– Не бойся, – напомнил Пан, – карабкаться туда не придётся. Идём, найдём посланника!

И шимпанзе повлёк Анук между стволами в глубину леса.

Это пространство и вправду было наполнено своей необычной жизнью и звучало на разные голоса. Анук прислушивалась и пыталась определить, кому они принадлежат. Но ни одного живого существа не было видно, кроме двух мух размером с кулак, что с удовольствием досаждали Пану, кружа у его головы.

– Ты смотришь не так, – пояснил Пан, – вот никого и не видишь.

И он особенно яростно отмахнулся от надоедливого насекомого.

Миновали поляну со множеством цветов. Они все были выше Анук и тянулись в небо.

– Звери прячутся в лесу, а твои глаза не привыкли их замечать. Вот мне ничего не стоит их найти.

Ну, не будем напоминать, как кое-кто не заметил в траве огромного кузнечика и до смерти его испугался. Лучше спросить у Пана о Тёмном Принце.

Вдруг Анук пронзила боль, и она рухнула на колени. Как будто клинком в грудь. Дышать стало нечем, она задыхалась, как рыба, выброшенная на сушу. В глазах потемнело, в ушах зашумело, крики Пана Анук уже не слышала.

Только почувствовала, как её подхватили и понесли. Размытое лицо шимпанзе и зелёная шапочка Робин Гуда сверху. Сердце выпрыгивало из груди. Потом боль так же внезапно исчезла и морок прошёл.

– Что?.. – Язык был будто ватный.

– Чёрт! Уже! И так сильно. Больно было, да?

Анук хватило сил только кивнуть.

– Сердце. Твоё сердце. Превращается в камень.

Пан поставил Анук на ноги. Она качнулась, но не упала.

– Что-то уж больно рано началось, – повторил Пан. – Честно признаться, у меня только с одним игроком такое происходило. И то ближе к концу игры. А ты вот с этого начинаешь.

О чём он говорит? Её сердце становится камнем?

– Пошли скорее, иначе станешь тем противным отражением из зеркала, а Майо потеряешь навсегда.

Поправить Пана не было сил.

– Мне надо попить, – шепнула Анук.

Страх, как вода в тёмном колодце, заполнял её изнутри. А вдруг это случится? Вдруг она правда скоро станет своим злобным отражением и перестанет быть собой? «Не думай об этом, – скомандовала себе Анук, – думай о Майе. Выполняй задания, действуй».

– Не проблема, – вдруг с готовностью согласился Пан.

Друг познаётся в беде: вон как он кинулся её спасать, Анук была ему очень благодарна.

– Пойду найду речку или ручей.

– Нет реки, нет ручья, – пропели тоненькие голоса, похожие на голоса травяных стебельков.

Анук пригляделась: это говорили полевые цветы.

– Но есть колодец, – пропели цветы, изгибая стебельки, как до этого травинки. – Чистая вода для игрока. Совсем рядом.

– Пойдём найдём колодец. – Пан закинул руку Анук себе на плечо.

Опереться на него девочка толком не могла, шимпанзе был маленький, но жест его Анук оценила и даже улыбнулась, несмотря на боль.

Сердце снова билось ровно, но Анук была слаба и едва передвигала ноги. Из головы у неё не шло её же собственное бессердечное изображение в зеркале, сколько она ни старалась его прогнать.

Колодец и правда был рядом, в окружении цветов, в тени высоких елей, солнце почти не проникало через их густую хвою. Они как будто нарочно указывали путь. Анук оправилась от боли, остались потрясение и жажда.

Колодец, сложенный из грубых серых булыжников, оказался огромным. С одной стороны его, как зелёное одеяло, покрывал густой зелёный мох. С ржавого рычага свисала цепь.

– Обычно здесь прячут зелье. Ну, я уже говорил, жаба, всё такое, – напомнил Пан, подскочил к колодцу, с обезьяньим проворством вскарабкался на стенку, встал на край и, кряхтя, стал крутить ворот, налегая на рукоятку всем своим весом.

– Один глоток – и тебе сразу станет лучше, – кряхтел шимпанзе, – а потом пошлём кого-нибудь к совам и займёмся Тёмным Принцем и Майо.

Пан ободряюще улыбнулся, в это время из колодца показалось железное ведро на цепочке. Пан закрепил ворот, как цирковой акробат, сиганул к ведру по краю колодца и ладонями, как ковшом, зачерпнул воды.

