— Там, где я отдыхала? О, чудесный берег, и земля чудесная, такие мелодичные песни, ароматные цветы… — Водя по воздуху рукой, словно касаясь растений на полянке говорила принцесса. — Только, — рука ее замерла перед лицом, и та посмотрела на линии, как на зеркало, — как «такая негодяйка» уживется с его Величеством, избранником солнца?

— В нашем царстве на переговоры идут лишь правители, дети никогда их не подменяют, разве что сопровождают. В тот вечер ты и была негодяйкой — не годной для роли королевы, с того дня многое изменилось.

— И все же негодяйка осталась ею, а вы все тот же эльф, который принес в нашу семью беду.

— Ты не забывайся! — Правитель поднял голос и стража за дверью тут же всполошилась. — Такую милость дарую, чего тут думать?

— Вы правы, думать нечего, я отказываюсь.

Сарам высадил подругу на берегу Проклятой степи — месте, где когда-то был возведен имперский город и где речка Серпент отделяла земли живых. Как полугном не уговаривал, девушка наотрез отказывалась рассматривать другие варианты. Разбив армию Разака Риза собиралась наведаться в столицу своего врага, и все, чем мог помочь бывший рыцарь — дать быструю лошадь.

Ведь за пару дней девушка должна была добраться до Северных лесов. В тот самый особняк, что когда-то стал приютом для любви. Там она повстречала Морию, к счастью должность призрака оставалась неизменной, как и количество цепей на теле. Она долго не хотела помогать и лишь увидев флакон с противоядием согласилась — как бы не боялась баньши господина, а лидер союза стоял выше.

Новоиспеченные союзники как раз обсуждали, как провести принцессу во дворец, когда в комнату вбежал прислужник.

— Госпожа, к вам пришли письма. От лидера Альдегара и нашего хозяина.

В первом Чейнс просил вернуть доспехи, которые в спешке забыл его посланник, второе требовало оставаться в городе и не пускать людей — союз с королевой официально был расторгнут.

— Глядите, миледи, придется вам самой направиться в город, я лишь карету могу дать.

— На самом деле есть еще одна вещь. Доспехи — в них никто не увидит моего лица, и примут за вампира из вечного города.

========== Часть 40 ==========

Старый деревянный особняк самый маленький из тех, что доводилось видеть богатым лордам. Он стоит на берегу речки Серпент, но лишь в одной комнате окна выходят на Запретный лес. Когда-то там был рабочий кабинет, однако после рождения долгожданного наследника помещение переделали под детскую. Окно всегда занавешивали шторами, пока шестилетний мальчик не захотел почитать книгу. Света свечи было не достаточно, а шторку оказалось довольно просто отодвинуть, несмотря на запреты.

То место было красивым. Подобно строкам в книге — близко и в то же время далеко, загадочно, прекрасно. Даже сквозь стекло чувствовался холодный ветерок, и сейчас его вид успокаивал медленно гаснущую душу. Существовал ли этот особняк в Паладии? Давно уже нет. Лишь здесь, в глубинах разума древнего существа.

— Воскресни.

Подсознание начало таять, превращаясь в очертания покоев. Душа снова попыталась вернуться в тело — слабое, измотанное, но уже не отягощенное ядом. Вместо покоя поднялся крик, возня, вопли. Лидер союза попытался встать, к нему тут же подбежал Дагарон.

— Господин, вы очнулись!

— Почему бардак устраиваете?! — С привычной строгостью спросил вампир. Раз уж его передышка в том далеком мире закончилась, нужно возвращаться в реальность и поскорее.

— Это все ваша бывшая ученица. Предательница, пробралась к самой постели и хотела убить. Не переживайте, я уже приказал ее…

— Отвести в комнату, надеюсь. Иначе поселю твою душу в гнилую жабу!

— Как прикажете, милорд. — Скелет растерялся. Не для того он столько лет сторожил дворец, чтобы его из-за одного приказа уничтожили. — Вам бы стоило поговорить с Разаком, может тогда измените свой вердикт.

— Скажи, чтобы принесли мне еду, а после позвали его.

