— Да, сэр! — откликнулась команда.

Корабль плавно пошёл на посадку. Конрад внимательно следил за показаниями датчиков, отображавших на мониторе пульта управления температуру, давление, влажность, степень разреженности воздуха, наличие вредных для человека примесей. Пока аппарат проходил верхние слои атмосферы, графики постоянно зашкаливали, обнаруживая наличие множества опасных для жизни человека газов, чей состав постоянно менялся, но когда отметка высоты достигла 3500 метров, картина внезапно улучшилась.

— Весьма благоприятная атмосфера! — удивлённо воскликнул биолог и географ Энеобе Фишер. — Идеально! — заявил он команде, когда корабль перед окончательной посадкой завис на высоте 1200 метров над поверхностью. — Катаклизмы закончены. Планета восстановилась.

— Полностью, — уточнил Конрад, указывая вниз на нетронутый город, простиравшийся посреди живописного плато.

Отдельные дома располагались на склонах близлежащих холмов.

— Как это возможно?! — вытаращили глаза остальные члены команды.

— Вот именно, — сумрачно подтвердил Конрад. — Я бы тоже спросил: какого лешего тут происходит?

Это был, пожалуй, один из самых густонаселенных пунктов Альфы. Первая экспедиция высказала предположение, что здесь находится столица какого-то государства или мировая столица, если жители созрели до уровня развития землян, чтобы прекратить войны и объединить всех граждан планеты. Подобное подразумевало наличие средств быстрой связи вроде спутниковой, но ничего похожего на орбите обнаружено не было.

— Почему город вместе со всеми прилежащими окрестностями в неизменном виде находится в окружении абсолютно нового ландшафта? Его словно приподняло милостью Божьей в воздух, пока тут, я уверен, всё горело и тряслось, будто в лихорадке. А они даже сохранили храм.

Означенную постройку зафиксировала ещё первая экспедиция. На фоне остальных зданий и жилых домов, она выглядела грандиозно.

На постаменте высотой двести метров и площадью десять тысяч квадратных метров, сложенном из серебристого полупрозрачного камня, возвышалось сложное архитектурное сооружение. Пять башен — наиболее крупная в центре и четыре меньших размеров по бокам — возносились на высоту восьмисот пятидесяти метров. Под одинаковыми углами крайние башни склонялись в сторону центральной, их острые шпили, сделанные из золотистого металла, почти касались пятого, но не соединялись с ним. Снизу и до самой вершины темно-синие стены охватывал спиральный пояс из белых камней, имеющих форму ступеней, но забраться по ним было невозможно. Человек, попытавшийся сделать это, соскользнул бы вниз и разбился насмерть. Центральная башня имела восьмиугольную форму, и в ней, как и в основании храма, от самой земли и до вершины виднелись выбитые ступени из белого камня, сверкавшего и переливавшегося в дневных лучах так, что становилось больно глазам. Ни одна из башен не имела входов, равно как и оконных проемов, но ультразвуковое сканирование, проведенное первой экспедицией, показало наличие внутри каждой из них значительного внутреннего пространства.

Стены храмового комплекса украшали мозаичные узоры, изображавшие диковинных зверей и птиц, сцены поклонения людей неизвестным богам, пейзажи, включавшие виды космоса. А возле центральной башни по бокам от ступеней в половину высоты храма поднимались две фигуры, изваянные из цельного камня: черноволосый темноглазый мужчина в белом одеянии, с красным шаром в левой руке, и светловолосая зеленоглазая женщина в синем платье с золотой вышивкой. Женщина держала в ладонях прозрачный шар.

Самым невероятным являлся тот факт, что оба шара парили около скульптур в воздухе. Первая экспедиция ночью специально спускалась на четырёхместном шаттле, чтобы понять, каким образом крепятся шары, но не зафиксировала никаких механических приспособлений, лишь повышенную геомагнитную активность вблизи храма. Затем неожиданно, в мгновение ока взбесились все приборы, шаттл резко накренился, и учёные поспешили удалиться прочь, пока аппарат не разбился о каменное основание. Данный храм сохранили на голографической карте планеты как аномальное строение, требующее осторожного изучения.

