– Мой!

– Вижу, что твой. Красавец! Молока мало?

– Откуда вы знаете?

– Тоже мне, секрет. Иди сюда! – Вера подошла к кровати и похлопала по ней. – Садись! Бери своего красавчика, вооот так. А теперь поверни его чуть. Да не бойся и запомни – мать ребенку плохо не сделает, а дети прочнее, чем кажутся, поняла?

– Да… – девушка ошеломленно смотрела на Веру и машинально выполняла все указания. Через минуту малыш зачмокал, а она охнула. – Ой!

– Что, тянет?

– Ага! Раньше так не было.

– Захват неправильный был. А теперь поняла, как?

– Да, спасибо!

– Ну, корми! Умничка! – Вера повернулась к другой женщине, постарше, которая тоже пристроила ребенка к груди и молча наблюдала. – Второй?

– Третий! И опять парень! А я девочку хотела.

– Значит придешь еще! Молодая, красивая, здоровая, дети вон какие отличные получаются.

– Это я не скоро решусь! – засмеялась женщина и моментально лицо у нее поменялось, на щеках заиграли добродушные ямочки.

– Из-за чего поцапались-то? – Вера окинула взглядом мирную картинку, которая воцарилась в палате.

Женщины переглянулись и дружно прыснули, тут же зашикав, потому что малыши возмущенно вздрогнули хором и выпустили грудь.

– Не знаю! – удивленно протянула молодая. – Простите! Что-то меня понесло не туда.

– И ты меня извини. Привыкла мужиками командовать.

– Так у вас двое! Конечно, глаз, да глаз!

– Какие двое? Трое! Муж же еще! Теперь вот – четверо. Точно свихнусь!

Женщины дружно тихонько рассмеялись, и Вера погрозила им пальцем:

– Не ругайтесь! Весь роддом переполошили.

Она вышла из палаты и пошла за ведром, чтобы убрать разбитую чашку и вытереть пролитый чай.

– А это кто? Врач?

– Не знаю. Но судя по тому, что строгая, наверное.

Они дружно открыли рты, когда Вера Ильинична молча вошла в палату, вытерла пол и убрала осколки.

– Чаю-то сделать тебе еще?

– Спасибо, я сама, как покормлю… А, как вас зовут?

– Вера Ильинична. Будет нужно чего – зови.

Обе женщины проводили удивленными взглядами санитарку и, переглянувшись, занялись детьми.

А Вера пошла в кабинет Маши, чтобы выпить, наконец, чаю и расспросить о крестнике, который поступил в университет в Москве.

– Верочка! Заходи! – Маша стояла у стола, доставая из шкафчика чашки. – Вовремя ты. Ну что, уладили?

– Да нечего было! Так, нервы шалят у мамочек.

– Ну, не скажи! У всех же по-разному шалят. Вспомни хоть жену этого большого начальника, кто он там был… Забыла. Которую ты с подоконника снимала.

Эта история стала притчей во языцех. Когда Макар Семенович узнал о случившемся, просто схватился за голову:

– Да как так?! Почему санитарка? Где были психотерапевт и прочие?

– А не было никого рядом сразу, а она в палате полы мыла.

То, что случилось тогда, перепугало всех, только не Веру Ильиничну. Это потом Маше пришлось плясать камаринского с капельницами. Про таких людей как Вера, говорят, что у них «отложенный старт». На стресс реагируют не сразу, а позже. Возможно, именно благодаря этой ее особенности остались живы и мать, и ребенок.

Молоденькую Олю привезли в роддом целой делегацией. Мать, отец, свекры, муж, сестра мужа, какие-то еще люди. Оля испуганно охала и мычала на каждую схватку, а со всех сторон слышала только:

– Терпи! Уже скоро! Все так рожают!

Ей хотелось закричать, что она же не все, ей больно, очень больно.

– Я не хочу… – прошептала роженица.

– Что? – строго глянула на нее мать. – Чего ты не хочешь?

– Рожать… Мне страшно!

– Ольга, ты совсем уже? Страшно ей! – возмущенно фыркнула мама и Оля сжалась, потому что знала, что за этим последует.

Мама строго глянула на дочь и повернулась к врачу, который принимал Ольгу:

– Никакой анестезии! Вы меня поняли? Абсолютно естественный процесс и не иначе! Нам нужен здоровый ребенок!

