«Скажи им, чтобы не лезли в твои разборки!»

Но сейчас она не могла её послушать, поскольку санитарки никогда не забудут такой дерзости. Здесь хотя бы есть другие больные, с ними девушка может поговорить, может спрятаться… А в карцере изолированная останется одна со своей подругой, которая и есть она, только другая.

***

После процедуры вернулась только Зэд — Грусть увели в карцер. Следующих забрали Историка и Радость.

Кто-то из пациентов подошел к радио, и включил новости.

»… Мы только что получили информацию из госпиталя, куда вчера были отправлены жертвы ДТП. К сожалению, один пострадавший скончался, состояние остальных стабильное. Полицейские утверждают что виновником трагедии был…

водитель автобуса, который сел за руль в нетрезвом состоянии.

Несколько пострадавших очнулись, они говорят

что он просто пытался разминуться с грузовиком, потому что им заплатили.

Мы будем держать вас в курсе новостей».

— Эй! — Крикнул недовольный Механик, когда радио выключили (в целях безопасности оно стояло вплотную к стене, куда уходили провода, но переключатель оставался доступным). — Это был мой единственный…

Но стоило ему увидеть, кто это сделал, как парень заткнулся: радио выключила Чужая. Она сняла бинты со своей руки и просто вырвала ручку переключателя.

— Так, спокойно, все будет хорошо.

В прошлый раз девушка чуть не задушила его, он тогда почти отключился. В таком состоянии этой леди даже робот был не по чем.

— Я не хотела… — По глазам Чужой потекли слезы, в то время как рука продолжала вынимать начинку из радио.

— Ты слышала, успокойся, расслабься. — Помогала Инсанабили.

— Авария! Огонь! Они! Я не могу не могу…

— Подумай о пляже, это всегда тебя успокаивало. — Посоветовал один из пациентов.

Девушка на секунду задумалась, и воспользовавшись этим 13-тый одним прикосновением вырубил ее.

— Очнется через пару минут.

Фокусник подошел к девушке-зомби едва не прыгая от любопытства.

— Ты видела их, новых врачей?

— Видела… одного… из них. — Отвечала вяло Зэд, толи устав после терапии, толи испытывая приступ апатии, так и не вставая с пола.

— И как он?

— Стандартный… воин… чистилища.

Другие ждали возвращения Историка: он всегда ярко и в деталях описывал важную информацию.

Не все больные относились к врачам негативно: одна из сестер с интересом наблюдала как ее лечат, Чужая и Соломка верили в своё исцеление, что их избавят от лишних проблем, Историк относился к ним нейтрально, а Механик и Артист считали чем-то вроде наблюдателей, но не тиранами.

Это касалась отношения в целом, однако даже самого доброго пациента можно было вывести из себя и разозлить. Медперсонал тоже относился к этому по-разному: кто-то дразнил больных, кто-то наоборот искал пути их успокоить. Все врачи были разными и всем пациентам хотелось узнать, какими же окажутся эти.

Больные начали перешёптываться между собой, угадывая, что же их ждёт в кабинетах. Артист услышал, что их зовут Боб и Джордж, что каждый из них помогает в работе с пациентами, и что до этого они нигде не работали.

— Один точно не будет нас дразнить. — заверяла Инсанабили. — Он боится буйных, только я не помню, какой именно.

От разговоров всех отвлекла Соломка, которая все это время сидела в стороне от этого сборища. Она толкнула Артиста и якобы «случайно» показала ему красные пятна на чёрной рубашке. Закатив рукав он обнаружил несколько царапин, сделанных ногтями, но при этом довольно глубоких.

— И как это у тебя получается?!

— Я… это…

Историка привели раньше времени, и в душе Соломка благодарила высшие силы, когда тот вручил Артисту свистнутый из кабинета карандаш.

— Как ты его достал?

— Ловкость рук и сила хорошей болтовни.

Заметив его, другие налетели на Историка с расспросами, и тот с удовольствием ответил, что интерн Маилза немного добрее самого психолога, ну и чуток невнимательнее, а после завел рассказ об украденном карандаше. В это время Соломка подошла к Инсанабили и показала ей раны.

