настроить ум на позитивный лад, чтобы облегчить свою депрессию, приступы гнева, страха и другие тревожащие эмоциональные состояния, – это будет вызывать у нас серьёзные трудности. Мы так и продолжим реагировать на приступы гнева слишком поспешно, и тогда гнев будет вырываться наружу – мы начнём на кого-нибудь орать, хлопать дверями и бить посуду. Мы прекрасно знаем, чем всё кончится, если мы будем реагировать на возникающие эмоции подобным образом, причём вне зависимости от того, какая именно это будет эмоция. Одна эмоция ведёт к возникновению другой, и мы продолжаем испытывать страдания снова и снова. У нас может нарушиться сон; наши неприязнь и зависть могут достичь предела, а достигнув предела, они перерастут в настоящую ненависть. Нам может казаться, что всё наладится, если мы «решим эту проблему раз и навсегда», обругав или даже избив оппонента, но это не положит конец нашему страданию, поскольку подобная реакция может принести лишь ещё больше страданий.

И напротив, когда мы больше склонны к позитивному мышлению, благим действиям и состояниям ума, тренируя его с помощью развития памятования, бдительности, любящей доброты и сострадания, нам будет гораздо легче зародить позитивный настрой ума в момент кризисной ситуации. Тогда в случае возникновения сильной эмоции, например гнева, естественным образом срабатывает бдительность. Это даёт нам время для размышления: «Ага, я разозлился. Что лучше сделать в такой ситуации?». Когда мы реагируем подобным образом, у нас появляется возможность успокоить ум и поразмышлять над позитивными качествами того человека, на которого мы разозлились. У нас возникает стремление развивать сострадание как к другим, так и к самим себе, используя для этого все средства, доступные в рамках нашего пути.

Когда мы соотносим подобным образом свою практику в повседневной жизни с учениями бардо, то формируем в уме привычную склонность к позитивным состояниям и готовим себя к бурным эмоциям и провокационным ситуациям, которые предстоят нам во время смерти и после неё.

Подготовка к этим переживаниям начинается с того, что мы просто остаёмся как есть в той ситуации, в которой оказались в текущий момент. Если мы хотим, чтобы в момент смерти и во время путешествия, которое за ней следует, мы были готовы встретиться с тем опытом, который нас там ждёт, то нужно научиться полностью контролировать опыт переживания текущего момента. Через что бы нам ни довелось пройти – мы остаёмся как есть в текущем моменте. Когда мы говорим о текущем моменте, о «сейчас», то не подразумеваем что-то внешнее, поэтому и не следует направлять своё внимание куда-то вовне. Нам следует направить внимание прямо в пространство текущего, происходящего именно сейчас переживания, которое всегда присутствует прямо перед нами. Это пространство, которое не принадлежит ни мне, ни тебе, ни им, ни нам. Это «промежуточное» пространство бардо.

Если мы примем эти учения в своё сердце и начнём их практиковать, то нам будет не сложно позитивно реагировать на ожившие проекции своего ума, которые проявляются в бардо. В учениях говорится, что, даже если мы не сумеем реализовать природу ума и истинную реальность всех феноменов в текущей жизни, у нас останется шанс сделать это в момент смерти, поскольку в момент смерти проявление ума становится чрезвычайно интенсивным и энергичным. Считается, что, если мы не сможем реализовать природу ума и во время смерти, то нам представится ещё одна возможность сделать это во время пребывания в двух бардо, следующих после смерти. Если и на этом этапе у нас ничего не получится, то следует поддерживать ум в состоянии покоя и, используя навык практики памятования и бдительности, обрести благоприятное перерождение.

Изучение и практика этих наставлений также поможет нам приносить пользу другим. Если жизнь кого-нибудь из наших друзей подойдёт к концу или у кого-то из них случится эмоциональный срыв, мы можем помочь им успокоиться. Однако необходимо понимать, что оказать подобную помощь мы можем лишь в том случае, если научимся поддерживать в спокойном состоянии собственный ум. Если мы научимся сохранять самообладание в ситуациях, когда кто-либо, кого мы раздражаем, устраивает скандал – кричит на нас, угрожает или даже пытается вломиться в наш дом, – то наше спокойное поведение окажет позитивное влияние на этого человека. Подобную способность можно саму по себе считать огромной пользой от практики.

Важно понимать, что учения бардо являются завершённым циклом наставлений. Это означает, что в том случае, если мы будем практиковать исключительно учения бардо, этого будет достаточно для того, чтобы достичь просветления в текущей жизни. Нам необходимо сохранять непоколебимую уверенность в этих наставлениях, доверять их основополагающему принципу и собственному сердцу. Только тогда мы сможем эффективно применять их на практике в собственной жизни.

Часто проблема заключается в том, что мы говорим себе: «Да, эти наставления совершенны, но я неправильно их практикую». Мы думаем так из-за того, что наша практика отличается от практики кого-то другого. Мы замечаем, что практикуем не так, как «они», и приходим к выводу, что «выполняем практику неправильно». Подобные идеи приводят к тому, что мы постепенно вообще перестаём практиковать. Это довольно серьёзная проблема. Однако в действительности нам нужно всегда помнить о том, что отдельные аспекты выполнения практики одних и тех же наставлений сильно зависят от индивидуальных особенностей практикующих. То, что мы усваиваем из наставлений, то, как мы их понимаем, то, как мы применяем их на практике, – всё это очень индивидуально. Когда мы осуществляем на практике полученные наставления, это происходит в соответствии с нашими индивидуальными особенностями. Так и должно быть. Особенности нашей практики определённых наставлений не лучше и не хуже, чем особенности практики других. Наш подход к практике является наилучшим для нас, точно так же, как подход других практикующих является наилучшим для них. Поэтому очень важно не терять энтузиазма и сохранять уверенность в том, что мы сумеем наилучшим образом применить полученные наставления к собственной жизни.

Если бы от практикующих требовалось лишь в точности повторять то, что делали до них другие практикующие, нам пришлось бы признать, что все гуру линии передачи выполняли практику неправильно. Великий тибетский йогин Миларепа, например, построил для своего учителя Марпы девятиэтажную башню, хотя сам Марпа для своего учителя Наропы никаких башен не строил. Получается, кто-то из них практиковал неправильно? Если так, то кто именно? Можно продолжать и дальше – Марпа, который жил в Тибете, трижды путешествовал в Индию, чтобы учиться у Наропы. Этот индийский мастер был добр к своему тибетскому ученику, проявлял щедрость и всячески о нём заботился, несмотря на то что учитель самого Наропы – индийский мастер Тилопа – обращался с ним довольно сурово. В итоге Марпе не пришлось проходить через тяжкие и опасные испытания, какие выпали на долю его учителя.

Эти гуру сильно отличались друг от друга, соответственно и практику они выполняли по-разному. Таким образом, сама идея унификации и стандартизации практики появилась в буддизме совсем недавно. Важность общей для всех практики неоспорима, но это вовсе не подразумевает, что все практикующие должны выполнять её абсолютно одинаково. Кто-то, возможно, уделяет практике три часа в день, а мы лишь один час. И это вполне нормально. Основную роль играет то, как мы выполняем практику, а не её продолжительность.