Сам же Аларик нашел себе новое увлечение. Он больше не думал ни о Эльрате, ни о своей ошибке, ни о лже Изабель, и уж тем более не о тех жертвах, которых он свел в могилу. Теперь его главной целью был выход из Шио с последующим обустройством новой церкви, символом которой он должен был стать.

— Драконы лгут нам, все до одного. Что Эльрат что Ургаш — все они одинаковы. Убивая по их мнению «неправильных» «грешных» мы уничтожаем неугодных. Довольно! Пора создать собственную церковь, не подвластную ни одной высшей силе. Мы бессмертные духи, наша сила будет вечна, а наши вердикты станут законами для всего Асхана!

Руки так и чесались снести голову этому безумцу, но были связаны обстоятельствами. Призраки и даже демоны слушали этот бред, мало того, они верили в его правдивость. Как и каждый обращенный Герион в глубине души надеялся все вернуть, найти некую защиту от драконов, по чьей воле души падали сюда и варились живьем. Юношу сдерживал лишь тот факт, что на земле у него ничего не осталось, а тут была одна девушка, которая задолжала ему душу.

Герион вынужден был отступить — он не смог бы противостоять последователям Аларика, но как говорила старая пословица демонов «если отрубить лавовому червю голову, тело сдохнет и сгниет». Поэтому демон начал следить за еретиком, но тот как назло никогда не оставался наедине. Безумие давало Аларику такую силу, которой не могли похвастаться первые творения Ургаша. Его глаза горели загадочным золотистым огнем, дух сверкал багрово-красным оттенком, подобный мечу серафима, удивительно, что на лбу еще не выросли рога.

Слежка могла бы длиться целую вечность, но бывший инквизитор не церемонился. Он намеревался захватить власть в городе и добыть ключ, что одним махом мог открыть все гробы. Его носил градоправитель поэтому Аларих во главе крупного отряда призраков ворвался в замок и вывел оттуда суккубу.

Впервые со дня попадания в Шио они встретились. Длинные черные волосы, словно корона, украшали тонкие и острые рога, черные глаза зияли подобно бездонной яме, губы оставались такими же сладкими, кожа из человеческой белой сменилась на демоническую серую, все то же легкое белое платье и хвост — длинный черный хвост, кончик которого напоминал карточную масть.

Дух решил расправиться с ней самым любимым способом — сжечь на костре. Он привязал девушку к скале и, пока слуги подкладывали дров, начал зачитывать приговор со всеми грехами и проступками. Правда, красноречивое выступление Аларика она прервала громким смехом.

— Зачитай этот список слугам Эльрата, я, как порядочный демон, знаю свои грехи и выставляю их на всеобщее обозрение!

— От того еще приятнее покончить с тобой. Лимб, грязная совратительница, ты обманом заполучила души сотен и тысяч…

— А что это тебя так волнуют души сотен, или, может, дело не в них, а в тебе? Ты ведь сам любил суккубу, а она просто использовала тебя в своих целях!

— Ложь! Священник дает обет безбрачия, ему запрещено любить, к тому же чтобы я… в демонское отродье…

— Оправдания синоним слова подтверждение.

Вместо ответа Аларик поджег костер. Герион уже прорывался к кострищу через толпу демонов и духов, но усилия его были излишними. Как только тело Лимб охватил огонь она еще больше захохотала.

— Твое оружие такой же символ святости как мои рога. — Подавив хохот заявила она.

Пламя уничтожило путы и девушка, наигравшись своей новой игрушкой, накинулась на него после чего одним заклинанием заточила обратно в гроб.

— Ну все, довольно этого спектакля. Сами вернетесь на место, или мне каждого лично запихнуть в его раскаленную могилу?

Призраки мигом начали исчезать, некоторые прикрывали руками лица. Демоны, плюнув в сторону гроба, тоже начали расходиться. У ошеломленного юноши не нашлось слов.

— Так он… это разве не было… опасно?

— Опасно? — Переспросила Лимб, услышав его слова. — Нет, это было весело. Искушение молодых парней так утомляет, иногда даже прогулки на поверхности не помогают. А тебя я не знаю, что в моем городе забыл бес?

