Синдибум и сам поспешил убраться, пока цел. Прикованные или нет, кошкоморы способны на многое. Что творится в их пушистых головах, неведомо даже мегамагам. Он метнулся под низкую арку, подняв вихри линялой шерсти с пола, и через узкий коридор выбрался на крошечный балкон, увитый диким плющом. Здесь дышалось легче. Сквозняк пробегал по углам и, выгнав вонь, надувал чистый свежий воздух. На низкой скамейке, на подушке возлежал огромный кошкомор. Размером с доброго телёнка, а может, даже и со злого, поди померяй. Синюю шерсть посеребрила благородная седина, кисточки на ушах разрослись, как опахала, а мудрые карие глаза небрежно рассматривали нежданного гостя.

– Приветствую тебя, небожитель Лыба, – загнав опасную сейчас злость подальше, поклонился Арий.

Кошкомор вежливо улыбнулся, перекатившись на спину, но внимательный взгляд так и не оторвался от Синдибума.

– Мне нужна твоя помощь, мудрейший!

Лыба блаженно прикрыл глаза и проурчал:

– Почему-р Му-р-Арий хму-р-рый?

– Из-за проклятого цилиндра, – честно ответил Синдибум и ткнул в шляпу.

Та задёргалась и нахлобучилась до бровей.

– Нему-р-дрено.

Арий закивал.

– Мне бы найти хозяина ковра-самолёта, который вчера прилетал в лавку старьёвщика.

Кошкомор перевернулся, потянул спину и, вздыбив хвост, улёгся на подушку, подложив лапы под голову.

– Другому-р не кому-р?

Синдибум пригнулся, шагнул и доверительно сообщил:

– Другие не справятся.

Лыба оскалил зубастую пасть:

– Охму-р-ряешь?

Арий потупился.

Кошкомор не торопясь поднялся, поскрёб подушку длинными когтями и расправил полупрозрачные крылья.

– Приму-р перламу-р-тровую му-р-рену…

– Наловлю хоть десяток! – пообещал Арий.

Лыба заурчал и взлетел. Хвост мотнулся перед Синдибумом, и тот, под повелительное: «По-быстрому-р», ухватился за него и поднялся в воздух. Дикий плющ разметало в стороны, и они спикировали с балкона. Каменная стена башни с флигелями и лестницами промелькнула перед глазами. Завертелась. Земля перемешалась с небом. Погрозили острыми пиками ёлки, но кошкомор завернул и клацнул зубами. Мимо промчалась испуганная летучая мышь, и Арий попытался упереться ногами в воздух, крутясь и подпрыгивая.

– Стой! – закричал он. – У нас дело!

Лыба фыркнул, но за законной добычей не погнался. Махнул крыльями и пронёсся мимо яруса с лавкой старьёвщика. У Синдибума поплыло перед глазами. Башня наклонилась и задрожала. Пальцы начали соскальзывать с хвоста, но кошкомор приземлился на балконе и Арий кубарем покатился по полу.

– Ой, как интересненько! Арюшечка, ты такой смеленький! – запищал знакомый голосок. – Летаешь с пушистиками.

Кошкомор гордо прошёл по перилам и для порядка вздыбил шерсть.

– Заму-р-жем? – хитро сощурив глаза, спросил он.

Зудочка восторженно взвизгнула и замотала головой. Щёки разрумянились.

– Не время девушек обхаживать, – забормотал Синдибум и грозно взглянул на розовое недоразумение. – Меня зовут Арий!

– Конечно, миленький, – залепетала Зудочка, бочком подбираясь к Лыбе.

– По-видимому-р помур-р-лычем попозжему-р, – ухмыльнулся он, обнюхивая балкон.

Нос наморщился и заходил туда-сюда. Ноздри расширились, а глаза загорелись. Нетерпеливо махнув хвостом, кошкомор взлетел и закружился вокруг яруса, стрелой проносясь перед башней.

Оторвав от него восхищенный взгляд, розовое недоразумение повернулось к Синдибуму.

– Как низко обманывать даму, – оттопырив тонкую губу, пожаловалась она. – Ты обещал прийти и не пришёл.

– Меня сослали в угол, – отмахнулся Арий, не отрывая глаз от Лыбы.

Кошкомор что-то почуял и крутился перед балконом, кувыркаясь и размахивая крыльями. Прижал уши и нацелился вниз.

– Подожди! – закричал Синдибум. – Ты куда?

– К смердящему-р иму-р-ществу.

– Брюкву почуял! – обрадовался Арий и, не раздумывая, бросился следом.

