— Она и так на мне, просто ремни не завязаны.

— Я понимаю, что твои друзья иногда могут советовать тебе что-то плохое, но ты же не маленький ребенок, думай своей головой.

— Забавно, а это поможет, если у меня поднимется температура до сорока?

— Не думаю, что в таком случае ты долго проживешь.

— Чтобы это понять, не нужно быть врачом, но моему организму будет все равно. Просто возьмет и подскочит, хоть скажите сто раз что это смертельно. Да что там температура тела, иногда даже температура вокруг нас скачет, и это тоже мы не в силах изменить.

— Мне уже страшно прописывать тебе сильное успокоительное. Пожалуй, остановлюсь на валерьянке.

— Хех, мы не можем контролировать этого, в отличии от своего любопытства. А вы знаете, что произошло с предыдущим психологом? ХОТИТЕ УЗНАТЬ? Он повесился…

— Так, все, рану я перевязал, а теперь возвращайся в палату. Не думаю, что в состоянии таких бредней от тебя можно чего-то добиться.

— Погоди, можно я с ней поговорю?

— Джордж, поверь мне, ты еще наслушаешься этих историй.

— От начала сеанса не прошло и десяти минут.

— Ну ладно, если тебе не жалко твоего времени.

— У тебя очень богатая фантазия, Инсанабили, ты творческая личность?

— Ну, есть немного. — Девушка застеснялась.

— Рисовать любишь?

— Иногда что-то рисую.

— А нарисуй-ка мне своих друзей.

— Хотите найти нечто похожее на них среди людей? У вас не выйдет! Вы никогда не видели их, но, возможно, слышали, как мы голос сегодня ночью. Знаете, он похож на детский и немного на эхо. Он идет словно изнутри, и в то же время ниоткуда, они всегда так разговаривают.

— Ничего подобного не слышал, просто нарисуй.

Он дал ей лист бумаги и цветные карандаши. Девушка взяла только черный.

— Была бы ты моей младшей сестрой, я бы давал тебе больше ярких игрушек в детстве.

— Был бы ты моим младшим братом, я бы выпорола тебя за то, что вы тут творите.

— Мы помогаем людям, такая профессия.

— Не втирай мне эту чушь, это никогда не спасет людей, разве что ради выгоды…

— Ты говоришь о Картере?

— Балбес, он бы и за возможность кого-то порезать согласился бы.

— Тогда…

— Я закончила.

Она протянула ему рисунок.

— Так, посмотрим. Уши кролика, мишки… еще каких-то животных, несколько людей… Почему они все черные, это тени?

— Да, вижу, у тебя хоть чуть-чуть мозги работают. Хотя, мне бы проверить… Отгадаешь загадку?

— Без проблем.

— Только я ее напишу, а то забудешь. Чтобы правильно разгадать, нужно узнать, кто это говорит.

— Скажи мне сейчас, в чем проблема?

- Э нет, ты мне скажешь отгадку послезавтра, и, если все будет правильно, я отвечу на один твой вопрос.

Майлз нервно посмотрел на обоих, хорошо что его взгляда никто не заметил.

Я умерла, потому что не ждали, теперь каждый день мой полон печали.

Я сладкоежка, люблю пошалить, за это меня наказали на всю жизнь.

Хорошей девочкой буду всегда, чтобы никто не обидел меня

А я идеален, не поспорит никто

Я же семью потерял давно

Мне нечего о себе сказать, мой номер — причина всех неудач.

— Шесть загадок до послезавтра.

— Но…

— Кажется, время вышло.

Теперь настала очередь Соломки. Майлз заранее закрыл все окна и спрятал отражающее предметы. Пациентка села напротив стола врача и тихо поздоровалась.

— Парикмахер скоро придет? — Спросила девушка, смотря на лампу.

— Через день. — Коротко ответил Майлз.

— А он может не трогать меня?

— Чтобы ты путалась в собственных волосах? Он не будет использовать зеркала просто подравняет волосы тебе до пояса, вот и все.

— Моей подруге это не понравится.

— Но ведь она не видит тебя, когда рядом нет зеркал. — Напомнил Джордж.

— Видит. Я слышала ее голос вчера. Она сказала, что жестоко накажет меня.

