— Знаем, что это не смертельно. — Повторил он то же, что говорил пациентке. — Интересная штука с такими явлениями, Джордж, люди науки не должны верить в подобные вещи, но в силу того что мы порой работаем слишком близко к чему-то безумному, встречаемся с таким намного чаще обычных людей. Сейчас не время об этом думать, в конце концов, мы же на работе.

— Вы правы. — От кинул последний взгляд на крест

(без боли, оно пришло без боли)

и посмотрел на дверь

(подкралось, не дав о себе знать)

куда вошел Штейн.

(так же безболезненно оно может убить)

И тревожные мысли уступили место работе.

— Доброе утро, Штейн.

— Желаю здоровья, вам оно понадобится. Видели это? — Он сам показал свою отметину, на которой из чаши помимо змеи виднелся черный крест.

(ну зачем ты снова напомнил?!)

— Говорю вам в сотый раз: остановитесь, пока никто не умер.

— От сеанса у психолога еще никто не умирал.

— Кроме самого психолога.

(Знаете как он умер? Хотите узнать? ОН ПОВЕСИЛСЯ, ПОВЕСИЛСЯ, ПОВЕСИЛСЯ!)

Джордж слегка занервничал.

— Нечего тут пугать интернов одним несчастным случаем. Это скорее исключение из правил. Забудем про это. Я хотел спросить тебя кое о чем перед сеансом.

— Карты? Конечно, я знаю о них то самое кое-что. Она сказала мне, а как же иначе? Я готов вам об этом рассказать, но только с одним условием: вы избавите меня от сегодняшнего сеанса.

— Не могу ничего обещать, это может быть неравный обмен, да и не положено мне…

— Но ты сам допустил возможность обмена. Если тебе это так важно то думай осторожнее.

— Почему всем так важны эти карты? Разве они имеют какое-то отношение к лечению других больных, и не проще ли поговорить об этом с самой Инсанабили, на ее сеансе лечения, потому что это ее болезнь?

— А парень хорошо размышляет, док. И правда, почему бы не оставить эту затею в покое? Никакого отношения к вашей работе оно не имеет.

— Картер попросил, а значит это важно. Приказы начальства не обсуждаются. Так ты ответишь мне?

— Принимаешь условия?

— Я ведь могу отправить тебя в карцер и не на один день.

— Ах да, спасибо, что напомнили, сегодня никаких таблеток не мне ни ей. За остальных просить не буду, я знаю цену своим словам.

— Неделя, а то и месяц.

— Какая мне к черту разница, я разговаривал с собой в течение трех дней, и вы сами это видели!

— Без еды.

— Чтоб я умер? Ох, а Картер так хочет моей смерти?

— Нарываешся, Штейн, смотри, когда-то таки захочет.

Джорджу уже надоел этот разговор. Он думал что сейчас никто не ведет себя как положено, и что-то подсказывало, что именно он должен расставить все на места.

— Хорошо, мы примем твои условия, но если ты расскажешь недостаточно, то договор нарушишь уже ты, тогда за таблетки, карцер и прочие удобства никаких претензий.

— Интересный пункт. Окей, я принимаю. Ты знаешь, что значит мое слово, докторишка.

Майлз кивнул и нехотя протянул ему руку.Штейн сжал ее своей, при этом скрестив указательный и средний пальцы.

— Клянусь могилой своего предка Штейна, да будет так!

— Все. А теперь рассказывай.

— Ну первое что вам стоит знать: оно реально не имеет никакого отношения к картам, их она рисовала в состоянии транса, можете называть это самовнушением, если захотите. Всего в колоде 20 карт, две из них не игровые — джокеры. Есть еще несколько карт — Туз это те же символы, что у нас на татуировках, Король это Картер со стороны красного креста и я со стороны черной масти. И не смотрите так, не я просил их рисовать, да и все лица там закрыты бинтами. Дама это Алиса и Жанна ну, а черные Радость и Грусть. Вы ведь помните, что человеческие карты как отражение? Так вот после дам вальты — вот тут уже есть Инсанабили и она стоит на одной карте с Историком. Как ни странно, человек, который не сопротивляется вам, но который рассказывает другим о свободе, столь же опасен, как и главный бунтарь. С вашей стороны вальты это Гарлоу. Без обиды, Джордж, так она нарисовала.