Перескочил через перила и, под испуганный крик Зудочки, полетел за сжавшимся камнем Лыбой. Умудрился снова ухватиться за хвост и вцепился так, что кошкомор недовольно зарычал. Они промчались мимо десятка ярусов и спикировали перед одиноким крыльцом. У кого водились кнежлики, мог позволить себе тихое местечко вдали от жилых ярусов с беспокойными соседями. Поэтому Синдибум и не мог припомнить старика, хотя, пусть и шапочно, знал почти всех в Дырявой башне.

К небольшой площадке не вела ни одна лестница, да и два здоровенных каменных огра, обступивших двери не выказывали излишней доброжелательности. В распахнутые пасти со свистом проскочило бы среднее кресло, а в широких ладонях навсегда потерялся бы пресловутый горшок для очисток.

Лыба, недовольно урча, подтянул помятый хвост и прошёлся по нему языком.

– Му-р-чение, – забрюзжал он, расправляя крылья. – Перламу-р-тровую му-р-рену в корму-р-шку, поэтому-р.

– Да-да, – пообещал Арий. – Поймаю и сразу притащу.

– Сму-р-хлюешь – заму-р-чаю, – бросил кошкомор и умчался прочь.

Синдибум поёжился. Лыба слов на ветер не бросает. Придётся залезть ночью в зал Советов и выловить сверкающую рыбу из бассейна. Он повернулся к охранным статуям. Бездушные огры смотрели сквозь него пустыми глазами, но стоило сделать шаг к крыльцу, и страшные морды зашевелились, выпятив каменные клыки.

– Прочь!

– Щас! – воскликнул Арий и, проскочив под каменными лапами, толкнул дверь.

– Хозяин моет ноги, – возмутился огр и ухватился за цилиндр.

– Да хоть подмывается! – разозлился Синдибум и юркнул в дом.

Чёрная шляпа отчаянно забилась, но статуя не поддавалась, лишь сильнее сжав пальцы. Тогда на тулье появилась гаденькая улыбка. Тёмные губы собрались и плюнули в оскаленную морду. Огр брезгливо поморщился и, бросив цилиндр, закрылся каменными лапами.

– Разве так себя ведут? – обиженно заревел он, но второй истукан лишь пожал огромными плечами так, что заскрипели идеально подогнанные камни.

Чёрная шляпа, хохоча, запрыгнула на голову Синдибума, и они ввалились в коридор, припечатав за собой дверь. От хлопка в корзинах заболтались зонты, а плащи на вешалках зашевелили рукавами. Со стен таращились картины с напыщенными чародеями в праздничных цилиндрах со знаками. На полотнах собрались представители всех двенадцати башен, не хватало только Чёрной тринадцатой. Но прошло уже много лет, после неудачного эксперимента со взрывом и прорыва злысти, её символы и представители остались только в храмах памяти. Блестел надраенный пол из редкого розового паркета, а из комнаты долетал плеск воды. Арий гордо задрал подбородок и бесцеремонно попёр внутрь дома. Когда приходишь незваным, лучше лезть напролом.

Старик сидел перед камином. Ноги топотали в бурлящем пузырями корыте, а голову обвивало пушистое белое полотенце. Банный халат распахнулся до впалого живота, а руки размахивали, дирижируя крошечными инструментами на полке. Барабаны подскакивали, истязая себя палочками. Надрывались бронзовые трубы, и тоскливо подвывала одинокая скрипка.

Синдибум уловил мелодию и подпел:

– Как у мегамага подходила брага.

Хороша, прозрачна, ароматна, смачна.

Старик щёлкнул пальцами, и музыка заглохла.

– Что?

– Смачнаааааа!

– Певцов не заказывал! – сварливо протянул он.

– А кого заказывали? – уточнил Арий. – Могу сплясать. Могу чаю заварить.

– Исчезнуть можешь? – недовольно рыкнул транжира.

– Что нет, то нет, – замотал головой Синдибум.

Старик запахнул халат и сгорбился.

– У меня выходной! Уроков не даю! Голос не ставлю! Глухоту не лечу! Свернутые уши не распрямляю!

– Мне бы горшок.

Транжира аж подпрыгнул.

– Я композитор, а не повар! Похлёбку бродягам не раздаю.

Арий подошёл поближе.

– Ошибочка вышла. Вы купили горшок, который не продавался.

Старик засучил ногами, так что во все стороны полетели брызги.

– Как же я купил то, что не продаётся?

– Ненароком, – хмыкнул Синдибум. – А может, намеренно. Кто вас знает.

– Все! – заверещал композитор. – Все, все, все! Моя музыка звучит во всех двенадцати башнях и на балах в Передудле! Мне пожимали руки мегамаги и звали возглавить камерный оркестр Великой башни. Я живу здесь по личному приглашению высшего мага Димитрия! А он, между прочим, сильнейший из хозяев башен и когда-нибудь возглавит всю Долину.