Юноша подошел к суккубе и едва удержался от того, чтобы ухватить ее за хвост. Она, подобно рыболову, бросала свою душу как приманку, а тогда тянула наживку — сердце невиновного и затягивала его в ад. Лимб принадлежала лишь одному Ургашу, который ее и сотворил.

— Я не бес! Эти рога… с прошлого остались. Когда я попал сюда моя судьба была предрешена — работать на шахтах, варить серу. Меня спасла удача, фортуна, которую так ценят твои собратья. Теперь я — свободный демон, глава Ур-Сора, а раньше был лишь глупым мальчишкой, которого обдурила суккуба. Тогда мне казалось, будто она — весь мой мир. Однако теперь я начинаю понимать. В этом мире все не так как наверху, здесь нет невиновных, нету слабых и несчастных — есть только лидеры и те кто им подчиняется. Мне все было интересно, как же демоны выражают любовь, теперь я знаю что такого чувства для вас не существует.

Лимб не успела ничего понять как вдруг незнакомец исчез в огне. Девушка была крайне поражена этим ведь несмотря на свое мастерство никогда не позволяла себе крутить романы с демонами. Многие загубленные ею души проклинали чертовку, другие уже и забыли, но ни один доселе не бросился спасать свою искусительницу.

Собрав нескольких верных слуг девушка приказала им разузнать о Герионе все, что только можно, а спустя три дня сама явилась в его замке.

— Зачем ты пришла сюда? — Сдерживая гнев спросил он. — Разве положено вам, винторогим, видеться с отработанным материалом?

— Обычно мы не проявляем интереса к своим жертвам, не больше, чем того требуется, но ты зацепил мое сердце.

— Врешь, каждое твое слово — ложь!

— Выслушай! У нас намного больше общего, чем тебе кажется. Я первородный демон, сотворенный Ургашем из чистого греха, но при этом мои кандалы не меньше твоих.

— Кандалы? Да что ты знаешь о неволе? Бегаешь из Шио на поверхность, крутишь романы направо и налево, много лет являешься неоспоримой правительницей своего города…

— И вся моя жизнь подходит под пристальным взором Властелина. Едва родившись на свет я стала свидетелем жестокой расправы Кха-Блека над Биарой. Когда-то она тоже была его подручной, лучшей в своем деле, ее мастерство искушения превосходило мое в тысячи раз, но сейчас ее душа ничтожна, как бес на дне выгребной ямы. Малейшая моя ошибка, малейшая оплошность — и булава архидьявола снесет мне голову с плеч. Ты ведь тоже всю жизнь жил под прицелом — любое бедствие в твоей деревне списывали на «проделки выродка», за малейшую оплошность с тебя сдирали три шкуры.

— Но это не волновало тебя, когда ты тащила мою душу в преисподнюю, когда меня гонял Харон и когда наемные убийцы дышали мне в затылок!

— Я не знала. Мне казалось, ты как остальные, но в тебе есть сила — сила, что позволяет рвать кандалы, увы, я такой не обладаю и мне до конца веков предстоит работать на благо Властелина.

Никогда Герион не видел, как суккуб говорит правду и сейчас поверить ей было сложно. К первородным демонам относились строже чем к перерожденным — это факт, за провинность даже самого верного могли лишить головы — тоже правда, но вот чтобы суккуба жаловалась на свою работу…

— Даже если ты не лжешь, зачем пришла сюда? У нас разные дороги, теперь это стало очевидным.

Лимб упала на колени. Та самая Лимб, что когда-то играла с ним как с тряпичной куклой теперь и вправду вверила ему свою жизнь.

— Я пришла просить защиты. Если ты смог изменить свою судьбу можешь и мою исправить. Пожалуйста, освободи меня от страха перед Властелином, защити от него. Я сослужу любую службу, отдам все, что пожелаешь, только вытащи меня из этого плена!

— Я подумаю над твоим предложением. — Коротко ответил он и приказал слугам увести Лимб.

***

— Ты просишь меня дать разрешение на брак, брак с самой лучшей искусительницей во всем Асхане? — Удивленно спросил Кха-Блэк. — Твои амбиции могли бы обогнать самого Крэг-Хака! Но Лимб не просто суккуб она — ценный помощник и за просто так тебе ее рука не достанется.