Пища придавала сил. В голове вертелось множество мыслей. Разобраться с делами союза — их накопилось немало, даже если неделя прошла, — посетить храм Владыки, раз уж ему посчастливилось выжить, возобновить поиски Тераса, но сперва разузнать обо всем у друга.

— Господин, вы звали? — Стоял на пороге в привычном наряде, хотя за время правления надевал корону.

Некромант приказал подойти, около часа они беседовали о случившемся за минувшие два года. Пытался зомби заговорить и о принцессе, но товарищ обрывал. Как только главный советник закончил отчет, Седига спросил:

— А ты помнишь, что стояло на моем рабочем столе?

— Весы. Вы ведь используете зелья, а я нет, поэтому убрал их. — Ответил живой мертвец. — Прикажите, принесут новые.

— Ты не о том думаешь. Этот инструмент можно выкинуть, сломать, а в моей голове другие — их невозможно уничтожить. Над весами полка, а на ней драгоценности. Любовь, дружба, чувство долга, знания, память, почтение и много чего другого. Была бы на то моя воля, стояли бы они неприкосновенны, но Владыка каждый день ставит на чаши то одно, то другое.

Разак, ты — мой лучший друг, советник и соратник, но так же ты слуга ворона. Скажи, разве следуя нашим обычаям, тебе следовало занять мое место?

— Нет, ученику вашему, милорд. Но ведь Риза она… неопытна, подвержена чувствам, да и союз не считал ее за лидера.

— Чувствам, говоришь, а что насчет тебя? Разве в сердце не живет ненависть к солдатам. Солдатам, которые уже сотни раз переродились и сполна отплатили за свой грех. Ты же по-прежнему охотишься за ними, ослепленный жаждой уничтожить все живое.

— Единственное, что осталось во мне от прошлой жизни — память о содеянном. Я не стану этого отрицать, и все же под моим началом союз сохранился, а это самое главное.

— Ты подобен лезвию, мой друг. Рубишь головы направо и налево, и как моей мудрости нужен острый меч, тебе не помешал бы совет, сила и разум дополняют друг друга. Риза стала бы этим голосом здравого рассудка, и не пришлось бы останавливать тебя таким путем. Теперь же над Паладией нависла война со стимами, и пока мы будем разбираться с механизмами, мессия станет сильнее, ты дал ему время.

Говоря это вампир зажег бледно-зеленое пламя, оно сильно отличалось от того, что обычно использовали некроманты. Вытягивало душу из тела и отпускало на перерождение — немногие маги таким владели, зато многие мертвецы боялись. Даже непоколебимый зомби отошел на три шага назад, он не ожидал такого от товарища.

— Ты не прыгай на эту чашу, Разак. — Убрав пламя взмахом руки предупредил маг. — Однажды вниз сорвешься, и не пожалею.

Затем к нему позвали возлюбленную. Вид у девушки был не из лучших — не спала несколько дней. Стоя перед ним воительница что-то рассказывала о своих странствиях, слова были неразборчивыми но прерывать учитель не осмелился. Заговорил лишь когда ученица сказала:

— Я сама чуть не погубила самое дорогое в этом мире, целый год провела на эльфийском острове. Прости, надо было быстрее, я убивала тебя промедлением.

— Больше не думай об этом, все позади.

Маг усадил принцессу на край кровати, она тут же упала на подушку и уснула. Похожа на маленького зверька с острыми зубками, которых крестьяне держат у себя в домах, тем не менее этот комочек усталости и нервов вытерпел ни одну битву. Какой обманчивой порой бывает внешность.

Люди молились не меньше раза в неделю, эльфы немного чаще, стимы брезговали молитвами. Что же касается последователей ворона, они просили. Удачи в бою, бесстрашия в душе — всего лишь просьбы, без жертв и поклонений. Храм у Владыки Вечности только один — у столицы. Ключи были у каждого культиста, а молиться туда приходили редко. Тогда причина была достойной — возвращение в земной мир, почти что второе рождение, в тот вечер ни один посол не посмел беспокоить.

По возвращению во дворце кто-то кричал. Кажется, его ученица на какую-то слугу. Приказала бросить в темницу, что же у нее было на это право. Собрались представители союза — кто бы им не сообщил прибыли довольно быстро, надо было немедленно начать собрание и исправить хотя бы половину того, что натворил товарищ.