– Вот, на…

Он не договорил. Истошно заорал, метнулся прочь от ведра и рухнул в траву.

Анук замерла. Что такое? Чего он так испугался? Цветы немного смягчили падение (правда, за это цветочки не слишком вежливо выразили ему своё неудовольствие). Шимпанзе лежал на спине и широко раскрытыми глазами пялился на колодец.

Надо ему помочь, подумала Анук. И как бы ей ни было самой дурно, она заставила себя встать на ноги и поспешила к Пану. Она упала на землю рядом с ним, сломав при этом пару цветов. Цветы снова разразились потоком жалоб.

– Ты в порядке? – с тревогой спросила Анук.

Пан мог только кивнуть и дрожащим пальцем ткнул в сторону колодца:

– Там… там… – заикаясь бормотал он, – там…

– Что там? Что-то в колодце? – догадалась Анук.

Пан снова кивнул.

– Погоди, я посмотрю.

Умно ли это – заглядывать в таинственный колодец в этом неведомом мире? Если Пан чем-то так поражён, то что будет с ней, Анук? Цветы всё ныли и жаловались, некоторые предостерегали Анук, а чертополох с особенно длинными шипами предлагал ей себя в качестве оружия:

– Сорви меня и порази восточное чудище прямо в лицо, пусть почувствует жгучий укол моих колючек!

– Если тебя сорвут, ты погибнешь, сорняк безмозглый, – встрял папоротник, раскинувший свои веерообразные листья у края колодца.

Восточное чудище? Пока растения спорили, Анук осторожно приблизилась к краю колодца. Вскарабкалась по грубым камням и заглянула в колодец. Не лучше ли им с Паном бежать отсюда, сверкая пятками? Но ей так невыносимо хочется пить!

– Доброе утро, – послышался низкий голос.

Анук едва не свалилась в траву, как Пан, но заставила себя успокоиться. Может, зря, может, надо бежать… Но девочка осталась.

– Осторожно! – забеспокоился внизу шимпанзе.

– Возьми этот дурацкий чертополох! – уговаривали цветы.

Анук отмахнулась от всех и откашлялась.

– Доброе утро, – отвечала она неуверенно. – Кто вы?

Ох, зря она это… А с кем вообще она разговаривает?

Анук прищурилась, и понемногу в глубине колодца стал проступать чей-то туманный силуэт.

– Вы заколдованный принц? – Анук невольно вспомнилась сказка о королевиче-лягушонке, однако же существо в колодце, очевидно, не было ни жабой, ни лягушкой. Но в сказке точно шла речь о колодце.

– О господи! – охнул папоротник. – А я думал, что глупее чертополоха никого не бывает.

– Я хочу вам помочь, – продолжала Анук.

– Помочь? – переспросили из колодца. – Мне никто не может помочь.

– Вы ранены? – уточнила Анук.

Вдруг это человек упал в колодец и не может выбраться без посторонней помощи?

– Хуже, – отвечал голос, и из колодца повалил не то дым, не то туман.

Анук подалась назад, споткнулась и упала на цветы, которые в голос принялись браниться. Анук молча глядела на туман, выползающий из колодца.

Туман был серебристо-серый и, выбравшись из колодца, обрёл форму мужской головы. Почти лысой, только на затылке росла коса. Рот был большой и клыкастый. Глаза миндалевидные, судя по всему, заплаканные. Некто здоровенный вытянулся из колодца в самое небо, почти задевая головой облака. Из тумана явились две руки, потом две ноги (из которых одна застряла в колодце), и, наконец, Анук смогла различить и всё тело. Арабского вида мужчина в серебристо-сером старинном одеянии. Вот оно какое, восточное чудище…

– Всё гораздо хуже, – пожаловалось чудище рокочущим голосом, – мне дьявольски скучно.

– Ты? – вскинулся Пан, уже не столько испуганно, сколько сердито. – Ты – здесь? Не может быть!

– Кто вы? – снова спросила Анук.

– Джинн! – хором ответили туманный субъект из колодца и шимпанзе.

Джинн? Анук о них слышала. В сказках. Тысяча и одна ночь. Духи, обитающие в бутылках. Сказочные персонажи. Исполняют три желания. Опасны ли они? Кто их знает.

– Точнее, тот самый джинн, – смущённо заявил дух.

– Ты что здесь забыл? – шикнул Пан, окончательно приходя в себя и поднимаясь на ноги. – Ты не на своём месте. Твоё место – в пустыне.