Им почти удалось сбежать и единственное, из-за чего план рухнул — ошибка Инсанабили. Вместо того, чтобы повести их дальше, она пыталась взломать замок в кабинет Картера и пробраться к тому, кто оставил на них эти знаки.

С одной, самой очевидной стороны, она поступила неправильно, даже в неком роде их предала. Девушку захватили ее интересы, какие-то старые обиды и она бросила всю группу, зная что Штейн поддержит ее, а не поведет остальных. Но это только одна сторона.

Ведь с другой чем бы оно ни было каждый ощущал его присутствие. И какие были гарантии, что оно не найдет их после побега? Существо было настолько сильным, что смогло разогнать иллюзию теней над врачами, так что же ему помешает поймать их в любое время дня и ночи?

***

— Маленькая мерзкая девчонка, и зачем я пошел за ними? Надо было соглашаться на побег с Артистом или вообще не бежать! Идиот! Идиот! Идиот!

Врачи не прогадали, посадив Механика в карцер: он был зол на себя и на всех вокруг. Он разгонялся, как это возможно в такой маленькой камере, после чего снова и снова бился головой о стену. Палата не издавала не единого звука, только молча поглощала все эти удары.

— Как хорошо работал этот механизм, хоть его программа изначально была странной. Мы действовали слажено и почти добились цели, но вдруг она… а потом он… и я…

Парень посмотрел на свои костлявые ручонки, ему казалось, время вокруг замедлилось и он может увидеть, как кровь медленно течет по венам.

— А-а-а ненавижу! Ненавижу ее! Ненавижу их! Ненавижу себя!

Пациент вцепился руками и зубами в обивку, начал тянуть и пробовать порвать ее, но этому тощему пареньку всегда не хватало сил.

— О Боже… Божечки, Божечки… неужели, я так и згину тут…

Теперь Механик сполз на пол, оставляя след из слюны на стенке, и начал хныкать.

— Оно точно накажет нас, и Картер накажет… Я знаю, они сделают это…

Недавно бушевавший психопат теперь сбился в комок и боялся даже поднять голову. Он с нетерпением ждал, когда его механизм окончательно выйдет из строя.

А мягкие стены все так же поглощали все звуки, словно океан маленькую каплю.

***

Артист воспользовался преимуществами карцера и залез на потолок. Он был готов висеть там целыми днями, лишь бы до него не добрались. Тело бывалого фокусника все еще дергалось и вовсе не от заряда электрошокера.

— Беглецы!

Одно слово, сказанное Джейсоном. Оно до сих пор витало в его голове. Осознание того, что побег почти удался, и что какая-то железная дверь все испортила.

Теперь он, как и многие другие, ждал наказания. Самого страшного, которое они даже не могли себе представить.

Обычно после их побегов доза таблеток удваивалась как и стычки с санитарами, но никто и никогда не отменял приемов у врачей. После каждой неудачной попытки в коридорах бродило что-то невидимое, словно стерегло их.

А в этот раз ничего. Абсолютная тишина и покой. Но ведь должны же быть какие-то звуки, как всегда после побега, это закон!

Поэтому Артист исполняет еще один свой фокус, позволяющий слышать все, что творится этажом выше, и он не ошибается: они там обсуждают весьма неприятные вещи.

— Как же мы это сделаем? — Спрашивает Жанна. — Чтобы совпадало с лечением и…

— Да зачем тут гадать? Главное найти подходящий яд, а там от малейшей царапины летальный исход. — Успокаивала Алиса.

— Все еще не верится, что мы хотим его убить. — Голос одного из интернов.

— У меня уже давно руки чесались. — Признался Джейсон. — Жаль, что я не учился на хирурга… Ну хоть разрешите мне привести его.

— Веди, если для тебя это так много значит. — Рыжеволосая не сильно горит желанием делать это за него. — Но не сейчас, дай подготовить все необходимое.

Перепуганный Артист падает на пол, мгновенно вскакивает на ноги и хватается за маленькое окошко. Увы, он не знает как некоторые фокусники проходили через такие маленькие отверстия, и все что может сделать — смотреть в коридор, ждать, пока кого-то из них поведут туда.