— Ты врешь нам, Соломка? Персонал сообщил мне, что твое окно постоянно заткнуто подушкой.

— Я не знаю, откуда она приходит, просто слышу этот голос вновь и вновь.

— Точно врешь. Вы что, сговорились? Тот слышит голос, этот слышит голос. Скажи честно, это Инсанабили придумала? Она попросила вас сочинить байку про кровопийцу?

— Нет. Вы можете убедиться, спросив остальных. Не все слышали этот голос.

— А что ты думаешь, Джордж?

Парень прикинул несколько вариантов.

— Вполне возможно, что это просто выдумка. А если это не так, что нам мешает установить камеры около их дверей? Возможно, кто-то действительно ходит по ночам и пугает больных.

— Ладно, Соломка, предположим, ты нас не обманываешь. Твоя подруга в зеркале берет тебя под контроль, что ты чувствуешь во время этого?

— По всему телу пробегают мурашки, словно маленькие иголочки. Я двигаюсь так же, как и она в зеркале, словно эти иголки толкают меня. Она никогда не берет под контроль мое лицо. Ей нравится смотреть, как я плачу.

— Но она ведь отражение, и все повторяет за тобой.

— Астрал не плачет, не умеет плакать. Пожалуйста, не спрашивайте больше меня об этом.

— Я задам тебе еще пару вопросов после небольшой процедуры.

— Не надо…

— Это просто вопросы, ничего больше.

— Нет… она накажет…

— Если не хочешь, мне придется отправить тебя в карцер. Подумай, время у тебя есть.

В конце концов она согласилась. Джордж успел понять, что в этой больнице пациентов пугают две вещи: кабинет Картера и карцер.

Майлз и Джордж спустились в столовую через пару минут. Обед был довольно скучным, ведь Боба в столовой не было. Опять никаких происшествий, все тихо. Идя к своему привычному месту, он прошел мимо одного из столов, где сидели Штейн, Инсанабили, Историк и Артист.

— Вы серьезно это говорите? — Историк сидел спиной к санитарам. Он поднес пустую ложку ко рту, перед тем как сказать это.

— Да, его тело лежало там, как и всех остальных тоже, хоть он и не был больным. — Штейн заметил Джорджа, и замолчал. Разговор они продолжили после того как тот отошел. Единственное, что Гарлоу еще мог расслышать — слова Артиста.

— Нужно было привести его в порядок перед похороном, хотя бы снять ту петлю, верно?

Предпоследним «посетителем» был Жених. В этот раз он не придерживал дверь для своей невесты и сел на одиночное кресло. Опознание предметов прошло как обычно, только вот ошибок больной допускал больше.

— Так, а сейчас что ты чувствуешь? — Это был искусственный цветок.

— Она ушла, она снова ушла…

— Жених, сосредоточься!

— Она раньше никогда не уходила так надолго…

— Жених!

— А? Что?

— Сосредоточься на процедуре.

— А как же моя жена?! Я без нее… как…

— Попробуй пообщаться с другими пациентами, подружись с ними.

Панический взгляд перекинулся на интерна.

— А если она обидеться и не вернется?

— Думаю, если бы ты нашел друзей, она была бы счастлива, верно?

— Да…

— Так что давай продолжим процедуру, а потом ты вернешься к остальным и найдешь себе друзей, чтобы когда она вернулась, у нее была причина улыбнуться.

Жених ничего не сказал, но глаза закрыл. Он все еще допускал много ошибок, однако прекратил бормотать.

— Зачем ты ему потакаешь? — Спросил Майлз, когда Жениха увели.

— Я помогаю ему найти цель в жизни, чтобы воображаемая жена исчезла.

— Ты этим ничего не добьешься, мы уже пробовали.

— Извените, так было написано в учебнике.

— Ты ведь здесь для того чтобы учиться, так что просто не потакай им больше.

— Значит, это мне не нужно. — Он взял листочек с загадкой и скомкал его, собираясь выкинуть в мусорку.

— Оставь себе.

— Но вы же сказали…

— Инсанабили она… давно уже болеет на шизофрению. Это надо было признать еще тогда. И все же если она сказала, что ответит на любой твой вопрос, она сдержит свое слово. Это может нам помочь если они снова что-то учудят.

— Ладно, я подумаю над этими загадками.