— Нельзя чтобы Маилз это увидел, иначе тебя отправят к Картеру. — Тихо прошептала она.

Девушка завела Соломку в ее камеру, а сама ушла в свою. Там из набивки матраса она достала осколок стекла и отрезала кусок простыни, который передала Соломке через дыру в стене под кроватью.

(Вы же сделаете так, чтобы камеры не видели? Мои друзья, вы сделаете это, я знаю)

— Кровь уже не идет?

— Нет…

— Тогда вытри ее остатки и одень мою одежду, а потом, когда придешь, поменяемся назад.

— А если тебя вызовут первой?

— Я и так у Картера бываю почти каждый день.

***

— Соломка и Чужая!

Теперь уже Грусть рассказывала историю о помощнике Картера, правда без особых эмоций. Штейну однако это было не интересно: он и так знал, что его там ждет. Парень вошел в «комнату» Инсанабили. Он хотел поговорить с ней до очередной встречи с врачами.

— Ты сегодня слышала, как что-то гремело в подвале?

— Да, но совсем недолго. Похоже, сегодня он пользовался тем, что уже знает, а не искал что-то новое.

— Извлекал энергию? — Предположил парень.

— И уже использовал ее на Радости. — Подтвердила его подруга.

— Эти новенькие они могут нам помочь, если узнают, может…

— НЕ ГОВОРИ ИМ! Еще рано… — Тут, при нем, глаза Инсанабили выражали все те тревоги и переживания, которые обычно прятали.

— Это твои друзья тебе сказали?

— Да, я им верю, они не могут ошибаться.

— Хорошо, я промолчу, тем более мне сегодня к Картеру, просто у меня дурное предчувствие.

— У меня тоже, каждую секунду, проведенную здесь.

***

— Жених и 13-тый!

Еще двое больных ушли на прием.

Историк умостился на диване и, засмотревшись на очередную партию в шашки, задумался о чем-то своем. Радость незаметно села рядом, забиваясь в самый угол диванчика.

— Ты не сильно занят сейчас?

— Что?! — он немного напугался от неожиданного вопроса. — А, нет, не занят.

— Тогда расскажи мне сказку.

Просьба, которую он слышал от многих, но только не от Зэд и не от нее. Сестры никогда не интересовались тем, что происходило вокруг, они все время пытались возобновить связь друг с другом.

— Хорошо, о чем именно? О том, как повара на кухне за мной следят, или как двое пациентов нарисовали рога портрету Картера на втором этаже… Их тогда спихнули в карцеры…

— Я и так знаю эти истории, к тому же мне не хочется слушать что-то о больнице, хочу уйти от сюда, хотя бы в мечтах.

— То есть, обычным рассказом тебя не удивить?

— Нет.

— Тогда у меня для тебя есть особая история, история о загадочном рисунке. Итак, в одном университете был необычный класс: из тридцати человек училось только десять, среди них и были наши герои. Они редко общались с кем-то, разве что давали списать, и вряд ли им суждено было встретиться.

Но однажды один из них заболел, а второй, когда пришел в лекционный зал, заметил что задняя парта свободна.

«Посижу-ка я там, подальше от всех» — подумал он.

Студент сел за парту, достал листок, и карандашом начал записывать все, что было на доске.

— Карандашом? Но зачем, если есть ручка?

— Даже отличники иногда что-то забывают, не перебивай.

— Ладно, прости.

— Так вот пишет он значит, и вдруг видит какие-то странные линии, убирает лист, а под ним на парте нарисован человек с болтами в шее. Другой бы рассмеялся над такой дуростью, особенно на их факультете, но этот студент подумал: «тьху ты, здесь столько ошибок!», и нацарапал свои исправления.

Через неделю хозяин парты вернулся в школу и с удивлением заметил, что кто-то сидел на его месте. На перемене он вышел в коридор, и увидел там девушку, вокруг которой собралось пол класса. Они все смеялись над ней, а она выронила из рук свою тетрадку и убежала прочь. Когда он поднял эту тетрадь, то на ее страницах увидел точно такой же чертеж, тогда он догнал эту девушку, и протянул ей тетрадь с двумя словами: «помоги мне». Так они стали лучшими друзьями.