***

Зэд лежит в палате молча. Ни жажда ни голод ее не беспокоят. На руках все еще видны красные следы от укусов и царапин. Она ведь могла и не спускаться по веревке, а просто выпрыгнуть с окна, как полет с высоты может навредить зомби?

И все же она не сделала этого. Сидела там, как дура, уставившись в пол. Она надеялась, что побежит вместе с остальными.

Не стоит себя обманывать, говоря что та безумная парочка была необходима остальным двенадцати. Любой дурак смог бы привязать веревку к стулу из комнаты отдыха, спуститься по ней с окна и побежать куда глаза глядят.

Девушка снова и снова возвращалась к этой мысли. Она не могла найти ответ: почему? Почему все эти идиоты, включая ее, стояли как вкопанные? Почему никто силой не оттащил Инсанабили, и даже не попробовал уговорить Штейна идти дальше?

Как бы сильно она не старалась ответить, ничего не получалось, и как бы крепко зубы не впивались в плоть, Зэд ничего не чувствовала, даже вкуса крови.

Как вдруг одна мысль таки пришла в голову: они все не настоящие, просто куклы, которые играют спектакль на сцене чистилища для нее. Врачи, больные, существо — все иллюзия, созданная лишь для того, чтобы усилить ее страдания в этом театре абсурда.

Ей захотелось, чтобы кто-то ущипнул ее и разбудил ото сна. Даже не ущипнул, а резанул ножом до самых глубоких вен.

***

Радость не могла перестать испытывать положительных эмоций даже в такой ситуации. Она все еще улыбалась, обнимая подушку в своей палате, и смотрела в окошко. Уже три часа так просидела и не надоедало.

Ее улыбка была не такой как раньше. Всего пару дней назад во время любого приступа счастья она находила хоть один повод радоваться. «По крайней мере, сестра жива» или «ну зато сегодня на завтрак был салат из овощей».

Нынешняя улыбка Хэппи больше напоминала маску — пустая, под ней не было ни капли настоящей радости, только приказ быть веселой, потому что ее сестре было сейчас настолько хреново, что никакой баланс не заставил бы ее улыбаться.

Но Алла улыбалась, потому что она была настоящей Радостью, той, которая всегда была в хорошем настроении до того дня, когда злая соседка прокляла двух девочек.

***

Рука ужасно чесалась и дергалась под ремнями смирительной рубашки. Даже если она была отдельным разумом, сейчас у них было одно желание — бежать к чертям из этого места.

Чужая чувствовала себя маленькой мышкой, запертой в огромной коробке с мягкими стенами. Ей приходилось бывать в карцере всего три раза: первый, когда она попыталась стянуть повязку, второй — по прихоти Джейсона и третий сейчас.

До этого сама девушка считала наказания несправедливыми, но сейчас понимала, что для такого были реальные основания. Стоило Джейсону выйти из своего полутранса, выскочить в коридор и закричать «беглецы!», как она тут же набросилась на него.

Это была до сих пор не изведанная ею сила, которая порвала повязку и заставила руки действовать синхронно. Переживания не только за себя, но и за всех больных, которые были ей почти что братьями и сестрами.

Она начала душить его, а рука и не пыталась сопротивляться. Как бы этот бугай не толкал ненормальную, она не прекращала. А когда Рейган на парочку с Бобом таки оттащили ее в карцер, тот идиот наверняка еще очень долго не мог отдышаться.

Но прошло время и слабость вернулась. Чужая сделала это — переступила через себя и на несколько минут стала здоровой, но ее жертва была напрасна и все вернулось на свои места.

***

Соломка ничего не видела, но сразу узнала эту огромную подушку, в которую ее запихали. И все равно, что глаза пекли, что ее ударили током, что еду не приносили, а побег не удался. Главное, сейчас ее окружала абсолютная тишина, и никаких подруг с той стороны зеркала.

***

— Простите меня, пожалуйста, простите… — Хамелеон продолжала это шептать даже после того, как кто-то ударил ее шокером, в полусонном бреду.

Она единственная, кто так и не проснулся до вечера, или же девушка просто боялась просыпаться. Во снах ее преследовал мужчина в клетчатой рубашке и рваных джинсах, в его руке висел ремень.