Подобных построек на Альфе обнаружилось ещё три. Вторая находилась на юге планеты и представляла собой фигуру белого животного с ярко-синими глазами, похожего на земного льва, с рогом посреди лба, разинутой пастью и высунутым до земли языком, а по бокам от статуи располагались четыре наклоненные синие башни со шпилями. Каменный язык животного украшали многочисленные желтые кристаллы. Входа в постройку также найдено не было, а внутри «льва» ультразвук выявил бесконечно большое полое пространство.

Следующая скульптура, расположенная к востоку от первых двух, имела форму дерева с бочкообразным стволом цвета горького шоколада диаметром восьмидесяти метров, раскидистой кроной с нежно-розовой листвой. Дерево возвышалось на двухсотметровом пьедестале, похожем на песочные часы, внутри которых беспорядочно порхали мириады вспыхивающих искорок. Листва дерева, созданная из тончайших розовых кристалликов, колыхалась при порывах ветра и издавала характерный для настоящей листвы шелест. Вместо наклонённых башен со шпилями вокруг располагались четыре полупрозрачных серебристых цилиндра с гладкими стенками без каких-либо украшений.

И, наконец, последняя загадочная композиция на западном материке представляла собой гигантского чёрного коршуна. Статую поддерживал аналогичный пьедестал в форме песочных часов, а вокруг парили четыре золотистых октаэдра. Черный коршун расправил крылья, сжал в лапах серебряную стрелу, изогнутую зигзагом, и смотрел на окружающих со своего постамента сверкающими изумрудными глазами. Ветер шевелил пластинки перьев, изваянные из тех же кристаллов, из которых по всей вероятности изготовили листву на каменном дереве.

С этим последним произведением инопланетного искусства возникла ещё более интересная ситуация. Между октаэдрами почему-то не пролетал ни один посторонний предмет, словно там поставили силовое поле на максимум, но генератора поля астронавты не зафиксировали. К дереву подлететь было можно. Только в этом случае листва моментально замирала и переставала шевелиться даже при наличии ветра, а приборы шаттла зашкаливали и долгое время после отлёта выдавали беспорядочные показания.

Все четыре строения образовывали правильный ромб, воображаемая плоскость которого, если её провести, рассекала планету под углом сорок пять градусов, а центр ромба совпадал с ядром Альфы. Было ли это просто любопытным фактом, замеченным исследователями, или чем-то действительно важным, предстояло выяснить второй экспедиции.

Конрад и его команда изучали материалы по аномальным постройкам задолго до отбытия. Высказывались различные предположения, но когда версии вводились в компьютер, и тот обрабатывал данные, то в каждой из теорий находилось какое-либо слабое звено, и они друг за другом отметались.

— Слишком мало фактов, мы недостаточно знаем планету, — подытожил наконец Конрад, и вся команда единогласно решила разобраться в назначении необъяснимых построек непосредственно на месте.

— Идём на контакт? — с ненатуральной весёлостью спросил Конрад.

— Опасные контакты, — отшутился Дакус, — но бежать поздно. Нас уже засекли.

Возле домов, расположенных на вершине плато, собирались местные жители. Они, как один, пристально смотрели на приземлявшийся летательный аппарат.

От общей массы постепенно отделялись мужчины и женщины в вышитой узорами одежде белого и темно-синего тонов.

Они выстраивались в строго определённом порядке, словно загораживая собой остальных. Оружия в их руках заметно не было, однако от молчаливой решимости на их лицах, команда «Далласа» занервничала не меньше, чем если бы их встречали наведёнными лазерами.

— Держите наготове две ионные пушки, два антиграва и один генератор нейтрино на минимальной мощности. Пожалуй, достаточно. Если нас атакуют, начинайте ответную атаку с антиграва, ближайшего к нападающим. Не отключайте силовое поле. Поставьте на максимум. Мы не знаем, чего ждать от аборигенов, и защищаться надо соответственно, пока не выясним все их возможности.