Ольгу выдали замуж так, как в наше время уже, наверное, и не бывает. Просто поставили перед фактом:

– Виталий Сергеевич прекрасный человек. Ты ему понравилась.

– Но, мы же даже незнакомы, мама.

– Это не имеет значения! Ты должна доверять нам с папой! Мы хотим для тебя самого лучшего!

Эту фразу Оля слышала всю свою жизнь. Она огромными гвоздями была забита в ее сознание с самого малолетнего возраста и исключала всякие возражения. Олечка росла тихим и очень послушным ребенком. А из ребенка постепенно превратилась в безвольную, забитую девушку. Она очень быстро поняла, что любое возражение – это скандал. Нет, мама Оли не устраивала скандалы в общем понимании: с криками и битьем посуды. Она действовала иначе.

– Ольга, ты станешь причиной моей смерти! У меня опять сердце… Боже, как мне плохо! – мама укладывалась на диван с мокрым полотенцем на голове, и все начинали носиться вокруг с таблетками, вызывался семейный врач. И все это могло длиться сутками, в зависимости от «тяжести преступления». Но, самый великий скандал случился как раз тогда, когда Ольга наотрез отказалась выходить замуж за совершенно незнакомого человека. Тогда Оле, которая была в университете, дозвонилась домработница и в истерике крикнула, что хозяйка отравилась. Ольга чуть не попала аварию, пока неслась домой, где застала врача и отца. Мать лежала в своей спальне, тихо стонала, на тумбочке лежал полупустой пузырек с таблетками.

– Мама! – Оля кинулась к матери, но ее остановил полустон.

– Уйди! Я не хочу тебя видеть! Как ты можешь подходить ко мне?! Уберите ее!

Врач, который много лет вел всю семью, только укоризненно покачал головой, но промолчал. Отец вывел Ольгу из спальни.

– Не сейчас! Ты же видишь, в каком она состоянии.

– Папа, она правда…

– Не знаю. Промывание сделали. Пусть отдыхает.

Через три месяца Ольга стала женой Виталия.

Надо признать, что семейная жизнь не стала для нее кошмаром. Но, и радости сильно не доставила. Ольгу как будто заморозили. Она по привычке ходила на лекции, сопровождала мужа на встречах и в поездках. Виталий видел, что жена его не любит, но он-то не был к ней равнодушен. Поэтому постарался сделать так, чтобы Ольга хотя бы изредка улыбалась. И это ему почти удалось. Почти, потому что Ольга обнаружила, что беременна. С самого первого дня в ней черной плесенью пророс страх того, что она будет плохой матерью. Она боялась с кем-то поделиться своими мыслями. Боялась осуждения, очередного скандала со стороны матери, боялась, что муж ее не поймет. С детства она научилась очень хорошо прятать свои эмоции и сейчас никто не догадывался, что творится в этой прелестной головке с белокурыми кудрями. Только глаза выдавали иногда ее тревогу прежде, чем она успевала взять себя в руки.

– Олюшка, что ты? Плохо тебе? – Виталий, наблюдая за женой, не мог понять, что происходит.

– Нет. Все хорошо.– Ольга улыбалась и успокаивала мужа.

Развязка наступила в роддоме, когда Ольга после затяжных родов, которые длились больше суток, наконец разродилась крепким горластым мальчишкой. А потом, еще сутки спустя, Вера, зайдя в палату, увидела, что Оля стоит на подоконнике, настежь распахнув окно и держа на руках сына.

Вера замерла на секунду, а потом тихо вошла в палату, махнув рукой сестре на посту и кинув в сторону поста запасную тряпку. Оставалось надеяться, что та поймет.

Вера поставила ведро, спокойно выкрутила тряпку и начала мыть пол. Дужка ведра звякнула и Оля, вздрогнув, обернулась.

– Вы что здесь делаете?

– Пол мою. А ты проветрить решила? Правильно, хорошей мамой будешь, раз понимаешь, что малышу свежий воздух нужен.

– Не буду! – Ольга сорвалась на крик. – Я не смогу!

– Это кто ж тебе такую глупость сказал? – Вера оперлась на швабру и внимательно посмотрела на молодую женщину. Та стояла, вытянувшись в струнку, прижав к себе ребенка и Вера видела в глазах ее такой панический страх, что захотелось прижать к себе эту девочку и не отпускать, защитить ее от всего мира.

– Сама знаю. Какая из меня мать, если я «нет» сказать не могу? Как я смогу ребенка защитить?