Потом пятерка, у карт с цифрами очень интересное оформление: около цифры масть, а на самой карте символы.Кровь это символ операционной, и черная сторона это бирки морга. Четверка это таблетки, противоположность органы черного цвета. Тройка это укол, и его последствия — вены, выпаленные дочерна, она хотела поставить это выше, на пятерку, но те две карты беспощадно порвала. Двойка карцер — вся карта изрисована его оббивкой, а последствие это сгнивший мозг, вот вам и рисунок безумного. И единица — да в этих картах нет шестерки, но есть единица — это кладбище, могила. Странно, но антагонист этой карты такой же. Видимо, кладбище на всех действует одинаково.

Что касается их предназначения: картами играют. Тасуете колоду, берете карты и делаете ход. У кого нет карты в ответку тот загребает, у кого меньше четырех карт, тот берет из общей колоды. Знакомые правила? Да вот только не вы играете картами, они сами по себе играют. Возможно, это будет обычная игра, если только играть не будут доктор и больной, а тогда… ну посмотрите сами что будет.

А теперь ваше обещание, доктор Майлз. Никаких таблеток мне и Инсанабили сегодня, а еще я беру заслуженный отгул, хотя от сеанса уже десять минут осталось.

Майлзу оставалось лишь выписать рецепт и отправить больного в палату.

— Ну и разозлится же Алиса. Два противнючих рецепта и оба от меня.

— А что вы думаете насчет этих карт?

— А что мне думать? Сейчас проверим.

Следующая Грусть. Девушка была настолько подавленной, что оба врача забыли обо всей той чертовщине, что творилось сегодня. Никто не стал спрашивать ее о картах, ведь девушка готова была расплакаться в любой момент. Успокаивая ее Джордж думал, как же все это бредово: метки, карты, эти изображения. Неужели все относились к этому серьезно? Может, ему просто приснилось? Что самое странное, он и сам начинал относиться к этому нормально, будто что-то постоянно успокаивала его.

(это место)

По крайней мере ничего откровенно ужасного не произошло

(или то, что в нем живет)

и у него не было веских причин сопротивляться этому, да и не очень-то хотелось. Это сейчас оно легонько касалось его и успокаивало, а если он начнет что-то предпринимать могло и удавить.

У Гарлоу было такое чувство. Он бы хотел рассказать об этом маме, но разве она поверит? Зато всегда можно поговорить с Бобом, они ведь вместе пережили это и выберутся из этого вместе, как братья.

С 13-м игра в карты тоже не завязалась. Если бы что-то пошло не так, кто его знает, что пациент под два метра ростом мог бы учудить. Майлз провел лечение, Джордж, естественно, помогал. На какой-то миг все стало нормальным, как и должно было быть, а потом он сам нарушил идиллию своим вопросом.

— Ты чо-нибудь слышал о картах?

— Слышал, а как же, интерн Джордж. — Он старался вести себя повежливее, чтобы не попасть в карцер. — Другие больные говорят, что это Штейн помог их создать. Они всегда что-то делают вместе, да вот только Штейн не увлекается тем, что замешано чисто на магии и паранормальщине. Ему нужна какая-то научная основа, хоть малейшая.

— Что-то я сомневаюсь, он ведь трупы собирался оживлять.

— Нет, карты точно не его идея, даже больше скажу, Инсанабили сама не хотела их создавать. Она сказала, что восприняла это за план своих друзей, но когда закончила поняла, что это ужасно, и карты надо уничтожить. Федор забрал их, но вы ведь сделаете это? Карты живут независимой жизнью и использовать их слишком рискованно.

— Подумаем над твоими словами.

Обед прошел намного тише, чем завтрак. Джордж встретил измотанного Боба.

— Ну что, как там с бумагами?

— Не то что бы прямо скучно, но слишком много всякой бредятины.

— А как тебе такое: мы хотим сыграть в карты с пациентом, потому что так сказал Штейн, разве это не бред?

— Ага, сегодня чтоли день Страны Чудес?

Оба брата хихикнули, Рейган и Жанна посмотрели на них с непониманием.